6. Одноклассники.

Зал был почти полон и ни одной бандитской рожи. Во всяком случае, Олаф не увидел их. Впрочем, чему удивляться. Сейчас не те времена. Бандиты сняли цепи и малиновые пиджаки, замайстрячили модные причёски и выглядят гораздо приличнее честного обывателя, к коим причислял себя Олаф Торвальдсен, норвежский подданный и бармен ночного клуба «Дары Востока».

Сегодня у Олафа выходной и он решил посмотреть выступление Светки Королёвой. Так сказать, побаловать себя стриптизом. Почему бы нет? Интересно. Да и должен такой любитель порнографии заинтересоваться сим действием?

Олаф выбрал пустой столик поближе к площадке с шестом. Тотчас подлетела официантка Тома. Молоденькая, с хорошей фигуркой. Коротенькая юбчонка едва прикрывала загорелые ляжки. Все официантки в «Дарах» были «сделаны» по одному шаблону: не старше 22-25 лет, смазливые, длинноногие и доступные.       Олаф знал, сколько стоит каждая из них. И не только знал. Ему не один раз пришлось выступать в роли сутенёра. Что поделаешь, такая работа. Всё для клиента!

Сам он не пользовался их услугами: противно. И страшно. СПИД. Сифилис. Гонорея. Какой только дряни не бывает на белом свете. А вот девочки не теряли надежды затащить его в постель, особенно они активизировались после того как узнали, что он является единственным владельцем прекрасной двухкомнатной квартиры. Олаф не осуждал девчонок: на их месте он тоже постарался бы сбежать от этого бардака куда-нибудь подальше. Поближе к белым медведям.

Дилаев как-то поинтересовался у Олафа, почему он игнорирует девочек? Может, сомневается? Так у них у всех есть соответствующие справки. К тому же он сам, лично проверил каждую. Дилиев не счёл нужным уточнить, что имел в виду: справки или девушек? Здоров, как видишь. На что Олаф глубокомысленно заметил, что, как говорил его отец Улаф Торвальдсен, да будет земля ему пухом, лишь дворовый пёс промышляет рядом с домом, а волк никогда никого не тронет возле своего логова.

Дилаев страшно задышал и засверкал глазами, его правая рука судорожно вцепилась в пояс, на котором полагалось висеть кинжалу. Но, то ли потому, что там ничего не обнаружил, то ли по какой другой причине, он отошёл от «рыжего урода», бормоча проклятия и угрозы.

– Что будем есть?

Тома кокетливо улыбнулась.

Олаф вынул изо рта неизменную трубку.

– Ой, – испуганно заверещала Тома. – Не надо ничего говорить. Пока вы сделаете заказ, все остальные клиенты разбегутся. Вы просто покажите пальцем в меню, что вам принести.

– Хорошо.

Олаф раскрыл меню и с умным лицом ткнул пальцем в нужные места.

– Какой сок будете пить?

– Апельсиновый. И кофе.

Тома убежала исполнять заказ. Олаф повернулся лицом к шесту.

– Ждёте нашу прима-балерину? – заметила Тома, ловко заставляя стол тарелками.

– Жду.

– Не пожалеете, – подхватила Тома, ненароком доказывая, что микроб чёрной зависти сидит далеко не во всех женщинах. – Классно танцует. Даже у меня дух захватывает. Хоть я вовсе не розовая.

В подтверждение слов Тома энергично хлопнула себя по заду, туго обтянутому крохотным лоскутком чёрной материи.

Олаф согласно кивнул. Он был готов согласиться с чем угодно, лишь бы его оставили в покое. Его сердце почти не билось, так ему не терпелось увидеть Королеву. Он сам удивлялся себе: надо, пять лет почти не вспоминал о ней (разве иногда, к случаю, с лёгкой щемящей грустью) и вдруг этакий всплеск эмоций, выброс адреналина. С чего бы? Если быть предельно откровенным, то у слова стриптизёрша есть один синоним: шлюха. По крайней мере, девяносто девять процентов россиян (и норвежцев тоже, к которым в данный момент причислял себя Олаф) думают именно так. Глупо закрывать глаза на сей прискорбный факт и прятать голову в песок. Абсолютно бесполезные занятия. Абсолютно…

Олаф скрипнул зубами. Хватит заниматься самоедством. Улыбнулся Томе.

– Спасибо.

– Кушайте на здоровье. Кофе принесу позднее.

