Феликс думал, что девушка замолчит хотя бы на время взлета. Но Дарина и правда не терпела тишины. Даже если в уши бьет шум турбин.

– А как идет добыча янтаря? – спросила-прокричала она так, что её вопрос услышали, кажется, в хвосте самолёта.

Атлан ответил односложно и кратно. Этого оказалось достаточно, чтобы развернуть часовой рассказ о украшениях дарининой матушки.

– У нее есть бусина, – с легким придыханием проговорила ведьмочка, – величиной с горошину!

Беседа о бусине заинтересовала мага. Феликс, будучи невольным свидетелем их разговора, узнал, что семья Атлана занимается добычей океанического янтаря в северном море. Янтарь этот – крайне редкий материал. Каждая бусинка, будь она хоть с песчинку размером, на счету.

– О да, – подтвердил Атлан, – припоминаю. Этот кусок добыли как раз на Балтийском берегу. Мой дядя Шаба, – он погрустнел, – в молодости был ныряльщиком…

Дарина тут же подхватила, будто ждала упоминания этого самого дядюшки.

Конечно же, оказалось, что дядюшка и ей приходился дальним, очень дальним родственником.

Скоро выяснилось, что Атлан вместе с женой были спешно приглашены почтить его память.

– Как?! – воскликнула Дарина, – дядюшка Шаба умер? – и тут же взяла себя в руки. – Ну конечно же, мне говорила тётушка Луиза. Я обязательно приеду вместе со всеми родственниками проститься с ним, – она сочувствующе приобняла мага и прижалась так близко, как только ей позволял застегнутый ремень безопасности.

– Да, конечно, – пробормотал Атлан, – оставьте свой номер, я его передам распорядителю церемонии.

Дарина, вдохновленная просьбой, бросилась собственноручно вбивать свой номер в телефон отягощенного горем племянника некоего Шабы.

– А вас, должно быть, – обратился Атлан к Феликсу, – Министерство отправило для составления некролога и статьи о жизни нашего дорогого родственника?

– Что? – не понял Феликс, – А, да, да! – подтвердил он, когда длинный кошачий коготь воткнулся ему в ногу прямо через ткань переноски и плотные джинсы. – Все именно так! – на всякий случай подтвердил он еще раз и закивал. Только после этого коготь выткнулся из ноги. В переноски очень по-кошачьи заворчала Катерина Ивановна.

– Мрмя-рмя-рмя.

– Кошечка у тебя нервненькая, – вставила Дарина, недовольная тем, что потеряла внимание мужчины.

Кошечка взмуркнула громче.

– Это очень хорошая традиция, – сказала Атлан, – я думал, о ней уже и забыли. Уже лет пятьдесят, кажется, – припомнил он, – никто не удостаивался чести войти в книгу памяти Министерства. Большая честь для нашей семьи. Дядюшка Шаба, – с теплотой пробормотал он, – был бы тронут таким вниманием. Феликс, – он достал из кармана пиджака визитку, – возьмите.

Феликс послушно принял у него маленький кусочек черного картона.

– Звоните, – Атлан указал пальцем на уголок визитки, – по второму номеру, это мой личный. Первый – рабочий, по нему меня больше нет.

Феликс посмотрел на совершенно черный картон. Ни первого, ни второго номера он на визитке не увидел. Как и какой-либо другой информации.

Атлан совершенно точно принял его за колдуна, введенный в заблуждение министерской печатью. Дарина, знавшая правду, усмехнулась и ничего не сказала. Отвернулась в окошко, впервые подарив своим соседям более чем минутный отдых от своих рассказов.

– Обязательно, – пообещал Феликс.

– Как устроитесь, жду вас, – Атлан проводил взглядом визитку, скрывшуюся в кармане Феликсовой куртки, – Шаба не очень общительный. Но он – весьма уважаемый человек. Был. – грустно добавил он, – мне есть, что о нем рассказать.

– Да? – сказал Феликс, не очень понимая, о чем вообще идет речь.

– Да, в детстве я проводил у него все лето, – поделился Атлан.

Дарина, казалось, увлеченная видом пушистых белых облачных полей, медленно развернула голову. Феликс встретился с ней взглядом. По спине пробежали мурашки – в глубине широко раскрытых глаз ведьмы вспыхивали и гасли голубоватые искры.

