Феликс работал в Министерстве с конца лета и уже знал, насколько он для колдунов бесполезен. Магии в нем ни капельки, ни песчинки, «ни единой искорки» – с сожалением говорила Зинаида.

Колдовскую печать ему ставила начальница, рабочие артефакты активировала тоже она.

Как-то в библиотеке Министерства у него перед носом, сама собой, захлопнулась зачарованная дверь; пришлось ждать четыре часа, пока в читальный зал не заглянула ведьмочка из финансового – поменять прочитанный любовный романчик на свеженькую историю из серии «Замечательные Магтективы». Она его, конечно, выпустила. Но авторитета новому сотруднику тот случай не прибавил.

Не удивительно, что Катерина была на взводе. Ей бы поспать, поесть, поточить коготки. Или как там кошки снимают стресс?

Погруженный в эти пространные размышления Феликс отвечал таксисту невпопад. Тот скоро потерял к пассажиру интерес и включил музыку.

Вдоль пустой трассы мелькнули лишенные снега поля, чёрные на фоне мутного январского неба деревья, пошли дома: старые немецкие – на окраинах, девятиэтажные панельные, трех и пятиэтажные хрущевки – ближе к центру.

Древний город, разросшийся вокруг замка в излучине неширокой, но вполне судоходной и полноводной Преголи, питаемой множеством речушек и ручейков, город отстроенный добротно и основательно, масштабно и с размахом, так давно, что историки, для простоты, везде пишут, что ему, дескать, лет с восемьсот… этот город Феликс не увидел.

Его встретил совершенно обыкновенный провинциальный городок – в меру зеленый, в меру серый, в меру тленный. Возможно, чуть более чистенький и светлый, чуть более радостный, после мрачных московских улиц под затянутым смогом небом.

Феликс, забывший, казалось, за пару холодных месяцев, как выглядит свежая трава и доброе, хоть и бледное, солнышко, смотрел на трижды сменившуюся за окном погоду с некоторым облегчением и смутным ощущением радости – свет и цвет в этом городе были гораздо приятнее, чем в столице.

– Приехали, – сказал водитель, въезжая на парковку, – гостиница «Калининград».

Пассажир перевел обещанную сумму переводом – наличных у него с собой не оказалось.

– Интересная модель, – отметил водитель оригинальный дизайн телефона, – никогда такого не видел.

Пассажир буркнул что-то про эксклюзивную модель и поспешил убраться.

Таксист остался на парковке – до следующего московского рейса времени было предостаточно, можно и подождать хлебного клиента.

Тот отошел от машины метров на двадцать, открыл переноску. На гранитный бортик выпрыгнула беленькая пушистая кошечка, взлохмаченная и недовольная.

Другая дала бы деру, но эта села, осмотрелась, приподняла угрожающе верхнюю губу и задергала кончиком хвостика.

Парень склонился перед зверьком, почти прижимая свое лицо к её недовольной мордочке. Казалось, та вот-вот набросится. Белые кошки – самые бешеные! Как что взбредет в голову – дадут фору всем этим породистым мейнкунам, даром что здоровущие, как собаки.

Кошка прижала уши, отчего стала похожа на белую змеюку. Повернула в сторону таксиста голову. Только сейчас он увидел, что кошечка очень, очень красивая: беленькая, ушки большие, розовеющие на кончиках, носик такой трогательный, а глаза – зеленющие, яркие. Будто светятся изнутри, как два цветных фонарика.

Кошка моргнула, зеленый свет из её глаз, кажется, усилился. Таксиста пробрало, как от сквознячка. Показалось, будто она смотрит прямо ему в глаза. И не случайно – специально!

Вслед за кошкой, повернул голову бывший пассажир. Медленно, не спеша.

Посмотрел, нахмурился, приподнял вопросительно брови. Отчего-то таксисту стало неуютно – будто парень застал его за подглядыванием, будто в глазах у него было какое-то осуждение. Мужчина сделал вид, что копается в телефоне, и через минуту уже отъехал от странной парочки. Ну их, этих кошатников. Из «Калининграда» парня попрут, конечно. Но ничего, тут уж пусть сам. С женой-мегерой разобрался, и с жильем разберется.

