Всё вышло, как я и планировал. Папа был столь удивлён моим молчаливым появлением, что про звонок в детсад совершенно забыл. Фотоаппарат нашёлся в том самом шкафу, про который я и думал. Буквально в одно движение он был заныкан в портфель отца, когда тот отвернулся, и скрыт бумагами. Достать его дома было ещё проще. Вернул его на законное место на полке. Пусть полежит и взгляду примелькается, чтоб ни у кого не возникало удивления, когда я снова начну печатать фотографии. Фотопечатный станок-то отец на работу не потащит, хе-хе! Мишшн акомплишед!

Как оказалось, дело с фотоаппаратом я провернул вовремя. Через две недели меня увезли в деревню в центральную Россию. Когда собирали вещи, вцепился в фотоаппарат руками и ногами. Так и сидел молча, наблюдая за собирающимися родителями. В итоге отец сжалился и закинул в сумку пару десятков катушек плёнки. Поблагодарил его вслух, чем вызвал удивление. Всё-же первое слово за достаточно долгое время. Дальше на расспросы не реагировал, положил фотоаппарат в сумку и принялся собирать книги.

Свобода!

В отличие от городских, у деревенских несколько иной склад ума. Ребёнок убежал гулять на улицу? Проголодается – вернётся. Вот бы в городе так… Но там же - о ужас! - машины! А ну как под одну из них попадёт? Мне что, ПэДэДэ теперь сдавать, чтобы стать полноправным пешеходом? Другое дело в деревне. Под поезд не лезь, под ноги скотине не суйся. Ну и под трактор не нужно. Уяснил? Всё, свободен до следующего приёма пищи. Вот она, долгожданная свобода! Вот только делать тут нечего. Вокруг только поля да другие деревни, похожие на нашу, как две капли воды. Вплоть до аллеи тополей на улице, ведущей к сельсовету. Разве что не во всех железнодорожная платформа присутствует.

Впрочем, до столицы региона всего час на электричке. А в ней – в столице, а не в электричке – живёт сестра отца с мужем и двумя дочерьми. А ещё там обитает Пётр Макарович, заведующий кафедры в аграрном университете и научный руководитель отца, с которым тот поддерживает тёплые отношения. Собственно, он нас и привёз на своей машине в деревню. На электричке отец ехать со мной опасался – вдруг снова сбегу куда-то? Видимо, ему не понравилось искать меня по всему самолёту. Хотя, казалось бы, зачем? Куда я с подводной лодки-то денусь?

Да уж, внезапно для себя в глазах взрослых я стал неразумным ребёнком, который обязан потеряться где-нибудь, едва отведёшь от него взгляд. Правда, тут есть и моя вина – каюсь. Ну а кто бы на моём месте удержался от возможности сфотографировать облачный слой из кабины пассажирского лайнера или стюардесс за работой? А мерцающий огнями аэропорт во время захода на посадку и вид на стоящий самолёт спереди-снизу, так, словно он большая ракета? Жаль, в столице мы не задержались – с самолёта сразу на поезд – а я хотел Красную Площадь сфоткать, пока вокруг неё рекламы не понаклеили. Ну, ничего, обратный путь ещё впереди, хе-хе!

Напоследок, сдав меня на руки бабушке, отец немного поругался и пообещал натурально посадить на цепь, если буду чудить. Но больше по инерции, ибо отец-то сам из деревни, а тут к детям, как уже говорил, отношение более лояльное.

В деревне продержался почти месяц. Пока освоился, акклиматизировался, перезнакомился со всеми, да перечитал взятые с собой книги – сидел на попе ровно. Разве что приучал родственников к возможности отсутствия за обедом, для чего по утрам собирал с бабушкиной помощью с собой продуктов и отправлялся на велике в поля с пледом, книгой и фотиком. Как только чтиво закончилось, а поглощённая информация более-менее угнездилась и утряслась в голове, отправился за новой порцией на кафедру к Петру Макаровичу.

Добраться до города было просто – детей в возрасте до семи лет разрешено бесплатно провозить на общественном транспорте, даже не везде нужен детский билет. На электричках и автобусах точно нет. На всякий случай при себе у меня было свидетельство о рождении. Документ решил забрать сразу после того, как увидел его в руках отца в аэропорту. Потом проследил за перекачёвыванием его в недра бабушкиного комода. Лазать по чужим вещам было неприятно, но иной возможности заполучить его себе я не видел – вот уж кто точно относился ко мне как к маленькому миленькому несмышлёному дитятку, так это бабушка. Разуверивать её в этом я даже пытаться не стал.

Так что пришлось наступить совести на горло и озаботиться единственным документом, которым я могу быстро подтвердить свою личность в госорганах. Мало ли что может случиться? Да и мало ли где я вдруг окажусь? Авантюрная жилка тянет на подвиги, и противодействовать этому у меня ни сил, ни желания. А возраст… удобный даже, если уметь им пользоваться. Никто не обращает внимания на маленького ребёнка, с уверенным видом делающего что-то. Достаточно сказать, что на Камчатке я успел побывать почти во всех государственных предприятиях и структурах. Магическая фраза «к маме» или «к тёте …» - имя подставить, состроить мордашку кота из Шрэка и вуаля, проход свободен.

Никто – НИКТО! – не ожидает от мальчика пяти лет подвоха. О да! А фотоаппарат в руках – это вообще отдельная песня. Магический артефакт, что позволяет легко наладить контакт со взрослыми. Ибо люди тщеславны. Все люди. Просто одним нужна лесть и хвала, а другим – молчаливое одобрение и принятие их заслуг. Главное – создать правильную композицию, задав человеку несколько вопросов. И всё, повторный поход после этого в гости к конкретной личности уже обеспечен – фотки-то надо отдать. А фотографирую я хорошо, так что где два – там и три.

Фраза «К Петру Макаровичу», как обычно, дала свободный доступ на кафедру. Правда, пришлось ждать окончания лекции, и только потом показываться на глаза профессору. Учитывая, что за всё наше знакомство он слышал от меня только «здравствуйте» и «до свидания», сказать, что Пётр Макарович был удивлён моему появлению в аудитории – ничего не сказать. И не только он, студенты от него не сильно отстали. Впрочем, они готовы удивляться любому выбивающемуся из однообразной рутины событию.

- Ваня? – Круглыми глазами посмотрел на меня профессор. Ну да, не часто к нему в гости заходят заключённые в детском саду разумные. – Ты как тут?.. Ты один? – Бросил он взгляд на дверь за моей спиной.

- Здравствуйте, Пётр Макарович, один. Что же до ответа на предыдущий вопрос - общественный транспорт есть весьма приятная придумка человечества. Приятная и удобная, да. – Покивал, улыбнувшись краем губ. – Особенно для того, с кого не берут плату за проезд. – Подмигнул и, не давая собеседнику опомниться, перевёл тему. – У вас есть книги по нейрофизиологии и высшей нервной деятельности?

- Ты умеешь читать? – Сознание профессора, видимо, предпочло пропустить информацию про темы запрошенной литературы.

- Если бы не умел - попросил бы букварь. – Заложив руки за спину, начал медленно шагать назад, вглубь аудитории. – Хотя не думаю, что отрывать целого профессора от его задач было бы целесообразно ради такого. Уверен, найти в деревне подобных книг уж сотню-другую можно. Там же даже школа есть. Правда, на лето, как и школьная библиотека, закрытая. Что, собственно, и явилось причиной моего тут появления. – Уперевшись спиной в парту, подпрыгнул и приземлился пятой точкой на столешницу. Картинно закинув ногу на ногу, поставил локоть на колено и положил подбородок на ладонь. Со стороны, конечно, смотрелось той ещё игрой на публику, однако у этого действия была и вполне себе обычная цель: подняться на уровень глаз собеседника. – Да и, давайте будем реалистами, вряд ли в школьной библиотеке есть что-то серьёзнее учебников по биологии за девятый класс. Совершенно несравнимо с возможностями хранилища знаний университета, проводившего исследования в интересующей меня тематике. Но, если у вас на кафедре такого нет, прошу вас посодействовать мне с их получением в библиотеке вуза. Я готов подождать до окончания занятий или, в крайнем случае, приехать завтра.

- Стоп, погоди. – Пётр Макарович стянул с носа очки и потёр переносицу. – Зачем тебе учебники по нейрофизиологии?