Каждое утро древний дух устраивал концерт, подпитываясь стажерским раздражением. А если Зинаида уезжала во внезапные и очень секретные командировки по важным маг. делам, он и вовсе скакал по стенам и качался на шикарной люстре, да так активно, что однажды чуть не обрушил её вниз.

Потому-то утром второго января Феликс ожидал от оголодавшего духа большей прыти и готовился к худшему, но тот еще немного покачался на люстре, а после и вовсе спустился вниз, чинно уселся в уголок и умолк.

Выглядело это крайне подозрительно. Так скромно Селиверст вел себя только в обществе Зинаиды, но ведьмы в кабинете точно не было.

Феликс глянул на стол напротив. Если у стажера дух навел безобразный бардак, то у Зинаиды Николаевны документы лежали двумя ровными стопочками. Ровно так, как начальница оставила их в последний рабочий день.

В одной стопочке была его, Феликса, курсовая по магическому растениеводству, почти готовая к отправке в магический университет. До защиты было еще полгода, и сама она была, со слов ведьмы, была «откровенной формальностью», необходимой для полноценного зачисления в Министерство.

Предмет был самый простой из возможных, тема – «элементарная» (с её же слов). И самое главное – это был практически единственный предмет, который можно было сдать, не обладая внушительной магической силой.

Стопочка побольше и попышнее – портретики и подколотые к ним резюме многочисленных родственников Петра Петровича, Министра Магии. Резюме на должность редактора. На его, Феликса, будущую должность!!!

Он усмехнулся. Когда пришло первое резюме, он чуть не выронил из рук чашечку с только что сваренным Зинаидой кофе.

Попал на стажировку в Министерскую редакцию, а ему уже ищут замену??

– Не обращай внимания, – ободряюще улыбнулась ведьма, – у нас всегда так.

Маги живут долго. И детей у них бывает – сколько захочется. Браки стараются заключать между кланами. Такая традиция, чтобы не терять силу. Стоит появиться сильному мальчику или девочке, как они чуть ли не с пеленок помолвлены и… устроены на работу! Где могут пребывать сотни лет или пока не надоест.

Сильных мальчиков и девочек много. Средненьких – еще больше. Слабеньких – множество! И всех их заботливые родичи мечтают пристроить сперва в магический университет, после – на хорошую работу. Министерство Магии неизменно возглавляло список «хороших работ».

– Разве нет мест получше? – спросил Феликс, когда стопочка резюме выросла на пару сантиметров.

– Есть, – ответила ведьма, вскрывая толстый конверт, запечатанный черной сургучной печатью с распахнувшим пасть драконом, – во дворце. Но там официальная очередь, в которой учитывается титул, звание и родство с правящей фамилией. Этих, – она кивнула на стопочку, – возьмут разве что в дворцовые привратники.

Стоило в Министерстве Магии открыться новому отделу – редакции магического издания «Новый Аркаим», как об этом узнали мамки, няньки, дядьки и прочие заинтересованные в устройстве ненаглядных чад лица.

А когда узнали, что вакантную должность занимает обычный человек…

Пока Феликса спасал авторитет начальницы. Заявиться к самой Зинаиде Николаевне Клейнмихель с просьбой пристроить племянничка, доченьку или внучка стеснялся даже Министр.

Феликс старался не думать, что будет, когда он защитит курсовую, закроет стажировку и будет принят в штат министерской редакции.

По плану Зинаиды, уже к концу года она собиралась переложить на ценного сотрудника весь груз собственных редакторских дел и полностью отдаться секретным расследованиям и загадочным магическим делам, по которым уже сейчас изрядно пропадала.

Возможный карьерный рост выглядел одновременно соблазнительно и опасно. Как любой взлёт, он открывал перспективы сверху, но и падать, при оказии, должно было быть больнее и обиднее. Особенно, если причиной падения будет не реальный прокол, а невинная селиверстова шалость духа, против которого «бессильный человечек» (как назвал его пакостник в первую встречу) был бессилен.

