Город, в который направлялись Ассирийские правители, жил привычным ритмом, не спеша готовясь к приезду гостей. Ремесленники, торговцы и прочий люд был занят своими делами. О предстоящем событии говорили лишь приветственные украшения вдоль главной дороги от самых ворот крепости до ступеней дворца.
После проведения совета с князьями и генерал-губернаторами своих долин, Араи шел легкой походкой в сторону своей опочивальни, где, по его мнению, в эту минуту должны были подготавливать его Царицу, его прекрасный цветок – Нуарт. Лишь одна мысль о ней заставляла его сердце биться с невиданной мощью. Покорная и мягкая, она дарила ему много любви и нежности. И единственное, что в некоторой степени омрачало жизнь супругов, так это отсутствие наследников. Но несмотря на это, они оба уповали на Богов и знали, что их праведная жизнь даст свои плоды и, что Боги наградят их детьми. К тому же они были еще очень молоды, поэтому переживать не стоило.
Дойдя по базальтово-туфовому коридору бежевого цвета до своих покоев, он не стал ждать, пока слуги откроют ему двери. Он сделал это самостоятельно, резко распахнув их, ведь хотел скорее увидеть свою возлюбленную. Слуги ахнули от неожиданности и поклонились, а Нуарт засмущалась, ведь входя в палаты, он безотрывно на нее смотрел.
– Нуарт! Царица моя! – воскликнул Араи, – Ты уже готова? – говоря это, он стремительно шел к ней. Ее каштановые волосы ниспадали вниз до пояса, легкие кудри делали ее облик очень женственным. Бледная бархатная кожа, темно–карие глаза и утонченная фигура сводили с ума Государя. Каждый раз ему казалось, что он заново влюбляется в нее. Он подошел и встал чуть поодаль от нее, чтобы ничего не мешало ему любоваться ею. Нуарт встретила его нежной улыбкой:
– Почти все, – тихо произнесла она. Араи наблюдал за тем, как слуги надевают на нее украшения. Она была облачена в темно-бордовый кафтан из тяжелой ткани, тисненый серебряными нитями по краям с изображением солнца, орла и короны. Тесьма была столь искусной, что изображения переплетались меж собой, из-за чего не сразу можно было разгадать рисунок. Подолы кафтана доходили до пола, но не касались его. Кожаные бордовые сапожки тоже были с символикой Царской семьи. Слуги закрепили поверх кафтана серебряный пояс, который состоял будто бы из монет, но большой формы, на которых был изображен ее Повелитель. Заметив, что остальные украшения из серебра уже красуются на ней, он понял, что осталась лишь корона.
– Принесите ее сюда, – обратился Араи к слугам, которые в этот момент потянулись за велюровой подушкой. На ней лежала корона Нуарт и ждала своего часа. Слуги быстро спохватились и выполнили требование. Араи подошел к Нуарт, встав перед ней.
– Мой Царь! – улыбнувшись, поклонилась Нуарт, – Это такая честь для меня, – он увидел, как к ее лицу хлынула кровь от смущения.
– Нуарт, – он обеими руками нежно обхватил ее лицо, – Ты знаешь, что значишь для меня, – он поцеловал ее в лоб, – Ты тот подарок, которые Боги дают лишь раз в тысячу лет, – он снова поцеловал ее, но уже в губы, – Я люблю тебя, – прошептал он, смотря на нее с теплом.
– И я тебя люблю, – к ее глазам подступили слезы, из-за чего он обнял ее, крепко прижав к себе. Хрупкая, в силу маленького роста, она всегда растворялась в объятиях своего Государя, чувствуя некую защиту и безопасность.
Через несколько секунд он отстранился от нее и, взяв корону, надел ее на голову Нуарт. Она посмотрела на него благодарными глазами.
– Пойдем, Im Aregak13, наши гости уже в Тронном зале. Быстрее начнем, быстрее покончим с этим и убежим гулять в наши сады, – они снова улыбнулись друг другу, ведь при любой возможности, самой малейшей, они старались проводить время вместе. Видя столь трепетное отношение Царя и Царицы, слуги делали все, что в их силах, чтобы не беспокоить Царскую чету по всяким пустякам. Они уважали их любовь, ведь благодаря этой любви процветала и Великая Армения. Благоденствие и мир озаряли каждый новый день.
