Игорь неуверенно пошел вперед, расставив руки в стороны. Было странно не ощущать края. Сначала он слышал только свои приглушенные шаги, единичные, осторожные в окружающей пространственной неизвестности, потом он начал слушать свои мысли. Туман вокруг завихрился сгустками.

Мысли приходили обычные, в виде сожалений о прошлом, и в глубине тумана Игорю стало казаться, что они не внутри его головы, а снаружи.

Сначала это были лишь неясные силуэты, но вскоре они начали принимать форму знакомых лиц: его родителей, которые когда-то поддерживали его мечты, но потом осуждали за неудачи, требуя заниматься тем, к чему он не был склонен; старых друзей, с которыми он потерял связь, когда жизнь унесла их в разные стороны; учителей, которые когда-то вдохновляли его, но в какой-то момент разочаровали, потому что их жизнь не смогла стать для него примером или маяком, выплывали и иные, почти забытые эпизоды.

Игорь медленно переставлял ноги и удивлялся, узнавая их. Лица становились видимыми, когда он начинал в них вглядываться и уходили в тень, когда думал о чем-то другом. Да – каждое лицо, которое он видел, точно связано с его представлениями о себе как о писателе, его переживаниями и неудачами. Сейчас это стало заметно. Например, вот он дядя путешественник, брат папы, сидит у них дома в кресле и рассказывает про поездку в Африку. У его ног Игорёк. Он еще учится в начальной школе и совсем недавно начал писать первые сказки. Дядя подарил ему Джембе, африканский барабан, мальчик с горящими глазами без перерыва по нему стучит. Потом мама принесла тетрадку сына со сказками, дала гостю почитать, и дядя стал смеяться, находя смешными стилистические ошибки и неправильные названия растений. Игорьку было обидно слышать этот смех. Дядя был добр к нему, наставлял словами «у каждой вещи есть свое название, малыш, ты должен знать, о чём пишешь», но запомнил ребенок только то, что папин брат чересчур крут, чтобы быть ему другом и слушать его не стал.

Необычность места удивляла Игоря, но не пугала, он продолжал чувствовать себя внутри сна, постепенно забывая, что это реальность.

Шаги Игоря глухо звучали в сгустившемся воздухе, он шел и думал, что эти призраки – не просто образы, а символы. Сейчас, здесь он может своей волей оживить каждый из них и поговорить как раньше, только повернув беседу в другое русло, если ему будет угодно. Но некоторых кадров воспоминаний касаться не хотелось вовсе.

Он вспомнил и засмотрелся на свою первую юношескую любовь, красавицу Анну, которая соткалась перед ним из прозрачных капель и даже сейчас глядела на него будто сверху вниз, хотя была его ниже на голову, и гордо шевелила беззвучно губами ту самую фразу, что он помнил всю свою жизнь: «Что ж ты тогда можешь?» Её платье снова, как в момент расставания, красиво закрутилось в вихре, и она вылетела из двери на лестницу, легко уносясь по ступенькам к удачливому сопернику.

«Лучше я подумаю о том, что люблю сейчас, о своей сказочной книге, она добрее», – решил писатель внутри сгустившегося темного тумана, повторявшего цвет его чувства. Сказочная рукопись была не единственным его творением, но самым зрелищным, и оперировать её образами давалось Игорю с радостной легкостью.

Эта мысль освежила его, и туман засветился изнутри тёплым голубым цветом. Рассеявшись, он открыл вид на ровную гладкую дорогу из неизвестного материала бурого цвета. По ней неторопливо двигался удивительный медный самоходный агрегат на паровой тяге. Верхом, сидя, будто на слоне, ехал круглолицый водитель в окулярах с металлической окантовкой и закрытом терракотовом костюме, а рядом с ним, наверху, сидел мальчик в совершенно неподходящей колоритному антуражу одежде. С виду ему лет десять, футболка с термопринтом, толстовка повязана вокруг пояса, бейсболка на голове, в общем, пришелец в сказочный мир из реального. Под пыхтящее движение транспорта было сложно расслышать хоть что-то, но автор и так знал, о чем они говорят. Мальчик рассказывал свою историю появления здесь, пуча при этом глаза и активно жестикулируя. Всё его лицо выражало протест: «Я тут чужой, верните меня немедленно домой!» Мастер-изобретатель, по доброте сердечной подобравший гостя на дороге, слушал его, улыбаясь. Дорога вела их в гору, и Игорь поднял глаза, чтобы обозреть вершину. На ней возвышался величественный замок. Да. Собственно, туда писатель поместил главного злодея. Пришельцу, волею судьбы занесенному сюда, придется открыть местным жителям глаза на их правителя, повелителя иллюзий, которого они напрасно видят только добрым и заботливым, и самому найти выход домой, в своё измерение.

Изображение было похоже на экран 3D версии, но эффект присутствия получился более детальный, плюс запахи, ветер. Всё, что писатель представлял себе ясно, проявилось с прекрасным разрешением, но что-то в сказке он планировал общим планом, и теперь ландшафт частично кутался в всё в тот же белесый туман.

Писатель проговорил про себя: «Направо от замка потянулся белокаменный акведук, ведущий к большой мельнице, стоящей невдалеке».

Туман послушно расступился, проявляя величественную постройку на фоне яркой южной синевы неба. Захотелось срочно вытащить из кармана блокнот и исправить первую главу сказки, записав эти прекрасные живописные подробности.

Он продолжил: «Слева от крепостной стены, ограждающей жилые постройки, протянулась извилистая бурливая речка. Она брала начало где-то в горах, пробегала весело пороги и раскинувшись вволю в долине у подножия замковой горы, спокойно текла себе дальше, снабжая водою окрестные селения. В нескольких местах её пересекали надёжные и причудливо украшенные каменные мосты. Глядя на это в целом, хотелось оформить вид в раму и повесить живописное полотно у себя над камином».

Он усилием воли отвернулся от завлекательной, но второстепенной темы и снова посмотрел на мальчика. Тот недавно появился здесь, ошарашено оглядывался и не знал, чего ждать дальше. Это огорчало юного героя сказочной страны и мешало насладиться ее прелестями.

Игорь ухмыльнулся, поняв, что он на самом деле видит: «это же моя настоящая ситуация, здесь и сейчас, это я ничего не понимающий пришелец и ищу выход отсюда». На мгновение стало страшно при мысли, что повелитель иллюзий в башне окажется сильнее его выдумки, тогда он пропал. Тем более, что он также как и герой его книги, не знает вполне пределов своих способностей. Туман вокруг головы Игоря депрессивно потемнел до серой мороси.

Он отвернулся от книжного сюжета в другую сторону и зашагал в темноту. Не успел писатель сделать и десяти шагов, как нога больно ударилась о вполне себе материальный старинный стул с ажурными ножками и кожаной обивкой.

– О, нет! – Игорь скривился от боли и схватил себя за ушибленный палец.

– О, да, – грустно ответил печальный мужской голос из тумана.

Игорь увидел маленького ростом длинноволосого мужчину с широким лбом и круглыми глазами, в сюртуке покроя начала XIX века с вытертыми локтями, сидящего за конторкой перед тетрадью с пожелтевшими от времени листами. Его лицо было измождено усталостью и печалью, а руки в чернилах. Он крутил в руках гусиное перо и болтал туфлями с высоким тяжелым каблуком.

– Кто Вы? – спросил Игорь.

– Вы новенький здесь?

– Можно и так сказать.

– А я, напротив, сторожил. Последний год, который я помню за этими стенами – это год 1827-й.

Текст предоставлен ООО «Литрес».