Рука на голове властно сжимала мои волосы, от чего у меня сносило крышу. Придя в такой откровенный экстаз, я полностью растворилась в этом парне. Только спустя бесконечно долгое мгновение, я вспомнила, чьё лицо увидела перед поцелуем.

Коул!

Это чёртов Коул!

Он каким–то образом оказался в одном клубе со мной, а теперь ещё и нагло целует меня. А я ведь пообещала себе, что проверю его. Этот поцелуй не доказал мне никакой влюблённости с его стороны – только животную потребность.

Я резко оттолкнула Коула и влепила ему звонкую пощёчину. Правда он тут же схватил меня за руку, завернул её за спину и развернул меня к стене лицом.

– Не надо… – прорычал мне на ухо Коул.

– Эй! А ну отпусти меня, придурок! – заорала я.

Злость и паника разрывали меня изнутри. Я испугалась Коула. Испугалась того, что ударила его, а он может мне как–то отомстить. А ещё, я возмутилась.

Как он мог так меня поцеловать? Это ничуть не приятно!

Хотя сам процесс мне очень понравился, я решила не думать об этом.

Я ни за что не буду рядом с тем, кто так плюёт на мои чувства.

Ты даже самой себе врёшь.

Вступил со мной в спор внутренний голос.

Как не стыдно? Коула она боится, ну конечно…

А не своих ли желаний ты боишься?

– Боишься меня?

Он всё также держал мою руку за спиной, а второй начал гладить меня сбоку, вдоль тела.

– Да! – от части солгала я.

Да я почти выкрикнула это, чтобы он услышал.

Ну и дура же я.

Коул моментально меня отпустил. Он выругался и стукнул кулаком о стену, прямо рядом со мной. Вот теперь я испугалась, да так, что рванула с места, не зная, куда я бегу. Толкая по пути людей, я чудом добралась до выхода. Прохлада летнего вечера слегка отрезвила меня. я подошла к стене здания и опустилась на землю.

Асфальт был весь в бычках и, суда по дымящим рядом людям, я находилась в месте для курения. люди странно на меня посмотрели. Девушки начали шептаться и поглядывать на меня. Это было не удивительно – я же сидела вся бледная и тряслась. Не сразу, но ко мне всё же подошла одна из девушек и спросила о моём состоянии. Ей показалось, что я перебрала с каким–то веществом, а я нормально не смогла сказать, чтобы она не переживала и отстала от меня. Я не могла нормально говорить. На губах всё ещё ощущался вкус Коула, а спина пульсировала местами.

Я просидела на улице ещё около получала, кто–то даже умудрился принести мне воды. Я немного пришла в себя и смогла перебраться на лавочку. Руки и ноги всё также дрожали, но я хотя бы могла говорить. Ко мне в панике подбежала Бель и начала расспрашивать, куда я пропала, и что же со мой случилось. Вызвав такси и усадив меня назад, подруга села рядом и обняла меня. Я может быть заплакала бы от переизбытка эмоций, но ужас и злость не позволили мне этого сделать.

Ты думаешь, что этот взрослый извращенец относится к тебе серьёзно?

Рассмеялся у меня в голове голос мамы. И я с ним согласилась. Какой–бы ненормальной не была Лисса, она всё–таки мудрая женщина – она знает мужиков и предвидит их поведение.

Такси остановилось прямо у ворот особняка. Заплатив наличкой я направилась домой. Я не была в настроении, чтобы забираться домой через дырку в заборе, поэтому я направилась к главному входу. На дворе ночь. Солнце ещё не успело пустить свои лучи на небо и осветить мне дорогу, поэтому я шла под светом фонарей, которые словно прожекторы светили на меня. Я бы почувствовала себя неловко. Или испугалась бы маму, которая наверняка ждала меня сейчас. Она всегда чувствовала, когда я не была дома. Всегда позволяла мне сбежать, чтобы потом наказать за это.

На улице только–только начало светать. Фонари ещё не отключили, а собаки не начали лаять, прося выпустить их на прогулку. Утренний холод слегка отрезвлял меня, а потому я смогла попасть на участок безо всякого шума. Я тихо пробралась в дом, держа в руках туфли, а на плечи накинув куртку Джека.

