– Газеты пишут, погода будет дождливая сегодня, сэр, – тихо произнёс Артур, его волосы блестели в свете газового света.
– Ну что ж, значит, зонт не помешает, – ответил Гарри, взяв чашку и поднося её к губам. Он знал, что у него нет особых планов на сегодняшний день, кроме работы. Деловые бумаги и отчёты всегда оставались приоритетом. Он был профессионалом в своём деле, но не стремился к большим амбициям.
– Кстати, сэр, на ваше имя пришло письмо. Видимо, оно из-за океана.
Гарри взял конверт, удивляясь, кто мог ему написать. Конверт был плотный, запечатанный аккуратно, словно отправитель придавал этому письму большое значение. Внутри был лист плотной бумаги, исписанный разборчивым, даже немного торжественным почерком. Гарри заметил, что письмо начиналось с тёплых слов приветствия, которые напомнили ему о давно минувших временах их дружбы. Письмо было от давнего знакомого, переехавшего в Америку. Он рассказывал о своих успехах, описывал новые горизонты и возможности, которые открыл для себя в Новом Свете. В письме был намёк на то, что Гарри мог бы не просто посетить страну, но и подумать о том, чтобы начать там собственное дело. Рынок расширялся, и перспектива вести бизнес в Америке выглядела заманчивой, хотя и внушала определённый страх. Гарри почувствовал, как его сердце стало биться немного быстрее – смесь волнения, предвкушения и тревоги от осознания того, что перемены действительно могут быть ближе, чем он думал.
Он перечитал письмо дважды. Оно поднимало вопросы, которые и сам Гарри пытался себе задать последние несколько месяцев. Что, если все его устремления оказались бы ещё более успешными на другом континенте? Возможность открыть филиал своей лавки казалась заманчивой, но перемены всегда приносили с собой неизвестность.
После завтрака Гарри надел свой костюм, тёмно-серый с тонкими полосками, и отправился в торговую лавку, где работал уже более десяти лет.
Это была небольшая лавка на углу, скромно расположенная среди более крупных зданий, из которой исходил запах древесных полок и текстиля.
Лавка «Тейлор и К°» представляла собой уютное место, наполненное теплом и ароматом старых тканей, древесных полок и утончённых духов, которыми пользовались посетители. Здесь не было броской роскоши, той роскоши, которая была присуща обществу в те времена, – но была элегантность и внимание к мелочам, ценимое знатоками и теми, кто приходил в поисках чего-то уникального и качественного.
Полки вдоль стен были аккуратно заставлены рулонами тканей всех возможных оттенков и фактур: от строгих тёмно-синих и антрацитовых сукон до мягких пастельных шёлков и бархатов глубоких винных и изумрудных тонов. Ткани были развешены так, чтобы их можно было легко рассмотреть и оценить. У одной из стен висели образцы, каждый из которых был сложен особым образом, чтобы подчеркнуть текстуру и игру света на ткани, будь то гладкий атлас, плотный твид или нежнейшая шерсть. Кое-где были выставлены фрагменты сложных драпировок – пример того, как эти ткани могли бы выглядеть в готовом изделии.
В дальнем углу лавки находился небольшой отдел с готовыми изделиями: там висели аккуратно отпаренные жилеты, плащи, пальто и даже несколько костюмов, сшитых вручную. Их выбирали те, кто желал сразу получить готовое изделие, но при этом ценил качество и стиль. Каждая вещь здесь носила оттенок старинного мастерства – в строчках, в идеальной подгонке кроя, в пуговицах, прошитых с особой заботой.
Мастерская по ремонту и реставрации одежды располагалась ближе к задней части лавки, где Гарри и его помощник и протеже Роберт Хантли трудились за широкими рабочими столами, покрытыми линейками, нитками, иголками, ножницами и другими инструментами ремесла. На небольшом столике в углу стояла швейная машинка с почти антикварным видом, но работающая исправно и надёжно. Здесь под их руками рождалась вторая жизнь вещей: потёртые лацканы вновь становились плотными и ровными, изношенные рукава обретали прежний блеск, а старые ткани возвращались к жизни, благодаря искусству реставрации и точности стежка
В центре мастерской находился большой манекен – с плечиками и прорисованной линией талии, часто покрытый каким-либо тканевым отрезом. Гарри и Роберт использовали его для подгонки и примерки, придавая каждому изделию точность и безупречность.
