Мог ли я осуждать циников, изобретших и воплотивших в реальность столь страшный способ восстановления и подарить ещё несколько дней и часов, в любом случае обречённому, пушечному мясу? Так ведь тех, кто попал в горнило войны и оказался в этом, усечённом, варианте медблока, так и так ждала неминуемая смерть.

Так что, вполне возможно, во всё этом ужасе и имелся какой-то смысл. Да, бесчеловечный и заставляющий леденеть кровь в жилах. Но, уверен, что если бы любому живому существу предоставили выбор, умереть от ран прямо сейчас, или пожить, если, конечно повезёт, пусть и считанные годы, все предпочтут выздороветь вот таким варварским способом, чем сию минуту отравиться в могилу.

Настроив соответствующим образом все три медкапсулы, я поочерёдно подтащил бездыханные тушки моих клиентов поближе и, произнеся традиционные слова об ответственности, расчехлил и взял в руки импульсный излучатель, выставленный в режиме плазменного резака.

Добро пожаловать на ампутацию, дорогие мои. И я очень надеюсь, что всё, произошедшее с вами, послужит потенциальным наёмникам очень хорошим и страшным уроком.

Приподняв с помощью телекинеза тело первого, я примерился, чтобы отсечь ногу, как здравая мысль пришла мне в голову. Ведь, в условно-разумном этой, так похожей на меня внешне расы, около шести литров крови. И, в процессе проведения этой не вызывающей ничего, кроме отвращения операции, заляпаюсь ею я с головы до пят.

А на мне, между прочим, костюм, в котором состоялась моя с Аими помолвка. И ещё за него деньги плачены. Те самые разноцветные бумажки, ради обладания которыми судьба восьми условно-разумных прямо сейчас идёт под откос.

Положив клиента на пол и, пристроив немного поодаль лучемёт, я телепортировался к своей базе и, по быстрому, разделся. Оставшись в одних трусах. Само-собой, их тоже было жалко. Но не светить же мне болтающимися причиндалами, во время этой тяжёлой и не очень приятной работы.

Поймав себя на отвращении, я решил, что просто нужно отгоститься к этому, как к повседневному забою скота. Дело тоже кровавое и, у многих рафинированных условно-разумных, вызывающее тошноту. Но, обучен ему я был "от и до". Так что, настроился соответствующим образом и, телепортировавшись обратно к медблокам, снова повесил перед собой обречённого недоумка и снова подхватил плазмоган.

Отбросив сомнения, я повернул тело поудобнее и нанёс первый удар. Полоска плазмы, предназначенная для того, чтобы плавить бетон и резать легированную сталь, закономерно не встретила никакого сопротивления. Отрезанная нога шлёпнулась вниз но, вопреки ожидания, крови было не так уж и много.

Температура моего огненного лезвия была такова, что ткани тут же запекались эдакой румяной, поджаристой корочкой. Источающей вкусный аромат бифштекса, навевающими одурительным запахом совсем другие ассоциации.

Да-а! Не к такой, совсем не к такой жизни я готовился, когда садился на Стратосферный Борт. И уж в самом страшном кошмаре мне не могло присниться, что буду вот так, цинично и хладнокровно, отрезать конечности существам одного со мною биологического вида.

Которым, к великому сожалению, Создатель не дал достаточно мозгов, чтобы отличать плохое от хорошего и просто понимать, чего делать ни в коем случае нельзя.

Что ж, лиха беда начало. Вторая нога отделилась и упала рядом с первой. Потом пришёл черёд рук и я, стараясь действовать быстро, но аккуратно, разместил обрубок в саркофаге и закрыл крышку.

Умная техника тут же принялась за работу, проводя диагностику. И вскоре на экране монитора появились данные, гласящие что, поскольку повреждение внутренних органов нет, и некроза тканей тоже не наблюдается, для залечивания ран понадобиться каких-то два с половиной часа.

Задав в настройках введение обязательной дозы снотворного, я переключился на остальных и, уже с некоторой сноровкой, провёл экзекуцию над так не вовремя вставшими у меня на пути горе-наёмниками и загрузил их в медкамеры.

После недель и месяцев, проведённых в ожидании выздоровления других моих пациентов, два с половиной часа показались мне каким-то пустяком и сущей мелочью. Когда раздался сигнал, я вытащил калек с зажившими культями и, оставил валяться рядом. А сам отправился за следующей порцией приговорённых мною условно-разумных.

