В дверях неожиданно появился Джаред и, увидев, что Бресеида очнулась и у нее достаточно здоровый вид, улыбнулся в своих мыслях. Она даже не подозревала, что смотрит на своего спасителя. Он перевел взгляд на Версавию, которая подходила к двери, и словно дал безмолвное указание. Герцогиня кивнула, и пошла в соседнюю комнату. Джаред же скрылся из виду. И пока Бресеида смотрела в ту пустоту, что осталась после него, герцогиня вынесла длинное бархатное платье в пол винного цвета и быстро положила его на кровать.
– Нам нужно поспешить, тебя необходимо подготовить.
– Что? К чему? – удивилась та ее словам.
– Начинается Церемония избрания Нового Царя. Я объясню чуть позже, а пока нужно торопиться, – Бресеида заметила, как взволнована Версавия. Будто вопрос стоял ребром – либо жизнь, либо смерть. Но, что ее саму встревожило, так это то, какая Церемония должна была начаться. Какой еще Царь? Где на планете сейчас правили Цари?
В это время Царская семья величественно шла вдоль Тронного зала, чтобы расположиться за столом на подиуме, что недавно украшала герцогиня. Даханавар сел по центру, а царевичи – по левую и правую руку от него. Люциан периодически самодовольно смотрел в сторону, желая быстрее покончить со всем этим и даже не пытался посмотреть на Мадлен, которую мучила привязанность к нему. Дэвид же сидел, погруженный в свои мысли. Как и Даханавар. Облокотившись, он держал руку у лица, закрывая ее нижнюю часть и холодно всматриваясь в того, кого ненавидел всем сердцем. Того, кто когда-то забрал его жизнь и смысл его существования. И его съедало изнутри осознание, что он ничего не может с этим сделать, уж слишком велика была власть Молеха. Столкнувшись с ним взглядами, он безотрывно смотрел на него несколько секунд, не скрывая того, что чувствует, а после перевел взгляд на вампиров, которым слуги разливали в бокалы чью–то смерть.
Общий гул в Тронном зале резко прервал сильный удар тяжелых дверей, которые открылись, впуская в свою обитель Божественное существо. Чтобы открывать и закрывать эти двери, нужно было четыре вампирских мощи, но Она открыла их силой своей могущественной безграничной энергии. Окутанная черным дымом с танцующими вокруг искрами огня, Семирамида остановилась практически на пороге, самодовольно вздохнув и оглядев пространство. Главари Каст и их представители обомлели при виде нее. Роскошная, чувственная и огненная – она вызывала бурю эмоций в сердцах мужчин. Каждый был готов сделать ради нее немыслимое. Но ей нужен был лишь один. Тот, кто обезоружил ее своей красотой и статностью однажды и был недосягаем. Длинные каштановые кудри по пояс, пшеничного цвета кожа, темно–карие глаза и убийственный взгляд. Она прошла к дальнему столу с кошачьей грациозностью, цепляя на себе молчаливые, но желающие взгляды. И не удивительно, ее пепельно-фиолетовый наряд был откровенным, впрочем, как и всегда. Хоть юбка у нее была длинная, ноги ей она прикрыть не могла, ведь два огромных разреза по бокам полностью их обнажали, раскрывая украшения и несколько татуировок на бедрах. Ее грудь была закрыта металлическим топом, который был обрамлен древними узорами и украшениями в виде длинных колье времен Ассирийского Царства и, вместе с тем, ее спина была полностью открыта. Серьги, кольца, браслеты на предплечьях, а также нарукавники, такие же металлические, как и топ – все смотрелось восхитительно, сбивая дыхание у смотрящего. Но это могло касаться кого угодно, но только не Дэвида. При виде нее его кровь закипала с такой силой, что он почти терял самообладание. Ох, как же ей повезло, что он не может ее убить. Она села за стол, закинув ногу на ногу и облокотившись правой рукой на изголовье стула. Вызывающе смотря по сторонам, левой рукой она медленно и соблазнительно постукивала длинными ногтями по столу, плавно чередуя их от мизинца до большого пальца. На третий стук она резко перевела взгляд на Дэвида, чувствуя, что он смотрит на нее. Их взгляды столкнулись. Но, если Семирамида смотрела на него с вожделением, то Дэвид смотрел с отвращением. Это был единственный мужчина, которому она была готова отдать душу. Дэвид отвернулся к Даханавару, закатив глаза:
– А она здесь зачем? – от ее вида ему хотелось только убивать.
– Дэвид, – с укором произнес Даханавар, – Тише… Здесь сидят все Касты.
– Ты не ответил, – тем же тоном сказал Дэвид.
– Это Сехнетьер, приглашены все, – его слова перекрыл рев оборотней, что были заточены в клетках. Им, конечно же, не нравилось их положение, потому они всячески давали это понять присутствующим.
– Azzaru ikkibuš9…, – процедил сквозь зубы Дэвид, – Я не понимаю, почему не могу ее убить…
– Дэвид, она не оборотень и не человек, так нельзя! И я, кажется, просил говорить тише, – царевич тяжело вздохнул.