Феликс, должно быть, поменялся в лице, потому как Атлан тут же обернулся к девушке. Та будто ждала!

– Атлан, – промурлыкала она тоном, до которого фальшивой кошке в переноске еще было расти и расти, – а вы случайно не знаете, кто станет новым хранителем сокровищницы? Ох, то есть, Артефактории, – она взяла его за руку и заглянула в глаза, – Атлан, вы не поверите!

Не поверить Атлану ближайший час пришлось во многое.

Например, в то, что Дарина просто обожает работать с артефактами.

– О, да! Это был мой любимый предмет в Штормах!

Настала очередь Феликса отворачиваться и прятать улыбку. Еще утром ведьмочка с жаром убеждала Зинаиду в том, что любимым был совершенно другой университетский предмет, а сейчас выходило, что она все годы только и занималась, как артефакторикой.

– Мне доверяли проводить инвентаризацию! – сказала она с таким видом, будто это было что-то невероятное, – профессор одной мне позволял стирать пыль с… тут она произнесла что-то невообразимое на латыни.

Феликс таких слов не знал, в отличие от Атлана. Мужчина искренне удивился.

– О, нашла! – девушка, донельзя довольная тем, что все внимание мужчины снова у нее, быстро листала фотографии в телефоне, – вот я выкладываю, вы не поверите, глубоководный янтарь для учебной демонстрации.

Фотографий нашлось много. Феликс начал подозревать, что эта пронырливая девица на любой повод умеет подборку фотографий, документов и рекомендаций от преподавателей.

– Знаете, Атлан, после диплома профессор выделил меня из всей группы. А еще, – зашептала она, – вы только никому не говорите, но у него глаза были подозрительно влажные. Я знаю, мужчины скрывают свои чувства. Но мне кажется, – зашептала она еще тише, но все же так, чтобы было слышно Феликсу, – он плакал от сожаления о моем уходе.

Феликс сдержался, чтобы не выругаться. Кошка снова умудрилась цапнуть его сквозь сетчатый край сумки и сквозь штанину.

Радовало Феликса, что лететь до Калининграда каких-то два с половиной часа.

После которых они с Дариной, наконец, расстанутся.

Вероятно, он тоже будет плакать. От радости. Совершенно искренне и без всякого сожаления.

Во время полёта переноску с Катериной пришлось поставить на пол, под ноги.

Секретный агент, наконец, вошла в роль и начала вести себя как образцовая кошечка: взвыла на взлете, очень натурально мяукала на стюардессу и драла сетчатую стенку переноски, пока не проковыряла в ней здоровенную дыру, через которую просунула когтистую белую лапку на радость «любящего владельца» и пассажиров по соседству.

– Какая славная кошечка, – не переставали умилятся дамы вокруг, когда Катерина Ивановна прижималась розовым носиком к сетке.

В ответ она неизменно сверкала изумрудными глазами и с ворчанием пряталась в глубине. Феликс немножко нервно улыбался. Его радовало, что желающих погладить раздраженную кошку так и не нашлось. Он был уверен – сунь ей руки, они бы пострадали физически, их обладатель – морально.

Вряд ли министерский агент стерпела бы такое обращение. Ругани и рассекречивания в этом случае избежать бы не удалось.

– Раньше было принято всякой ведьме иметь свою кошку, – перегнувшись через задремавшего Атлана прошептала Дарина, – Это магически очень сильные животные. Зачем ты её потащил с собой? – девушка легонько пнула изогнутый бок кошачьей сумки, – видно же, кошка не простая. Отдай её мне? Ай!

Магически сильное животное извернулось и полоснуло ведьму по ноге. Феликс почувствовал к агенту прилив благодарности.

– Ка… – он чуть не назвал агента по имени, но вовремя осекся, – Капелька у меня однолюбка, – он пожал плечами, – ни с кем не уживается. Думаешь, зачем я её с собой потащил? В кошачьи гостиницы её с таким характером не берут. Друзья, – он поперхнулся, представив, как Катерина Ивановна берет в оборот доброго и покладистого Пашку, – друзья боятся у себя оставлять. Так что, – добавил он, – не советую иметь с ней никаких дел.

Катерине Ивановне новое имя понравилось также сильно, как и вся история, закрутившаяся в московском аэропорту. Самолет вздрогнул от скрипящего мява.