– Ей можно доверять. Я отправлю тебе номер, – и Тина закрывает за собой дверь, оставляя после себя шлейф ароматных ванильных духов, и тишину, что пробивают тикающие часы.

Устало подобравшись на подоконник и укутавшись в одеяло, гляжу на море. Только с моей комнаты открывается такой прекрасный вид. Даже высокие кирпичные заборы, которые отец возвел после смерти мамы, не мешают наблюдать за красотой природы.

Только присмотревшись, вижу, как из воды выходит мужчина. Силуэт знакомый. Это Даниэль.

Словно чувствуя мой взгляд, он ловит меня с поличным. Дыхание перехватывает, когда его внимание падает на мое окно. Быстро спрыгиваю с уютного местечка, убегая под одеяло и устало выдыхая.

С этого дня придётся держаться от него подальше.

Он не тот, кого можно любить. Нет, я не та, что должна его любить.

Глава

5

Promise me, if I cave in and break,

And leave myself open,

That I won’t be makin a mistake…

Пообещай мне, что если я сдамся,

Сломаюсь и откроюсь перед тобой,

Это не будет моей ошибкой…

(с) Eminem

__________

Вся оставшиеся неделя до помолвки проходит совершенно скоротечно.

Все эти дни бабушка Кора и Вивьен готовятся к помолвке, в то время как я, не высовываюсь из комнаты и не снимаю наушники. Только по вечерам выхожу на пробежку, под охранной Даниэля, чтобы не сойти с ума в четырёх стенах. Думая о нем. Его голосу, запаху, губам и теплу.

Даже сейчас, чувствуя, как прогибается под ногами песок, лёгкие сжимаются от отдышки, а мышцы на ногах мучительно болят, я не перестаю о нем думать.

Музыка в ушах играет громким битом, когда оглядываюсь назад через плечо, на своего телохранителя, бежавшего за мной. И сердце снова пробивает медленный удар, а тело ноет, и очень надеюсь от усталости, а не желания. Но черт возьми, даже песня говорит об обратном.

How do you want me, how do you want me?

Как сильно ты меня хочешь? Как сильно ты меня хочешь?

Настолько, что схожу с ума.

Даниэль поднимает взгляд, словно прочитав мои мысли.

Сегодня он в одних футболке и шортах. Это оказывается неожиданно и смущённо; видеть его без слоя униформы.

Смотря на безразличное выражение его лица, удивлялась железному терпению этого мужчины. Ничто, кроме крапинок пота, покрывших его лоб, не говорит о том, что он бежит больше тридцати минут, когда я валюсь на колени без сил продолжать.

– Все, – дышу часто, снимая наушники, – С меня хватит, – наконец порочные строчки песни не путают мысли, но все же остаются в голове, как надоедливая пластинка.

Baby, I wanna fuck you

Малыш, я хочу тебя,

I wanna feel you in my bones

Хочу чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела.8*

– Да ладно, – усмехается Дэн, подбегая ближе, и вырывая из пелены мечтаний. – Я готов пробежать ещё несколько футов.

– Беги сам, – перевернувшись, сажусь на ягодицы, стряхивая песок с рук и леггинсов. Грудь вздымается и опускается от отдышки.

Море тихими волнами бьется о берег. Это приятно успокаивает.

Даниэль не бежит дальше, плюхаясь рядом и подтягивая колени, поставив поверх руки.

– Решила похудеть к свадьбе? – с усмешкой спрашивает он, и получает от меня стрелы злобного взгляда.

– Почему всё в последнее время сводится к свадьбе? – хмурюсь, сжимая губы.

И это так.

Я начала много спать? Да это из-за свадьбы. Мне не хочется есть? Да это из-за свадьбы. Я стала слишком тихой? Да ладно, это из-за свадьбы.

Так говорит бабушка Кора. Всю неделю она гостит у нас, и кажется будет до самой свадьбы, что не может не выводить из себя. Эта женщина, одна из причин, почему я убегаю из дома. Просто чтобы не слышать её слов о предстоящей «свадьбе».

Порой, кажется, будто она готовится к своей свадьбе. Настолько её поглощает этот процесс.