Даханавар, заметив, что Джаред наконец пришел и сел за соседний от них стол, а вампиры вдоволь насладились кровью, встал и объявил о начале Сехнетьер. Дэвид и Люциан, тоже поднялись со своих мест, напряженно переглянувшись. Сегодня все решится.
– Сегодня, в эту Сакральную для всех нас ночь, мы увидим появление Нового Царя, который достойно займет мое место, – он говорил громко со всей торжественностью, которой требовал случай. Они обошли Царский стол и встали перед Даханаваром, – Вы оба мне, как родные сыновья, – обратился он к ним, – Помните, что судьба определит праведнейшего из вас!
После его слов они развернулись и пошли в сторону клеток с оборотнями, где их ждали Церемониальные Жрецы, прибывшие вместе со Старейшинами. Они обязаны были проверить их на наличие оружия, ведь биться можно было только голыми руками. Подойдя к Жрецам, они оба сняли свои камзолы, семейную черту главенствующей Касты, и подняли руки вверх, позволяя себя осмотреть. Даханавар напряженно наблюдал за этим, не отрывая глаз. Страшно было представить, что могло произойти во время схватки. В глубине души он понимал, что, если Люциан станет Царем – багровые реки крови окрасят полы TERARA RUK. И при этом никто уже не сможет ему перечить, он будет волен делать то, что ему заблагорассудится. С другой стороны, мятежное сердце Дэвида, которое, потеряв часть себя несколько тысяч лет назад, так и не обрело ее вновь. Для него мир потерял свои краски навечно. И меньше всего его волновал трон. Даханавару стоило не дюжих усилий, чтобы уговорить его вернуться во дворец. Он потратил на это годы, а точнее, сотни лет. И вот сейчас, все было на волоске. Дэвид повернулся к нему с опустошенным взглядом, давая понять, что тоже не знает, как распорядится судьба, ведь чувствовал всю напряженность Даханавара.
Когда Жрецы закончили досмотр, двери клеток открылись, чтобы запустить царевичей в них. Люциан вошел туда с превеликим удовольствием, ведь ему нужно было выпустить пар, после неудачного вечера. Гнев не отпускал его, особенно после того, как его ударил Даханавар. Более того, он прекрасно знал, что, если он станет Царем – спокойно сможет забрать Бресеиду и никто не посмеет сказать ему «нет». Его желание – их послушание. Дэвид же, прежде чем войти, немного помедлил, сомневаясь в своих действиях. Будет ли он достойным Царем? Сможет ли он снова править мудро, после всего, что было? Мысли съедали его, но при этом он также помнил и о своем обещании Даханавару, что попытается побороться за Царствование. Подумав об этом, он переступил порог клетки и услышал, как за ним закрылась ее дверца.
Оборотни, которых держали в клетках вот уже несколько дней, первыми синхронно накинулись на своих гостей, словно ими управлял один мозг. Они жаждали разорвать им глотки, ведь ненавидели вампиров всей душой. И у Дэвида, и у Люциана началась ожесточенная схватка. Они дрались один на один, каждый в своей клетке. Но оборотни бились так отчаянно, будто защищали не себя, а целый Трайб. И даже не пытаясь обратиться в своих тотемных животных, они дрались в облике людей, что вызвало негодование у Дэвида и развеселило его брата. Люциан со всей мощью ударил оборотня несколько раз, повалив его, и незаметно достал маленький нож из нефрита, который был смертельным для оборотней. Дэвид, в свою очередь, быстро сумел обхитрить противника, и, упав вместе с ним на пол, замахнулся, чтобы сделать последний удар, который закроет его глаза навеки, но… Замер, словно завороженный… Его глаза… Они будто что-то говорили… Что это? Левая рука, сдавливающая ему горло, ослабила хватку, но оборотень тоже не сдвинулся с места и не попытался воспользоваться минутной слабостью, ведь ощутил такое же странное чувство. В это время оборотень, бьющийся с Люцианом, задыхаясь, пытался встать, Люциан накинулся на него сзади, сломав ему спину и окончательно повалив его на пол. Но нужно было его добить раньше, чем Дэвид убьет своего, ведь они шли наравне друг с другом. Люциан аккуратно вонзил нож в рану оборотню, вкручивая его глубоко, отчего он издал рык на весь Тронный зал, оглушая своим ревом всех. Наблюдающим казалось, что царевич делает это руками, поэтому они восторженно хлопали ему. Люциан понимал, что ему осталось совсем чуть-чуть и он первым одержит победу, потому что его оборотень на последнем издыхании. И оказался прав. Через секунду он испустил дух, отчего Люциан взмыл вверх, явно демонстрируя ликование. Все начали ему аплодировать, приветствуя победителя, пока не заметили, что Дэвид так и не сдвинулся с места. Он все еще смотрел оборотню в глаза, понимая, что не может заставить себя его убить. Что было странным, так это то, что он прошел за свою жизнь сквозь сотни битв, он был воеводой. Так в чем же дело? Что не так? Он абсолютно ясно осознал, что ему проще было отказаться от трона, чем забрать сейчас душу оборотня. Что он и сделал. Поднявшись, он повернулся к Тронному залу:
