– Идейные, – хмыкнул «Хват», с любопытством рассматривая сначала Алису Сергеевну, затем – Стерна. – Ну, да это быстро проходящий недостаток. У меня есть такие специалисты, – он вдруг заговорщически подмигнул Алисе Сергеевне, – что даже мёртвые начинают болтать. А вы, детки, покамест ещё живые.

Он повелительно махнул «браткам» рукой: – В подвал их! Там поговорим!..

«Хват» не договорил: во лбу у него внезапно появилась дыра, и он рухнул на землю. Выстрела было неслышно – видимо, нападавшие работали с глушителями. Это-то на какое-то время отвлекло внимание бандитов – и когда они опомнились, часть из них уже валялись на земле. Оставшиеся в живых тут открыли беспорядочный ответный огонь.

Стерн сориентировался быстро. Он редко терялся в экстремальных ситуациях, а уж за последние дни эта его уникальная способность только обострилась.

Быстро цапнул Алису Сергеевну за руку и, пригибаясь, поволок за собой.

– Куда? – заорал «Марабут», бросаясь за ними.

Стерн на мгновение тормознул, и, зло ощерившись, лягнул своего преследователя в пах. Вложив в удар всё свою ненависть к подобным типам. Не ожидавший от журналиста такого коварства, бандит сложился пополам. Не останавливаясь, Стерн врезал ему ещё раз, по затылку, сложив ладони в «замок». И кинулся догонять Алису Сергеевну.

Их никто не преследовал. Похоже – не заметили. А может – не рискнули соваться под пули неизвестных стрелков.

Как бы там оно ни было, а подаренную судьбой возможность надо было использовать на все сто.

Беглецы нырнули в лес – и, уворачиваясь от ветвей, какое-то время бежали рядом. Потом Стерн провалился в яму, больно ударившись коленом, а когда, матерясь, выкарабкался наверх – задержка не отняла и нескольких секунд, то Алисы Сергеевны уже нигде не было видно.

Несколько раз Стерн громко выкрикнул её имя, рискуя привлечь к себе внимание (стрельба уже стихла – и победители, вероятно, уже шли по их следу), ответа, естественно, не дождался и, плюясь и ругаясь себе под нос, побежал дальше.

Ситуация говорила сама за себя. Алису Сергеевну сейчас не найдёшь, только сам пропадёшь – и, следовательно, отныне приходилось рассчитывать только на одного себя.

Благо, что кое-какие мостики для возможного манёвра Стерн заготовил себе заранее. Как будто чувствовал, что всё так сложится.

Стерн не был бы тем, кем он есть – если бы в одну прекрасную ночь, предварительно убедившись, что Алиса Сергеевна – крепко спит, не позаимствовал из её сумочки несколько писем. Он давно понял, что пресловутая переписка хранится в «косметичке» подруги, уж очень она тряслась над ней, никогда не расставалась и даже в туалет с собой брала.

Так оно и оказалось. В одном из отделений хранилась довольно толстая пачка, аккуратно перевязанная красной атласной ленточкой.

Журналист не стал её потрошить. Хотя руки так и чесались это сделать. Неделю назад он, наверное, так бы и поступил. Но сейчас, после всего пережитого, в душе Стерна что-то сдвинулась – и Алиса Сергеевна стала для него не просто случайной спутницей…

Но и оставить всё, как есть, он тоже не мог. Это было выше его сил. Поэтому Стерн лишь вытянул наугад несколько писем, так, чтобы пропажа была не столь заметна.

Позже, оставшись один, Стерн внимательно изучил трофеи. Разочарования не испытал. Более того, как выяснилось – кража того стоила.

В трёх конвертах находились три обычных любовных послания, до идиотизма целомудренных и романтичных. А вот в четвёртом…

Видимо, письмо было написано под влиянием эмоций. Хлёстко, не выбирая выражений, «Женя-Женечка» зло проезжался по адресу некоторых «товарищей по работе». Фамилии, естественно, не назывались, только прозвища, равно, как и не упоминались обстоятельства, при которых эти персоны себя проявили.

Одновременно досталось и «столичной комсомольской сволочи». Причём, в этом случае Громов почему-то решился назвать их по именам – и к своему глубокому удовлетворению, среди них Стерн наткнулся на парочку известных сегодня деятелей.