А он, пожалуй, поедет в аэропорт, подождет следующий столичный рейс. Местные по городу если и ездят – за копейки, какой с них доход? На москвичах одних только и можно заработать!

Феликс рассчитался с водителем и выбрался из такси. По названному Катериной Ивановной адресу находилось многоэтажное здание советской постройки, типовая гостиница, какую можно встретить в любом областном городе.

На крыльце щебетала небольшая стайка туристов, в ресторанчике на первом этаже уютно горели лампы цветного стекла, выставленные на широкие подоконники, за столиками сидели гости с довольными и сытыми лицами.

Перед гостиницей был устроен небольшой зеленый островок, засаженный фигурно выстриженными туями и можжевельниками.

Феликс, последние месяцы поднаторевший в растениях, хотел рассмотреть их поближе, но из переноски на него заворчала госпожа агент.

Министерский стажер правильно оценил ситуацию и поставил переноску на ближайший гранитный бортик, под пушистую маленькую елочку, бывшую, судя по характерным изгибам ствола и длине игл, горной елью.

Катерина Ивановна вылезла из переноски, пошатнулась на пушистых лапках, повела раскрасневшимися ушками и фыркнула.

– Балбес, чего уставился?

Феликс, наклонившийся к самой кошачьей морде, отпрянул.

– Что, простите?

– Да не ты, – кошка посмотрела вбок, – он.

Феликс перевел взгляд в нужную сторону, но никого не увидел. У тротуара были припаркованы несколько автомобилей, здоровенный туристический с табличкой «ЗАКАЗНОЙ» и машина привезшего их таксиста.

Таксист мельком глянул на него и уткнулся в телефон. Потыкал чего-то и почти сразу выехал с парковки, очевидно, по новому заказу.

Кошка пару раз дернула кончиком хвостика, сверкнула зелеными глазищами и помотала головой, будто выискивая, к чему еще придраться.

То ли придраться оказалось не к чему, то ли настроение у Катерины сменилось с задиристого на меланхоличное, но она отчего-то молча смотрела в глаза Феликса, который специально придвинулся поближе – чтобы лучше разобрать её тихие (он очень на этой надеялся) дальнейшие указания. Может, не будет кричать?

Феликс, разглядывая её при дневном свете, впервые отметил необыкновенное свойство катерининых глаз. В здании аэропорта, в туалете, в самолете ему казалось совершенно логичным, что её глазищи так сверкают. Ничего необычного – глаза у кошек отражают свет и при недостатке освещения выглядят фонарями. Но при свете солнца глаза у кошек обыкновенные, тусклые.

Опушенный белой шерсткой изумрудные глаза Катерины Ивановны отражали солнечный свет, как самые настоящие изумруды, сверкали и, судя по яркости свечения, подсвечивались изнутри!

«Да, с маскировкой могут быть проблемы», – подумал Феликс. Кошка продолжала подозрительно молчать, сиять на всю улицу глазами (хорошо, что за кустами их не видно!) и нервно подергивать кончиком хвостика.

– Что дальше? – наконец, спросил стажер.

Катерина Ивановна моргнула своими изумрудами, подалась вперед, почти уткнувшись своим влажным розовым носиком ему в лицо.

– Тебе, – шепнула она и дальше показала, что всегда найдет, к чему придраться, – хорошо бы почистить зубы. Но это потом. Сейчас мы пойдем на дело.

Феликс чуть отодвинулся от замаскированного агента и уточнил:

– Секретное?

Поучаствовать в распутывании загадочного преступления в таких интересных обстоятельствах, ему, как журналисту, было интересно. Большая удача: секретный агент Министерства Магии и он, журналист, в роли её прикрытия.

Он уже мысленно начал набрасывать план будущей статьи о загадочном расследовании (которое ему, конечно же, не разрешат опубликовать; но кто запретит написать об этом для собственного удовольствия?), как Катерина Ивановна приземлила его в реальность:

– Невероятно секретное, – подтвердила она и, наконец, оторвала взгляд от его лица, – мы идем воровать мой чемодан, балбес!