Мы можем наконец остановиться,

Замедлить шаг в аллеях городов –

Позволить хоть на миг себе забыться

Среди больниц, инспекций, кабаков,

Из лоскутов серебряных дождей

Исшить сердцам сверкающие ризы.

Минорный вальс людских календарей

Душе приоткрывает закулисы.

Заблудилась тучка молодая,

Прилегла на крыши городов.

Загрустила, томно засыпая,

В гуле недовольных проводов.

Вспомнит гостья годы кочевые

И заплачет горем проливным.

Тягостно одной в часы ночные –

Громом дышит тучка холостым.

Ниже причитали в думах люди

И ругались лампочки квартир.

Ветер тучку к зореньке разбудит,

Приоденет в мягкий кашемир.

Станет ветер облачко ласкать,

Закружатся вместе в небесах.

Люди перестанут причитать,

Улыбнутся облачку в сердцах.

На солнечном острове новый закон

Скрижалью в сусали природы прописан,

В ракитовых кудрях сидит фараон –

Он станом велик в сиянии сизом.

Базальтовый ветер терзает пологий

Иссушенный берег и берег отлогий,

Коралловым рифом отроги амброзий

В туманах рисуют на карте дороги.

То осень в аллоды вступила свои,

Связав воедино и лето, и зиму.

Кто осень не любит, тому расскажи

О пасмурном небе – о невыразимом.

В прохладе октября я вспоминаю,

Закутавшись в двубортное пальто,

Как молодость моя, уже хромая,

Устало примостилась у метро

И небосвод слезой остановила –

То плакал мир, а не глаза

Слезились, грудь когда сдавила

Утробная щемящая тоска.

Туда-сюда ходили мимо люди,

А мы в обнимку простывали,

Роптали, говорили об Иуде,

О том, как нас другие разлучали.

И осень в тон гасила фонари,

И город забывался в полудрёме –

Я в октябре прощался изнутри

С наивностью под смех вороний.

Старый дуб, усталый и понурый,

Золотом встречает гроздья туч.

Древу сотни лет, могуч, скрипуч,

С проседью лохматой шевелюрой.

Хмуро он глядит на горизонт –

Грозы там насмешливо сверкают,

Ветер озорливый рассекают,

И никто перечить не дерзнёт.

Дуб, атлант, расправил в скрипе плечи,

Он свою опушку стережёт:

На себя удары соберёт,

Спали чтобы мирно в этот вечер

Звери в замирающем лесу –

Сотни лет их бережно лелеет

И в любви любого одолеет

Старый дуб у тропки к озерцу.

Архитектор листопад

Строит сказочный Посад:

Расписные терема,

Золотые купола.

Барельефные мосты

Опоясали пруды,

И опушечки ковром

Устилались под дождём.

Три каштановых грибка

Рано утром у пруда

Под берёзовым листом

Всё судачили о том,

Что за славный, дивный град

Этот новенький Посад!

Тучно небо, скучно верно,

Хворь-хандра в гостях с утра.

Где же лето? Где же мне бы

Простывать и простовать?

Ходит осень, тяжко очень

Слышать, видеть – понимать,

Что же осень всё же хочет

Вспоминать и поминать?

Осень вдовья да воронья,

Говори мне, не молчи,

Доля ли иль всё ж недоля

Ходит по Твери к двери?

Вниз по лужам бить баклуши –

Горевать и зоревать,

Неуклюже и простуже

Заблуждаться и блуждать.

Куда ни глянь,

Поля да берега,

И облака –

Кубанская ала́нь.

Оделась поутру

В чеканку-медь

И вышла петь.

В студёную жару

Её напев

Горластые стрижи

Берут во ржи.

Благоговев,

И я беру

Её слова

У бурого листа

На берегу.

Родилась и живёт в Вологде.

По образованию экономист. Сделала карьеру в банковской сфере, завершила её в апреле 2024 года.

Автор девяти любовных романов. Является лонглистером конкурса «Любовь между строк» и шортлистером конкурса «КНИГАсветное путешествие» (на площадке litres.ru). В сентябре 2024 г. принимала участие в сборниках «Альманах ММКЯ 24» издательства РСП с рассказом «Экстремалы и ванна пива» (ISBN 978-5-4477-2381-1), «Река времени» № 1/2024 Издательского сервиса «Новое слово» с рассказом «Вехи судьбы» (ISBN 978-5-6052098-5-0). Получила диплом финалиста международного конкурса «В контакте со Вселенной», проводимого МСРП, с рассказом «Граница раздора» (эл. сборник ISBN 978-5-0064-6036-2).

– Ну всё! Земля и дом наши! – потирала руки Надежда Круглова, получив документы в МФЦ. Они вместе с мужем стали обладателями участка по соседству с их участком. Теперь плантации увеличились до двадцати соток, домов в два раза больше, есть баня, беседка и пруд.

У Нади уже горели глаза и чесались руки приступить к перепланировке: очистить площадь от лишних деревьев – соседи зачем-то весь участок засадили яблонями разных сортов, добавив их к старым, которые остались от прежних хозяев.

Первых хозяев – бабку с дедом – вспоминать не хотелось, но мысли, как нарочно, возвращали её в то время, когда они только-только купили свой участок.

В те годы сын был совсем маленьким, а участок представлял собой заросший пустырь, на нём не было ни единой постройки. От солнцепёка или дождя спрятаться можно было только в машине.

Соседи, бабка с дедом, глубокие пенсионеры, казались дружелюбными и приветливыми – звали в гости, на чай, разрешали оставлять инструмент в своём сарае.

Надя, не привыкшая пользоваться чужой добротой, старалась обходиться своими силами. Зато муж Даня решил воспользоваться сердечным предложением и стал оставлять у соседей в сарае только что приобретённые вёдра, лопаты и грабли.

В один из приездов лопаты и вёдра Кругловых вдруг исчезли. Соседи заявили, что ничего чужого не брали.

Высаженные кусты клубники большого урожая не давали, удавалось насобирать лишь на пару баночек варенья, да так – поесть-побаловаться. Надежда ухаживала за ней, холила, лелеяла, а результат не впечатлял.

Несколько посаженных осенью луковичных цветов следующей весной не взошли. Надя была раздосадована, что в очередной раз потратила деньги из семейного бюджета впустую. Предположила, что растения вымерзли.

Но в другой раз пропал лук. Точнее, кто-то его выдернул, а отрезанные перья воткнул в землю. Такое пару раз случалось и с картофелем – ботва была, а клубней нет.

В другие вёсны после таяния снега бесследно исчезли виноградная лоза и клематис. Как будто утекли вместе с весенними водами.

Между участками Кругловых и стариков первые годы была широкая дорога. По ней жители дачного посёлка ходили за водой на родник. За четыре года дорога превратилась в тропинку и сместилась ближе к посадкам Кругловых.