– Ой, что сотворили.

Ветер с унылым завыванием понёсся вслед печальной процессии. Скорбный звон удалялся в другой конец улицы.

Ланс порывисто повернулся к Гретхен, обхватил ладонями девичье лицо и заглянул в глаза.

– Я же в тот самый вечер… – зашептал он с горячностью, – перед тем как Нарингу… в общем, странный сон в лесу видел.

– Какой сон? – встревожилась Гретхен.

– Я видел… – Мордок сглотнул и хрипло закончил: – Атсхала.

– Ты видел великого духа?! Правда?.. Какой он?

– Он очень высокий. Великий, понимаешь? Старик… наверное. У него седая борода, только лица нет.

– Как это?

– Не знаю, я его не запомнил. И глаз тоже. Как будто их не было совсем. А взгляд его я почувствовал. Такой строгий, такой… как будто насквозь пронзает. Всего-всего тебя видит, даже всё, что замыслил.

Гретхен отвела лицо в сторону.

– А я почему-то думала, что он на волка похож, – обронила она с сомнением. И, заглянув Лансу в глаза, крепко сжала отвороты его полушубка. – Послушай! А вдруг это дурной знак? Он говорил тебе что-нибудь?

– Предупреждал о том, что большая беда будет.

– Ещё хуже моровой? – Она не сводила с него внимательных глаз. – Да что ещё такого страшного может на нас снизойти?! Я даже думать боюсь.

– Не бойся.

Притянув к себе Гретхен, Ланс с тоской уставился вдаль, на тёмную громаду лежащих за Грейстоуном гор. Он и сам в последние дни не раз вспоминал своё странное ночное видение. То прочно засело в уме и, чем бы он не занимался, постоянно вплывало в мысли.

– Что-то неспокойно мне, Ланс. За нас неспокойно.

– Всё обойдётся, вот увидишь. Дождёмся весны, а там и лето приспеет. И тогда всё, что задумали, сбудется. – Не зная, чем утешить встревоженную невесту, он склонил голову и в мягком поцелуе прижался к пухлым губам.

Позади хлопнула дверь, на крыльцо вышел Ландлоу. Подслеповато щурясь со света во тьму, староста окликнул дочь.

– Я сейчас, папа, – отозвалась та и повернулась к Лансу.

Он нехотя выпустил её руку:

– Я завтра приду.

Улыбнувшись, Гретхен заботливо стянула на крепкой груди Ланса полушубок, встала на цыпочки и, чмокнув в прохладную обветренную щёку, торопливо пошла к дому. Взбежав на крыльцо, она что-то сказала отцу и, напоследок обернувшись, помахала рукой.

Мордок проводил глазами ладную фигурку, пока она вслед за старостой не исчезла за дверью, расправил плечи и направился к дому.

…

Свежие снега, выпавшие следующим днём, плотно улеглись на мёрзлую землю. Заливая распадок холодным светом, по ясному небу плыла набирающая силу луна. Ланс шёл к дому Ландлоу и сам себе улыбался, грея за пазухой нехитрый подарок – выпросил у Келиба веточку берёзы, которая за две недели стояния в тёплой избе выпустила крохотные листочки. Пусть Гретхен порадуется. Вспомнит о весне, о лете и хоть ненадолго забудет о беде, накрывшей Грейстоун.

Не успел он зайти во двор старосты, как входная дверь распахнулась, и на крыльцо выскочил в расстёгнутой дохе бледный Густав.

– Ланс! – Он в три шага преодолел разделявшее их расстояние и вцепился в отвороты полушубка Мордока. Тот разошёлся на груди, выпустив подарок на землю. – Гретхен… – От волнения голос изменил старику, и он срывающимся шёпотом сообщил: – Её с… с утра нет дома.

Сердце Ланса трепыхнулось.

– С утра?.. – произнёс он одеревеневшим голосом. – Но… как же? – растерялся он, – мы ведь…

– Ты видел её сегодня? – взгляд старика метался по его лицу.

Ланс помотал головой. Ему вдруг стало трудно дышать.

– Как расстались вчера, – заговорил он бесцветно, – так и всё. Сегодня вот обещались встретиться. А у соседей или подружек не спрашивал? – спросил он с надеждой.

– Всех уже обошёл. Никто ничего не знает. – Старик промокнул повлажневшие глаза. – Да и не до гостей сейчас никому!