– Потому, что ты, выходишь замуж, – спокойно говорит правду Даниэль.

Он больше не смотрит в мои глаза. Его взгляд устремлен на звездное небо. Замечаю, как играют желваки на мужских скулах.

– Меня выдают замуж. Я делаю это точно не по своей воли, – горькая усмешка слетает с губ, когда понимаю, насколько в безвыходном положении нахожусь.

– Свадьба уже не за горами, – будто самому себе говорит Даниэль.

– Марко пытается сделать все как можно быстрее. Он боится мести Конселло. Сейчас было бы разумно, немного растянуть все до тихих времен. Но разумно и Марко – несовместимы, – усмехаюсь, сжимая руки в теплом песке, – Он хочет избавиться от меня, пока другие этого не сделали.

Даниэль молчит, и эта тишина нагнетает.

– Ты не называешь его папой, – замечает он после минутного молчания.

– Он не достоин этого, – взгляд опускается к кроссовкам, испачканным в песке.

– Если судить по твоим синякам, то, не могу не согласиться.

– Сколько себя помню, он всегда бил нас, – не знаю почему говорю это. Зачем перехожу границу, которую обещала не переходить. Но душа так и наровится все рассказать.

Даниэль заметно напрягается. Он явно не ожидал таких откровений.

– Впервые, я получила от него в пять лет, когда сдружилась с соседским мальчиком, и не зная, выпалила, что мой отец бандит, и круто владеет оружием. Марко узнал об этом, и ударил меня, а после избил маму. Тина тоже часто получала. Особенно когда срывалась на слезы. Он ненавидел, когда мы проявляли слабость, – выдыхаю, не переставая вспоминать все те дни.

– В пять лет, я могла закатить истерику, когда он бил маму. Могла кричать и плакать так, что голос исчезал. В десять убегала в комнату, запиралась и крепко прижимала ладони к ушам, быстро напивая песни, – усмехаюсь, разгоняя дрожь по коже и скрывая боль за улыбкой.

– А в двенадцать я перестала реагировать. Пыталась пойти против него, за что получала похлеще мамы. Мой характер – всегда был моим врагом. В пятнадцать, могла с трудом держать его в узде. А сейчас…сейчас вовсе стала непробиваемой. Не знаю, зачем вывожу его из себя. Может в надежде, что у него прихватит сердце, и в один прекрасный день он сдохнет? – заливаюсь смехом, а вот Даниэлю вовсе не смешно.

Он резко привстает и тянет за руку, увлекая к себе. Так резко и грубо, что от неожиданности лёгкие сжимаются. Не понимаю, что он делает, когда тянет край футболки вверх, и сжимая мою кисть в своей, заставляет прикоснуться к своему торсу.

Солнце село. На берегу было слишком темно. Невозможно что-то отличить. Но я чувствую. Кончики пальцев соприкасаются с его горячей кожей, твердыми прессом и длинным рубцом на мужском теле. Легкие сжимаются, когда провожу пальцами вниз, до самого основания резинки его шорт. И не только оттого, как тихо Даниэль дышит и его тело реагирует на мои прикосновения. Шрам тянется почти на весь живот, заставляя меня легким сжаться.

– Кто это так с тобой? – шепчу, будто теряя дар речи.

Испуганно оттягиваю пальцы. Даниэль опускает футболку.

– Отец, – выдает он холодно.

Так запредельно тихо, что по телу проходит осыпь мурашек.

– Но ты рос с дедушкой…

– Да, мой отец умер чуть позже моего трехлетия.

Я бы хотела спросить: как? Зачем? Почему? А мама?

Но Даниэль резко меняет тему:

– Идём домой. Марко будет в ярости, если ты пропадешь, – он толкает меня в сторону дома, а я не могу сказать ни слова. Просто молча следую указаниям, без желания язвить.

В чем-то мы оказались похожи. Нам обоим достались ублюдки отцы.

Марко в ярости. Однако в этот раз, причина не я.

Слышу громкий грохот со стороны его кабинета, когда заходим после пробежки. Возле двери столпились Вивьен и бабушка Кора.

– Что происходит? – растерянно вглядываюсь в глаза женщин.