– Как ты смеешь!

– Какое ты имеешь право?!

– Да кто ты такой?!

Болезненный спазм скрутил нутро, и Савьер согнулся, пытаясь удержать рвущуюся наружу горькую желчь.

– Что он делает? – дрожащим голосом спросила Амели.

– Я не знаю, – задыхаясь, ответил Савьер. – Поверь, я понятия…

С оглушающим треском лопнули витражные окна. В зал ворвался ледяной ветер, а вместе с ним тени, быстро заполонившие все пространство вокруг.

Амели закрыла голову руками, Астара завизжала. Они пригнулись, а сидящая рядом девушка попыталась забраться под стол.

Савьер медленно сполз на пол и попытался разглядеть существ, мечущихся под потолком.

Их тела отдаленно походили на человеческие, но изуродованные, коротконогие и горбатые. Из спин росли большие кожистые крылья, морды были уродливыми, как у летучих мышей. Они вопили и кружили над столами, задевая мощными лапами бокалы и супницы.

Савьер попытался взять себя в руки, но все происходящее казалось дурным сном. Он никак не мог поверить в то, что видел, не мог сосредоточиться на испуганном шепоте Амели, только медленно моргал, пытаясь убедить себя, что уснул на полу в комнате и все происходящее просто ему мерещится.

– Помогите!

Одно из существ схватило зазевавшегося мужчину, подняло к потолку и сбросило вниз. Череп бедняги раскололся с неприятным звуком, который Савьер вряд ли сможет забыть.

Началась паника. Гости ринулись к дверям, но те оказались заперты. Фигуры в мантиях пришли в движение, свечи в зале погасли и вспыхнули вновь, однако пламя их стало зловещего синего цвета. В полумраке Савьер старался нащупать руку Амели, но той не оказалось рядом.

Вскочив, он попытался оглядеться, но найти кого-то в море человеческих тел было невозможно. Отовсюду доносились крики. Савьер запнулся о чье-то тело и упал. Ладони окрасились алым. Он попытался стереть кровь, но лишь испачкал одежду.

– Амели! – в отчаянии выкрикнул Савьер. – Амели!

Поднявшись, он заковылял к дверям, надеясь найти подругу там, но его снова сбили с ног. Трость отлетела в сторону, кто-то наступил на нее, и в гомоне голосов Савьер услышал треск.

– Приведите моего брата ко мне! – раздался громоподобный приказ.

Кто-то схватил его под руки и потащил к трону. Савьер сопротивлялся из последних сил, но самообладание оставило его, когда он увидел Амели, лежащую на столе. Уродливая крылатая тварь припала к ее шее, белое платье потемнело от крови. Остекленевшие глаза девушки смотрели в пустоту.

– Что ты наделал?! – закричал Савьер, вырываясь. – Что ты наделал?!

Дверь зала с треском распахнулась, и выжившие бросились прочь. Чудовища ринулись за ними, а Лаверн усмехнулся и медленно опустился на трон. Савьера бросили на пол, он упал к ногам брата и схватился за край его плаща.

– Что ты наделал? – повторил Савьер, стараясь не смотреть на последствия устроенной бойни.

– Я стану императором, – сказал Лаверн, и его губы изогнулись в насмешливой улыбке.

– Это невозможно! Никто не склонится перед тобой, – прошептал Савьер.

– Перед силой Фаты склонятся все.

Сказавшая это женщина откинула капюшон мантии, и Савьер сжался под взглядом ее белых, лишенных радужки глаз. Нуады редко покидали территорию своего Дома и еще реже бывали приглашены на церемонии и праздники, которые устраивали лорды других Больших Домов. Стоило догадаться, что они не просто так явились на похороны отца – их позвал брат.

– Вы сошли с ума. – Савьер не узнал собственный голос. – Против вас выступят все Дома, вы даже не представляете…

– Покажи ему, с какой силой столкнутся те, кто осмелится пойти против меня, – приказал Лаверн.

Жрица послушно подняла четырехпалые ладони и сделала несколько жестов, складывая из пальцев странные фигуры. Когда она произнесла несколько слов на языке нуад, Савьер увидел вспыхнувший в воздухе символ, тут же опавший пеплом.