В чём их «сволочизм» на то время выражался, и какое они имели отношение к самому автору, в письме не сообщалось. Но Стерну и того было вполне достаточно.

Поэтому, потеряв Алису Сергеевну, он мудро и прагматично рассудил, что руки теперь у него развязаны.

Терентьеву уже не найдёшь, в этом человеческом муравейнике, какой стала Москва за последние годы, пропадали напрочь и не такие люди. И посему с нынешнего дня пора действовать по своим, стратегическим планам, которые Стерн наметил ещё раньше.

Он выбрал место по-укромнее, аккуратно забился под густой куст – и, вытащив «мобильник» (какое счастье, что его не забрали «братки»!), набрал знакомый номер.

Анатоль Дейч, к счастью, оказался на месте. Стерна он узнал сразу и, судя по всему, звонку журналиста не слишком удивился. Словно был уверен, что тот ему обязательно позвонит, несмотря ни на что.

– А, Константин Константинович, – воскликнул он приветливым голосом. – Давненько что-то вы обо мне не вспоминали! Видимо, были очень заняты, да? Я так понял, вы не забыли моё предложение и решили обговорить условия?

Стерн проглотил комок, внезапно возникший в горле и помешавший сразу ответить. Сказал хрипло: – Ну, в некотором роде…

– Отлично! – обрадовался Дейч. – Больше ни слова! Как говорится – делу время! А время у нас – деньги! – он довольно хохотнул, – Я немедленно выезжаю! Вы сейчас где?

(«Неважно!» – буркнул Стерн, не боясь показаться невежливым. Но Дейч не обиделся, он всё понял, как надо.) – Понимаю и одобряю, поэтому сами назовите место, где мы могли бы пересечься. Скажем, через час… Нет, давайте-ка, для надёжности через два – сами понимаете, московские пробки, как застрянешь!.. Считай, полдня – псу под хвост! Кстати, а давайте я подъеду, – тут он на мгновение замялся, – К тому милому заведению, где мы с вами в первый раз встретились, надеюсь, не забыли? Согласны? Ну, вот и отлично!.. Я жду вас.

И отключился.

Вернувшись в Москву, Эйно не стал сразу же связываться со Свислым. Генерал не относился к тем перестраховщикам, которые требуют от своих подчинённых ежедневного отчёта. Но и контроля не теряют. А поскольку до условленного срока – конца недели, было далеко, то нечего и волну гнать!

На «хвост» к команде Астанина Реглин бросил лучших парней из «семёрки». Шеф управления, узнав, кого им придётся «пасти», не стал артачиться. Хотя и отпустил по адресу любимчика Свислого пару нелестных эпитетов. Про себя, разумеется. Ибо знал, что все просьбы лощёного красавчика-прибалта – равносильны приказу.

Но и подставлять свою задницу под пинки Президента и министра – это в лучшем случае! – у полковника особого желания не было.

Опытный администратор, он тут же перевёл все стрелки на зама, а сам сказался больным. Зам же – мужик недалёкий, но до самозабвения карьерный, охотно пошёл навстречу майору. Как раз его-то сомнения мучили мало. Он знал, что, помогая Реглину, тем самым помогает Свислому. И в конечном итоге, своему служебному росту.

Одновременно Реглин запустил по столичным РУВД снимки «сладкой парочки». С соответствующей «сопроводиловкой». Мол, особо опасные преступники и т. д. и т. п. Прекрасно при этом понимая, что вряд ли и так донельзя замордованные «текучкой» опера и постовые примутся старательно прочёсывать свои угодья в поисках беглецов. Поэтому тонкий знаток «ментовской» психологии, Эйно забросил ещё и жирную наживку. Мол, некий банк за поимку данной пары объявил награду. Сумма вполне приличная – пятьдесят тысяч долларов. Разумеется, за живых. Вот это-то должно было подействовать на сотрудников лучше всяких там приказов и распоряжений начальства.

Справедливости ради надо отметить, что деньги послужили не столь уж очень сильным катализатором. Потому как не все в органах были такими откровенно-меркантильными личностями, чтобы всё мерять на деньги.

Но и отказываться от практически даровых «бабок» никто не стал. Так что информация к Эйно пошла. И довольно широким потоком. Девяносто процентов, как и следовало ожидать, оказались пустышкой. Но оставшиеся десять – привлекли внимание.