Мастерская была также богата мелкими деталями и аксессуарами, которые добавляли ей очарования: небольшие коробочки с пуговицами – от простых костяных до металлических с гравировкой, деревянные вешалки, шляпы на полках и перчатки из тонкой кожи, лежащие в застеклённых витринах. Каждая вещь здесь хранила свой собственный стиль и была подобрана с вниманием к качеству и эстетике, словно каждая деталь говорила, что здесь работа не просто с материалом, а с историей и уважением к мастерам прошлого.
Лавка Гарри становилась не просто магазином, но настоящим пространством, в котором клиенты, как только переступали порог, чувствовали себя особенными. Мягкий свет, льющийся из витрин, подчёркивал текстуры тканей, теплоту дерева и мерцание стеклянных витрин, оставляя у каждого посетителя ощущение, что он попал в уголок времени, где вещи оживали и обретали новую жизнь.
Заведение «Тейлор и К°» было известно в округе благодаря своему разнообразию товаров: от обычных тканей, драпировок и материалов до редких винтажных тканевых изделий и аксессуаров для коллекционеров. Хотя Гарри и был владельцем этого заведения, но работа здесь не была его основной страстью. Он больше ценил стабильность, которую приносила лавка, и возможность работать по привычному ритму. Каждый день с утра до вечера он находился в лавке, отвечал на вопросы, следил за порядком и за тем, чтобы все шло по плану, а также решал различные хозяйственные вопросы.
Когда он вошёл в свою лавку, сразу почувствовал запах дерева и заваренного чая, которое каждое утро готовила помощница Элис Пэйтон для Гарри, его сотрудника Роберта и себя.
Роберт был его протеже – первым помощником и неизменным спутником в делах лавки. Высокий и немного угловатый, с копной рыжеватых волос и вечной полуулыбкой, он создавал впечатление человека лёгкого и всегда готового помочь. Роберт обладал природным обаянием, которое чувствовали даже случайные посетители. У него были живые голубые глаза, всегда немного прищуренные, словно он готовился улыбнуться, даже в разгар самой утомительной работы. Несмотря на молодость – ему было не больше двадцати пяти, – он уже проявлял недюжинные способности к ремонту, пошиву и реставрации одежды и различных тканей, подмечая каждую мелочь в своей работе, которую иной человек и вовсе бы не заметил. Роберт был надёжен и пунктуален, и в работе увлекался деталями, отчего мог задерживаться на одном заказе дольше, чем того требовалось.
Гарри нравилось это качество в Роберте: та трепетная внимательность и почти детская увлечённость, с которой он рассматривал каждую деталь, пошив, стяжку, пуговичку и прочее – порой даже в ущерб скорости работы. Они с Гарри представляли собой контраст – один сдержанный и практичный, другой живой, с лёгким чувством юмора и тягой к разговору, но это делало их взаимодействие слаженным и продуктивным.
Элис, напротив, была воплощением спокойствия и строгости. Молодая женщина с мягкими каштановыми волосами, собранными в аккуратный пучок, и тёплым, но сдержанным выражением лица, она всегда следила за порядком в лавке, начиная от полок с товарами и заканчивая витринами с образцами, рабочим кабинетом и подсобными помещениями. У Элис были проницательные тёмно-карие глаза и мягкие черты лица, однако за этой сдержанностью пряталась решимость, помогающая поддерживать в лавке ту атмосферу, которая ценилась клиентами. Её присутствие придавало лавке некую чинность и лёгкую строгость, и даже самые рассеянные покупатели невольно старались не создавать лишней суеты.
Элис отвечала за приём посетителей и всегда замечала мельчайшие детали, помня, какие вещи интересовали каждого постоянного клиента. В её голосе чувствовалась мягкость и доброжелательность, но она не допускала фамильярности и умела прекратить разговор, если он отходил от темы или задерживал работу. Клиенты ценили её за внимательность, а Гарри – за деликатность и умение создать уют в лавке.