Вот сожжет рукописи перед сдачей номера и что? Останутся колдуны и ведьмы без рекламы новых магических притираний и новостей о здоровье его магператорского высочества. Тем более, подобный опыт у Селиверста уже имелся: дух «немношко поиграл с огоньком» и вот Феликс выходит на работу в новогодние каникулы – дописывать и восстанавливать пожжёное.

«В этот раз успеваю, – подумал стажер, перекладывая исписанные белые листы, – пока успеваю!»

О том, что успевает он только благодаря неделе выходных, на которые всё в Министерстве замерло, и которых в следующий поджог может и не быть, думать не хотелось.

Феликс вернулся из воспоминаний прошлого и пугающих мыслей о возможном будущем обратно во второе января, покосился на подозрительно притихшего домового. Тот притих еще подозрительнее.

Стажер хотел уже заняться черновиком какой-то очень важной рекламной статьи о новом сорте белого миорского вина, как дверь бесшумно распахнулась.

В кабинет влетела Зинаида Николаевна. Румяная, будто с мороза, она выглядела моложе своих обычных тридцати. Скинула с плеч легкое осеннее пальто, которое тут же подхватил совсем поскучневший Селиверст.

Ведьма была одета в тонкое шерстяное платье, длинное, в пол. Как обычно, черного цвета. На ногах у нее были черные лаковые туфельки, совершенно не по московской зиме открытые и легкие.

Черная с серой седой прядью коса, длинная, до колен, обыкновенно туго собранная волосок к волоску, чуть растрепалась. Это показалось Феликсу необычным.

Он привстал, приветствуя начальницу.

– Алекс, чем занят?

Ведьма бросила на стол лаковую сумочку, насыщенно красную, в цвет любимой ведьмой помады. Запахло сандалом и корицей.

– Да, собственно, ничем.

Феликс отодвинул в сторону исписанные листы – статья почти не пострадала от огня, только края немного почернели, но вполне пристойно написанный текст был цел, оставалось лишь исправить слово «БОЖЕственное», которое со стороны заказчика кто-то (будто специально!) вставил в каждом абзаце, выделив дополнительно первые четыре буквы, так что мельком статья читалась как пестрое «БОЖЕ, БОЖЕ, БОЖЕ, БОЖЕ». Работы впереди было немного – заменить хвалебное «БОЖЕственное» на менее приторные синонимы и в номер.

Гораздо интереснее было узнать, что Зинаида делает на работе утром второго января, в день, когда её в Министерстве быть точно не должно.

Начальница улыбнулась теплой, домашней улыбкой. Неуловимыми движениями поправила выбившиеся из прически прядки. Коса тут же приняла свое обыкновенное безупречное состояние. Ведьма сверкнула глазами, как она обычно делала, когда смотрелась в зеркало в соседнем кабинете (обыкновенное дело, Феликс уже привык, что она может смотреть через стену, хотя поначалу нервно дергался).

Домовой с непривычки нервно дернулся, но вовремя заметил движение Зинаиды Николаевны, успел сориентироваться и услужливо отодвинуть стул за мгновение до того, как ведьма на него элегантнейшее опустилась.

– Алекс, – Феликс терпеть не мог, когда его звали Феликсом и начальница с самой первой их встречи звала его «любимым» именем, – предположим, произошло весьма странное убийство магического характера. Убит мужчина. Убийцы нет, свидетелей нет. Магический след не обнаружен.

О, это было интересно! Зинаида редко рассказывала о «секретных делах», на которые отлучалась.

Он знал только, что они связаны с прорывами магии в мир людей. Если свидетеля магической аномалии можно было убедить, уговорить, или стереть память, тут работала Зинаида. Если новости о магии просачивались в человеческие газеты или интернет, этим занимался «отдел маскировки новостей». Они придумывали «обыденное объяснение»: русалок в Ладожском озере маскировали воздействием паленого алкоголя, замеченных в подмосковном небе ведьм на метлах – миграцией журавлей, а колдующих при свидетелях магов (и такое бывает, хоть и запрещено!) – достижениями современной науки и техники.

Иногда ведьма задавала ему загадки-«задачки». Всегда внезапно, без подготовки. По договоренности Феликс должен был «сдавать задачки» также быстро, с ходу, без раздумий.