Он отвернулся, зажмурился, все еще надеясь, что происходящее – просто кошмар, но, когда открыл глаза, увидел то, от чего его сердце едва не остановилось.

Амели медленно села и посмотрела на Савьера. Рана на ее шее продолжала кровоточить, но девушка неловко встала и, шатаясь, двинулась прямо к трону. В ее глазах не осталось ничего человеческого, движения стали ломаными и неуклюжими.

– Пусть убирается, – сказал Лаверн.

Жрица махнула рукой, и Амели вдруг вздрогнула, встрепенулась, принюхалась, словно дикий зверь, и бросилась прочь из зала. Через мгновение раздался женский крик.

– Что ты с ней сделала?!

Савьер попытался подняться, но брат толкнул его ногой, Савьер скатился со ступеней и упал на липкий от крови пол.

– Теперь все склонятся передо мной, – удовлетворенно произнес Лаверн.

– Да здравствует новый император – Лаверн Второй! – воскликнула нуада.

– Да здравствует Дом Убывающих Лун, – откликнулся Лаверн и поцеловал длинные серые пальцы.

Полгода спустя

– Вот эта карта говорит о том, что твой путь будет долгим и тернистым.

– Мне не нравится, вытащи другую.

– Нет, дорогая, так это не работает.

– Почему? Разве ты не можешь вытащить карту, которая будет пророчить мне беззаботное будущее?

– Довольствуйся тем, что есть.

– Бабушка!

– Все хотят знать, что их ждет, но никто не желает принимать то, что им не нравится.

Ромэйн подтянула под себя ноги и улыбнулась. Ее бабушка, старшая леди Дома Наполненных Чаш, вытащила из колоды еще одну карту и положила ее на одеяло.

Восседающий на белом коне всадник попирал сваленные в кучу окровавленные тела.

– Это Жнец, – сказала Ромэйн. – Кто-то умрет?

– Жнец не всегда означает смерть, – подумав, ответила бабушка. – Он несет с собой перемены, которые, впрочем, к смерти тоже могут привести. Перемены могут быть разрушительными, но в конце концов они могут пойти на пользу.

– Художник сделал все, чтобы о хорошем ты думал в последнюю очередь, – фыркнула Ромэйн. – Посмотри, сколько тел под копытами.

Следующим из колоды появился рыцарь на гнедом коне, размахивающий мечом. Бабушка положила его рядом со Жнецом, долго разглядывала расклад, а потом медленно произнесла:

– Глядя на эти три карты, я вижу цельную картину.

– Ну? – Ромэйн склонилась над раскладом. – Говори!

– Карты предсказывают тебе дальнюю дорогу. – Костлявым пальцем бабушка указала на изображенную на карте лодку, пронзенную мечами. – Твоя судьба уведет тебя из родного дома. Карты советуют тебе бежать.

– Куда мне бежать? От чего? – Ромэйн задумчиво крутила в пальцах локон светлых волос.

– Сейчас такое время, что бежать впору всем нам, – резко ответила бабушка.

Они, не сговариваясь, посмотрели в окно, за которым разливался серый ненастный день. Где-то там, у границ их владений, шла ожесточенная борьба людей и чудовищ, призванных предателем из Дома Багряных Вод.

Их жизнь изменилась в тот день, когда Монти вернулся с похорон лорда Лаверна Первого. Обезвоженного и едва живого, его встретили стражники, которые и помогли ему преодолеть остаток пути. Брат Ромэйн несколько дней не приходил в себя, а когда проснулся, начал рассказывать странные вещи. Сперва ему никто не поверил, но вскоре отец получил послание из Дома Кричащей Чайки – их лорд подтвердил все, что рассказал Монти, и призывал отца собрать представителей всех Малых Домов, чтобы дать бой.

Отец медлил до тех пор, пока орда чудовищ не подошла к их границам. Они разграбили окрестные деревни, напали на городок шахтеров; бежавшие оттуда приносили самые разные вести, но все сходились в одном – на них напали не люди. Год Башни стал самым ужасным годом со времен правления императора Симеона Четвертого.