На то, чтобы обработать всех восьмерых, ушло почти восемь часов. Что, с одной стороны не могло не радовать, а с другой, вызывало зубовный скрежет. Ну, сколько можно, скажите пожалуйста?! Доколе судьба будет подбрасывать мне на пути вот такие задачи? Требующие постоянное нахождение в стазисе и превращающие мою жизнь в существование печально известного литературного героя, графа Монте-Крсто?

Хотя, если вспомнить произведение господина Дюма, в конечном итоге он обрёл свободу, богатство и сумел отомстить всем своим недругам. Что ж, мешок денег у меня уже есть. Ну а врагов, по крайней мере таких, которые могли бы серьёзно навредить Альфа-разумному, пока что, тьфу-тьфу-тьфу, не нажил.

Что же касается свободы... Её, вроде никто и не отнимал. Это я, относясь к ней, как к осознанной необходимости, сам выбираю, коротать мне моё личное время в пространственном кармане, или нет.

Вот, к примеру, сегодняшнее происшествие, по десятибалльной шакале отнесённое мною не более, чем к разряду мелких недоразумений. Мог бы я не вмешиваться? Несомненно! Утереться, проглотить обиду и подать жалобу Ректору. И моему заявлению, при поддержке Аими и Такеши Йошинори, обязательно дали бы ход.

Кто знает, наверное я бы так и сделал. Вернее, поддержал обращение к администрации Военно-Магической Академии Курсантов Горна (такой позывной, видимо, вызывавший у него ассоциации с собственной фамилией, взял себе Кузнецов) и Нерпы. Если бы не хамское и вызывающее поведение моих теперешних подопечных.

И не открытые оскорбления и прямые намёки на нетрадиционное прошлое моего покойного двойника. Такие нападки, да ещё сделанные прилюдно, прощать нельзя. Причём, ни в коем случае. Вредно это для имиджа и репутации. И, если задевшие мою честь придурки рассчитывали на свои, внешне отличающиеся в бОльшую сторону габариты и численное превосходство, то они это зря.

Очень зря.

За такими вот сумбурными размышлениями и прошло время ожидания. Когда в очередной раз прозвенел зуммер я, как всегда, действуя невидимыми руками, вытащил последнюю парочку из саркофагов и, преодолевая отвращение, занялся наведением порядка.

Над сказать, что в отличие от всех прошлых исцелений, когда я каждый раз тщательно убирал, мыл и проветривал "главную", если можно так выразиться медкапсулу, сейчас я не заморачивался наведением чистоты и ложил следующего клиента прямо в то дерьмо, что оставалось после предыдущего. Так что, после проведения трёх операций подряд, внутренне пространство исцеляющих камер представляло весьма печальное и отталкивающе зрелище.

К тому же, оттуда, извините, сильно пованивало. так что, не став засучивать рукава, так как кроме трусов на мне ничего не было, я вооружился тряпкой в ведром с мыльной водой. И ещё целый час занимался неприятным, но необходимым делом.

Вся моя жизнь этой, без сомнения, любимой Создателем Локации, приучила к тому, что нельзя ничего оставлять на потом. Ведь сосуществование с условно-разумными полно различных неожиданностей и сюрпризов. И, как зачастую, а если быть объективным, то, скорее практически постоянно, водится в этой жизни, все события, почему-то нерадостные и печальные.

Всегда я использую стазис в качестве убежища. И, если в Антарктиде тому имелись объективные причины, то в случаях, подобных этому, винить я мог только примитивные мозги здешних условно-разумных.

Тем же Минами с Коджи, следовало не спесь свою показывать и, теша невротебенный, то есть простите, непомерно раздутый и абсолютно ничем не обоснованный, гонор, а просто вести себя по-человечески. Элементарно придерживаться правил общежития, принятых в любом социуме.

Ну а этим восьмерым, подвергнутых мною столь суровому наказанию, вообще не стоило встревать в игрища сильных мира сего. И открещиваться от предложения, сделанного плюющих на всех и вся аристократов и от денег, столь любезно переданных, взявшей на себя и, подозреваю совсем не бесплатно, роль посредника Мамбой, всеми руками и ногами.