– Ну да… – поник Ланс. Внезапно в памяти всплыл вчерашний разговор. – Густав! Вспомнил! Она сегодня на Студёную собиралась.

– На Студёную!.. Зачем? – В глазах старосты отчаянье боролось с укором. – А почему ты не пошёл с ней?

– Я за Хельгой в Верхнее ездил. Келибу на неделе опять худо было, а у Айны все снадобья покончались.

Ландлоу тяжело осел на ступеньку и закрыл лицо руками.

– Густав! – затормошил Ланс старика. – Так чего сидеть! Людей поднимай!

Староста вздрогнул, глянул на Мордока несчастными глазами и кивнул. Ланс помог ему встать.

– Давай в сообщество, – сказал он. – А я пока к нашим побегу. Встретимся у выезда на окружную.

Ландлоу словно очнулся. Спохватившись, бросился в дом. С ощущением надвигающейся беды Ланс оставил двор будущего тестя и кинулся на свою улицу.

А на земле осталась лежать вмятая в снег хрупкая веточка с нежными, едва распустившимся, листочками.

Глава 24

Разбившись на группы, охотники до полночи бродили по окружным лесам и вдоль берегов Студёной.

– Если и была она здесь, все следы давно занесло. – Переминаясь с ноги ногу, Дакота водил факелом из стороны в сторону, ярким пламенем разгоняя темень по прибрежному кустарнику. – Так говоришь, с утра собиралась? – Он выжидающе посмотрел на среднего Мордока.

Ланс будто не слышал, продолжая безостановочно твердить:

– Куда же ты могла уйти?

В который раз он прислушался к осторожному плеску реки и вгляделся в чернеющую стену леса. Затем резко обернулся:

– Я в горы пойду.

– Погодь, парень, – остановил его Дакота, изучая тропу между рядами елей. – Сейчас группу Ландлоу дождёмся, там и решим.

За деревьями показалась цепочка огней. Подошедшие охотники со старшим Мордоком во главе хмуро водили глазами по окрестностям и только качали головами. Поиски ничего не дали. На старые снега улёгся свежий, и следа не оставив ни человека, ни зверя.

Ландлоу сел на поваленный ствол дуба, закрыл лицо ладонями и зарыдал от отчаянья. Угрюмые мужики отводили глаза, будучи не в силах смотреть на убитого горем отца, вся жизнь которого после смерти жены сошлась на красавице-дочери. А теперь единственная родная душа пропала.

– Ланс в горы собрался, – сообщил Дакота. – Я иду с ним. Кто с нами? – оглядел он собравшихся.

Вызвалась половина. Остальные решили идти со старшим Мордоком – в тайгу по другую сторону Грейстоуна. Мало ли.

– Тебе бы отдохнуть, Густав, – поглядел на вымотанного старосту Магнус. – Отправляйся домой, дружище. Тебя проводят.

– Мы сами обойдём леса, – поддержали охотники.

Ослабленному после болезни старику длительные переходы были не под силу. На том и порешили. Магнус дал знак двоим крепким молодым парням:

– Мы болотом обойдём, а вы потом напрямки. Встретимся за каменной пустошью.

Те кивнули в ответ, помогли старику подняться и повели обратно в селение. Отряд немедленно разделился. Разойдясь в разные стороны, каждая из групп углубилась в ночную тайгу.

…

Минула ночь.

В бесплодных поисках пролетел следующий день.

Бедный Ланс с ног сбился, пока то один, то с приятелями обшаривал окрестные леса, забираясь так далеко, куда охотники обычно и не хаживали. Он в полном отчаянье обошёл оба берега Студёной, поднимался высоко в горы и даже решился переступить запретную границу, мысленно обращаясь к древнему духу с мольбой о прощении за дерзость.

Но всё было зря. Девушка, как в воду канула.

На исходе был третий день.

…

Ланс сидел за столом, уткнувшись лбом в сложенные кулаки. С печалью глядя на старшего сына, Айна мягко положила ладонь ему на плечо. Он поднял на мать глаза, полные неизбывной тоски, и снова опустил голову. На пороге появился Магнус, вопрошающе посмотрел на жену. Но та лишь развела руками и отошла к буфету.

Снаружи донёсся собачий лай. Ланс привстал и сдвинул занавеску, открывая за окном размытую синеву раннего вечера. В сопровождении дюжины охотников во двор заходил староста.