Парень пару дней добивался меня, а сегодня в баре решил поцеловать меня. Я думала, что интересна ему. Думала, что мне понравится целовать его. Но нет. Никого «Дзынь6» не было. И я его послала. После он, конечно же, извинился и отдал мне свою куртку–бомбер, но я знала, что завтра верну её хозяину и попрошу больше не появляться в моей жизни.

Я тихо прокралась в дом. Даже работники ещё не проснулись. В доме не было утренней суеты, с кухни не доносился запах кофе и выпечки. Была полная тишина.

Аккуратно поднявшись на второй этаж, я решила сразу пойти к себе в комнату, вместо того чтобы подниматься на чердак и переодеваться. Сейчас я была слишком уставшая. Решила, что спрячу одежду, умоюсь и отдохну, а потом уже перенесу вещи наверх.

Это была моя ошибка. Почти фатальная. Катастрофически большая ошибка.

Открыла дверь не я, за меня это сделал мамин подручный Джош. Он пустил меня в комнату, а затем закрыл дверь и встал перед ней, блокируя выход своей огромной тушей.

– Опять… – тихо произнесла мама и повернулась ко мне. В её глазах была многолетняя усталость и полное разочарование, – Ты меня разочаровываешь. – словно прочитала мои мысли. – И что на этот раз?

– Я… – не успела я договорить.

Даже начать не успела, а мать уже подняла ладонь в безмолвном приказе замолчать.

Сейчас я боялась её сильнее обычного. Папа уехал в Германию на несколько дней, а потому в её ругах находилось слишком много власти. А я, как бы не кричала, буду слишком тихая, чтоб хоть кто–то пришёл ко мне на помощь.

Мама махнула рукой и моё сердце замерло. По спине пробежал неприятных холодок, а мышцы ног парализовало. Я почувствовала, как тяжёлая рука Джоша сжала мои волосы, и он потянул меня на себя. Я потеряла равновесие и полетела коленями на мягкий ковёр, хотя сейчас я этого совсем не почувствовала. Было также больно, как если бы это был бетон.

Я кричала, извивалась и умоляла маму, чтобы та сжалилась и приказала отпустить меня, но ничего не слышала. Повторяла слова на автомате, а в ушах был лишь стук собственного сердца.

Джош потащил меня к двери, не давая возможности подняться на ноги. Я плелась и билась коленями об пол, а руками цеплялась за руку громилы. Мама же шла позади нас. Я видела и чувствовала всем своим нутром её безразличие.

Как рядом оказался ещё один мамин «шкаф», я и не заметила. Джош отпустил меня, и я грубо приземлилась на локти. Простонала от боли и почувствовала чьи–то руки на своих щиколотках.

Форд – второй мамин подручный – держал обе мои ноги в одной руке. Он потащил меня дальше, а Джош подошёл к матери. Пока Форд тащил меня, как я поняла, на чердак, моя юбка сильно задралась. Мне было стыдно, что все могли лицезреть моё нижнее…

Чёрт!

– Нет, пожалуйста! – кричала я, осознав, что Джек лишил меня этой части моей одежды.

Да–да, он успел стянуть с меня трусы, пока целовал. И да, именно это меня напугало. И решила я расстаться с ним только из–за его слишком быстрых намерений, а не из–за какого–то «Дзынь». Я посчитала, что он меня хочет, а я его нет – значит это было бы насилием. Поэтому и убежала домой, а куртку забрала сама.

Я хотела это забыть. Стереть из памяти. Поэтому придумала для самой себя легенду о неудачном поцелуе и милом парне. Не могла же я всю жизнь помнить Джека как того, кто хотел отыметь меня против моей воли.

Пытаясь прикрыться юбкой, я с мольбой взглянула на мать. Она скривила такую гримасу, будто её тошнит. Но она не кривлялась! Не в её стиле! Её тошнило от моего внешнего вида… или от того, что я её дочь? Меня это не волновало.

Когда Форд кинул мои ноги, я свернулась в комок и открыла заплаканные глаза. Два мужика, как два шкафа, стояли по бокам от мамы и ждали.