Вильнув бёдрами, Тома удалилась. Олаф стал нехотя ковырять вилкой в салате. В горло ничего не лезло. Так, наверное, чувствует себя человек на первом свидании. Для Олафа данная проблема чисто риторическая. Ему двадцать три, а так и не был ни на первом, ни на десятом, вообще ни на каком, свидании. И вряд ли ему что-то светит в ближайшем будущем. Олаф подавил тоскливый вздох и от нечего делать принялся рассматривать посетителей. Знакомых, к счастью, не обнаружил, но отметил, что он не один посматривает на сцену с торчащим на ней шестом. Похоже, Светка пользуется успехом.

Очень скоро Олаф имел возможность убедиться в правильности своих предположений. Королева была великолепна. Из самого заурядного, самого обыденного действия (подсчитайте, сколько раз за свою жизнь вам приходилось одеваться-раздеваться?) она устроила феерическое шоу. Олаф подсчитал: на то чтобы сбросить с себя то немногое, что на ней было, у Светки ушло сорок пять минут! И всё это время он не мог оторвать от неё глаз. И не он один.

Наконец, она осталась в одних трусиках и принялась вытворять такое, что Олаф поклялся родной матушкой: больше сюда ни ногой! Будь на её месте кто другой, может, и он получал бы удовольствие от созерцания обнажённой женской фигуры, похотливо извивающейся у его ног. Но Светка. Светка Королёва….

К счастью или, к сожалению, остальные посетители ресторана не разделяли его проблем и переживаний. В зале стоял рёв как на трибунах стадиона во время матча Локомотив – ЦСКА. Пьяные мужики: старые и молодые, худые и толстые напролом лезли к площадке и совали скомканные зелёные бумажки в алые трусики стриптизёрши. Бедные трусики того и гляди не выдержат долларового напора и слетят с выпуклых Светкиных бёдер. А она ослепительно улыбалась и рассылала во все стороны воздушные поцелуи.

Заметила она его?

Заметила. Светка спрыгнула со сцены, протиснулась сквозь толпу пускающих слюни поклонников и остановилась перед столиком Олафа Торвальсена. Пристально посмотрела ему в глаза, насмешливо улыбнулась и затанцевала перед ним, дерзко выставив острые груди и старательно играя шоколадными ягодицами.

Олаф вытащил из кармана пиджака бумажник, вынул визитку, обернул её несколькими стодолларовыми купюрами и, привстав со стула, засунул зелёный комок Светке в трусики.

Светка поправила трусики, едва не сорванные неумелой рукой Олафа, дежурно улыбнулась, круто развернулась и затанцевала к площадке. Олаф вытер со лба пот, вложил, не считая, несколько тысячерублёвых бумажек в меню и покинул зал. Всю недолгую дорогу он болезненно морщился и качал головой.

Дома Олаф кое-как стащил башмаки и завалился на диван. Включил телевизор, потыкал по каналам – ничего хорошего. Везде одно и то же. Выключил. Глаза незаметно закрылись.

Разбудил его звонок телефона. Олаф вскочил с дивана и схватил телефонную трубку.

– Да, – размеренно произнёс он.

В трубке послышался жизнерадостный женский смех.

– Расслабься, Гена. Не изображай из себя викинга. Это я – Светка.

– Извините, мадам…

– Да успокойся ты. Я звоню с уличного автомата, и поблизости никого нет. Ты один дома?

– Один, – задумчиво протянул Олаф. Он ещё не решил, как ему разговаривать с ней. По голосу, вроде, Светка, а, вдруг, провокация?

– Не хочешь пригласить меня в гости?

– Буду счастлив, мадам.

– Ты в какой квартире? А то девчонки сказали номер дома, а квартиру не знают.

– Шестьдесят четыре.

– Надо же, как у мамы. Жди. Буду через десять минут.

Олаф задумчиво посмотрел на пикающую губку, положил на аппарат. Торопливо причесал волосы. А если остричься наголо? Тогда никто не скажет, что он рыжий. Бритоголовый. Звучит заманчиво. Боже, надо хоть чайник поставить. Кстати, долго она работает. Если только она с работы. Всевозможные подозрительные мысли и мыслишки завихрились в рыжей голове несчастного норвежца.

– А вот и я!

Олаф (или Гена?) отступил в сторону, пропуская в квартиру Светку Королёву.

– Заждался?

– С чего ты взяла, что я ждал тебя?