Царь, как и его отец, старался либо заключать пакт о ненападении, либо приглашал новые территории войти в состав его государства, предлагая защиту земель от набегов кочевых племен. Он всегда старался подходить к решению тех или иных вопросов со всей справедливостью и праведностью, которой требовали от него Боги. Поэтому одной рукой он дарил народу мир, а другой – карал каждого, кто пытался бесчинствовать. Вельможи, жившие при дворе или занимавшие те или иные должности, прекрасно знали, что Царь очень строг и, что они обязаны принимать такие же взвешенные и беспристрастные решения, как и он. Именно поэтому народ Великой Армении процветал. Именно поэтому, его прозвали Прекрасным, намекая не только лишь на внешнюю красоту, но и на его великодушие.
Араи и Нуарт шли, взявшись за руки по огромным коридорам дворца, что возвышался над городом, постепенно спускаясь в направлении Тронного зала. Царица, идя подле своего Царя, украдкой иногда смотрела на его величественность с благоговением, ведь мудр он был не по годам. Ее восхищали его рассудительность и пылкий ум, которые всегда находили правильный выход из сложившейся ситуации. Спустя еще некоторое время они наконец дошли до Тронного зала и остановились, чтобы слуги могли объявить об их прибытии. Они переглянулись, улыбнувшись друг другу, и с уверенным взглядом посмотрели вперед. Тяжелые массивные двери открылись, давая музыке, что доносилась из Тронного зала, пролиться на Царскую чету. Они ступили вместе вперед, краем глаза увидев, как их подданные поднялись со своих мест, чтобы сделать глубокий поклон. Нинус тоже поднялся в знак уважения, но поклон делать не стал. Семирамида, поморщившись, последовала примеру супруга, не понимая зачем им вообще нужно вставать. Их свита сделала тоже самое. Но когда Армянские Царь и Царица величественно вошли в зал, Семирамида замерла, затаив дыхание. Она внимательно рассматривала их с головы до ног, пока те шли к Царскому столу.
«Боги…,» – подумала она, будучи абсолютно шокированной ликом Государя, которая сильно отличалась от внешности ее супруга, да и, в принципе, от внешности многих. Она недовольно поджала губы, понимая, что Нинус сильно проигрывал на его фоне. Статный, строгий, но при этом чувственный – он вызвал в ней лишь одно желание – уединиться с ним в его покоях. Никогда прежде она не видела ничего подобного.
«Так вот ты какой, Царь… Молва права была…, – она сгорала от бури, которая резко поднялась у нее в груди, ведь слышала не раз, что он прекрасен, но всегда считала, что он сам себя прозвал так. Ее захлестнула смесь чувств: вожделение, ревность, ярость. И, если Нинус ей не был помехой в этом отношении, так как вечно ни о чем не догадывался, то Царица, что шла подле Араи, была явным препятствием, что не могло не злить, – Хотя… Никто еще не смог устоять перед моей пленительной красотой и чарами. Ты не будешь исключением!» – самодовольно подумала она.
Семирамида заметила, что его светлые длинные волосы ниже плеч обрамляла роскошная корона с аккуратными символами солнца. А его кафтан идеально сочетался с кафтаном его супруги, такой же темно-бордовый с красивой тесьмой, но на котором были синие и бежевые узоры и орнаменты с изображением львов. При этом его руки были украшены нарукавниками из серебра. Подолы их бордовых плащей плавно скользили по полу.
На удивление Ассирийских правителей, слуги Араи и Нуарт не поспешили к своей Царице, чтобы помочь ей расположиться за Царским столом, что вызвало усмешку в мыслях Семирамиды.
«Интересно…,» – с ехидством подумала она. Вот только то, что она увидела дальше повергло ее в шок. Араи подвел Нуарт к столу и сам помог ей сесть. Не слуги, а он лично! Семирамида увидела, как он на нее смотрел и как трепетно за ней ухаживал, поцеловав ей руку. Она невольно посмотрела на своего супруга, который никогда такого не делал и не сделал бы. Его неотесанность вызвала в ней раздражение. Араи, посадив свою Царицу, подал знак присутствующим, что они могут сесть и стремительно направился к ним. Семирамида почувствовала сильное напряжение, не переставая восхищенно смотреть.
