Нет. Еще когда мерзла в жарко натопленной комнате заснеженной таверны. И обреченно смотрела на метель — невольного вражеского союзника. Зная, что именно сейчас недоброе кольцо смыкается вокруг их теплой, уютной ловушки.

Как всё было бы хорошо — догадайся Элгэ пораньше! Счастливая Алекса, счастливый Вит, их благополучно родившийся ребенок! И Диего, которого дядя и не подумал бы убивать. Без запасной-то наследницы.

И Элгэ никогда не узнала бы о подлости родственника.

Ну и змеи с ним, с этим знанием! Лучше остаться наивной дурой, чем прозреть ценой страданий самых близких людей.

Она так устала. И уже сложно сказать, от чего сильнее. Пусто. Холодно. Тревожно. Не той тревогой, что кричит о немедленной опасности, а иной — холодящей подводными ключами. Той, что постепенно лишает сил. А потом тянет на дно.

Шаги. И это не местные делают вид, что крадутся. Так уверенно топает лишь облеченный властью мужчина. Воистину — чем мельче трон, тем наглее владыка. Валериан Мальзери при всей его подлости изъявлял хоть какие-то потуги на вежливость. Пусть даже утонченно-издевательскую.

— Кармэн! — рявкнул баро, откидывая полог. Один из самых приличных и необтрепанных в таборе. И чистых.

Иногда и от дурной славы прок есть.

Судя по масленой роже сволочи категории «оборванная» — новости принес плохие. Для той, к кому приперся.

— Я за нее, — насмешливо изрекла Элгэ. Со всем возможным ехидством.

Он давно уже потерял надежду на благосклонность чужачки. И всё еще не прогнал — лишь благодаря слухам о ее дурном глазе. А вот почему не ушла она сама? Добралась бы до Сантэи и одна. Неужели даже кочевые дикари лучше одиночества? Даже ненавидящие тебя дикари?

— Ты стала еще более дерзкой! — вождь пока еще не бывшего племени Элгэ недовольно оглядел внешнее проявление ее внутренней сути.

От такой пародии на Валериана Мальзери впору расхохотаться.

— Какая есть! — фыркнула Элгэ. Сейчас не время размышлять, что превратило ее в столь озлобленную стерву. Слишком долго перечислять. — Чего ты хочешь?

— Отработать твое проживание здесь!

Во обнаглел, а?

— И во сколько вы его оцениваете, сударь? — с насмешливой вежливостью уточнила «ведьма с дурным глазом».

— В одно приготовленное зелье! — прорычал господин и повелитель всея табора.

Надо же — еще и ответить сумел довольно гладко. Его сынок способен только слюной злобно брызгать. И топать ногами в краденых сапогах.

И всё же встань перед Элгэ выбор — и повезло бы сынку. Им легче вертеть.

— У тебя мало своих ворожей? — набила цену илладийка.

Глядишь, и удастся выгадать чего полезного. В пути пригодится.

— Он хочет, чтобы зелье принесла аристократка.

Змеи! Воистину — змеи. Потому что теперь уходить нужно немедленно. Кто сдал — выясним потом. Или — сейчас. Или…

Только именно сейчас никто не выпустит. Полбеды — что баро вдруг нашел способ и отомстить, и загрести с дерзкой гостью выгоду. Хоть шерсти клок. И, возможно — весьма густой и пушистой.

Хуже — что существует «он», требующий именно аристократку. Хорошо, если просто разжиревший патриций, у кого зуд где не надо завелся. А если что попаршивее?

Нет уж, раз всё равно прорываться с боем — сначала попробуем «раскрутить противника на информацию», как говорил Виктор. Когда они безобидно расспрашивали безобидных крестьянок Вальданэ. О безобидных легендах очередного ручья или деревни. Как всё было тогда хорошо…

Почему мы по-настоящему ценим лишь утраченное? И ирония судьбы, если впереди такое будущее, что и нынешнее настоящее добром вспомнится.

— Он — это кто? — с ленцой протянула илладийка. — Его Величество… который там сейчас? Аврелиан или уже новый?

Элгэ, очнись и прикуси язык! Ты сейчас в присутствии врага оскорбляешь правителя страны, где находишься! И ты здесь — не герцогиня с жирным куском наследства.

— Больно жирно для тебя — император! — фыркнул дикарский вождь опостылевшего илладийке племени. Впрочем, она ему — не меньше. — Генерал Поппей Август, слыхала о таком?

О Кровавом Псе? О нем только в самой замшелой деревне глухие бабки не слышали. Но уж никак не шатавшаяся по городам и селам с «погадаю, красавец» Элгэ.

Поппеем матери пугают непослушных детей. Причем, не только вражеские.

И зачем же холую нынешнего императора понадобилась еще одна аристократка? Их при дворе мало?

— Ему сойдет в качестве носильщицы любая нетитулованная дворянка или нужна именно я? — зачем-то уточнила девушка.

— Ему нужна герцогиня Элгэ Илладэн, — втрое наглее прежнего усмехнулся баро. — Его люди уже здесь. Ты приготовишь зелье и поедешь с ними. Я сказал — ты услышала. Ясно?

— Мне нужна помощница…

— Бери Ристу.

Совсем плохо. С «гостьей» отправляют самую презираемую в таборе. Кого жалеть уж точно некому.

— … и советы Азы, — добавила Элгэ. Как можно тверже. — Обязательно.

Бежать нужно немедленно, и именно это — нельзя. Лучше даже не думать, что грозит в случае неудачи. Хуже того мерзкого алтаря — уже некуда. Но и в смерти у столба под бичами — приятного мало.

Что делать? Делать-то — что⁈ Кроме этого змеева зелья…

Время тянуть.

— Я иду готовить зелье, или будем трепаться дальше? — усмехнулась девушка.

Какое лицо он умеет делать — приятно полюбоваться! Для поднятия настроения, что рухнуло ниже всех подземных катакомб Эвитана и Квирины вместе взятых.

— Если иду — полог палатки вон там, баро. Мне нужно переодеться.

— Я не выйду. Или ты сбежишь.

— Мне некуда бежать из окруженного табора. Он ведь окружен, верно?

— Переодевайся при мне! Я не хочу, чтобы ты взяла с собой оружие!

— Оружие — и сейчас со мной, баро, — пожала плечами Элгэ. — Не говоря уже о моих кулаках — их силу ты уже видел. А видеть женщину обнаженной может лишь ее муж, отец или близкий родич. А ты — не то, не другое и не третье.

Так бы и умилилась собственной стыдливости и целомудрию! К счастью, не дикарю понять, что стыдятся лишь старого и дряблого тела. Так говорила еще Кармэн. И часто твердила Эстела. А Элгэ смеялась. Над требовавшей свободы Эстой, над признаниями Виктора, над ухаживаниями других кавалеров. Над всеми, кроме Лоренцо.

А теперь жизнь хохочет над ней самой. От души.

Вышел. Бурчит под нос о распоясавшихся бабах, которых некому проучить.

Илладийка едва не рассмеялась вслед. Желающих заняться ее образованием уже можно ставить в очередь. Ни один не достиг цели. Даже Валериан Мальзери.

Но при этом — все еще живы. Непорядок! Решительно, ученица Кармэн и Алексиса совсем обленилась.

А теперь в список заслуживших жуткую кару добавился еще и баро. В компанию к графу Адору, свинопринцу Гуго, любимому дядюшке Валериану и целой армии жрецов в черных сутанах. И туда же — «барского» сыночка в краденых шмотках.

А Элгэ пока израсходовала всего две из девяти кошачьих жизней.

Принц Гуго, конечно, в огне не горит. А яд слопает вместо десерта. Но на какого-то несчастного дикаря хватит и кинжала.

Приобретенные за эти дни драгоценности зашиты под платьем. Три кинжала и метательные стилеты рассредоточены по телу.

Позарез не хватает парочки пистолетов. Но их, увы, нет. Потому как в Квирине банджарон запрещено носить огнестрельное оружие. А ходить по улице без толпы шпионящих баб «гостье табора» никто не позволял.

Зато теперь можно будет всё. С сегодняшнего дня и всегда. Как выскользнуть из лап слишком разборчивого патриция — вопрос сложный. Но в опостылевший табор Элгэ больше не вернется. Разве только мести ради. Когда-нибудь. Когда очередь дойдет.

— Кармэн.

Хвала Творцу, Аза. Спасительница. Уже наверняка получила за это кучу проблем. И справедливо ожидает новых в будущем.

— Я — снова Элгэ.

— Подожди… Элгэ. Я не зря назвала тебя именно Кармэн. Это — имя судьбы.

— Я — чья-то судьба? Мило. Меня где-то ждет принц на вороном аравинтце?

А что? Виктор предпочитает именно черных лошадей. И черную одежду.