Кроме всего прочего, договорился с Поляковыми, владельцами кожевенно-шубного производства, о моём участии в модернизации и расширении их небольших мастерских. Делал это с дальним прицелом. Будущим авиаторам нужна будет прочная и удобная одежда, и я решил принять в этом деле самое горячее участие.

Вот так я и вертелся как уж на сковородке, по уши в самых разнообразных хлопотах и лишь Сара-Серафима старалась не напрягать меня делами, а наоборот содействовать моему отдыху от них в её обществе. И надо сказать, что у неё это отлично получалось. Скрыть наши отношения не удалось, да и мы особо скрывать их не старались.

Всё это привело к некоторому охлаждению между мною и Катькой Балашовой, но не критично. Той было просто некогда. Она сама была вся в делах и в напряжённой учёбе, на остальное у неё не доставало ни времени, ни сил, да и рано ей ещё было играть в эти игры. Так, в разнообразной суете по добыванию денег проходило моё время, до самой середины лета, когда Архипка с компанией закончили собирать свой мотопараплан.

Первые испытания крыла с мотором изобретатели провели почти тайно, пригласив на них лишь меня с Катькой. Архипка, как самый продвинутый испытатель наших летательных аппаратов, сел в кресло пилота, а Петька Кожин крутанув двухлопастной винт завёл двигатель. Дождавшись, когда довольно большой воздушный винт раскрутится, Архипка отпустил тормоза и поехал по ровному полю, расправляя над собой двухцветное шёлковое крыло. Добавив обороты он, манипулируя клевантами, заставил аппарат подняться метров на пять и, пролетев по прямой метров сто, приземлится.

Мы с восторженными воплями кинулись к нему. Бесцеремонная Катька подскочила к вылезающему из кресла аэронавту с криком:

- Дай я попробую!

Но шуструю девчонку пришлось обломать.

- Нет, Екатерина! – решительно перехватил управление полётами я. – Пусть сначала Архипка проведёт весь комплекс испытаний, потом проинструктирует нас. И только потом полетишь ты, и также выскажешь свои замечания. А уж после тебя мы попробуем покататься.

- А почему она? – возмутился Петька Кожин.

Артемий промолчал, но было видно, что и он, несмотря на всю свою симпатию к нашей амазонке, с Петром солидарен.

- А потому, друг мой Пётр, что Екатерина по умению управлять парапланом с Архипкой на равных и может заметить особенности поведения аппарата, которые ускользнут от нашего главного испытателя.

Катька хихикнула и показала насупленному Петру розовый язычок. Мы развернули тележку, занесли и расправили крыло и Архипка взлетел и на сей раз прошёлся по кругу на высоте метров ста, потом поднялся повыше, сделал на той высоте ещё два круга и пошёл на посадку. Я остановил, бросившуюся было к нему, Катьку, и тормознул парней.

- Винт не ограждён и нечего под него кидаться. Это ваша недоработка и я лопухнулся. Надо сделать ограждение для винта, чтобы не дай бог некоторые особо шустрые девчонки под него не попали.

Тем не менее, полетали на мотопараплане мы все. Управлять «вундервафлей», после того как налетал на параплане больше десятка часов, оказалось совершенно не сложно, если конечно не делать резких движений. Катьке полёты настолько понравились, что её восторженный вопль перекрывал достаточно громкое стрекотание двигателя.

Ну что же, придётся молодой жене нашего Тора, Машке, ударно потрудиться над созданием ещё пары крыльев. И, пожалуй, стоит подключить к этому процессу и портного Хайкина Абрама Семёновича, тем более что шёлк и шнуры придется добывать ему.

Надо сказать, Абрам Семёнович сопротивлялся не долго. Сумма в серебряных рублях, обещанная ему за скорейшее воплощение моей мечты о полётах, портного впечатлила и подвигла на трудовые подвиги. Так что к рождению Митькиного первенца у нас уже было три мотопараплана и один парашют для испытаний, на котором мы сбрасывали «Васю». «Вася» это мешок с песком весом килограммов шестьдесят пять. Архипка брал «Васю» в качестве пассажира поднимался метров на семьсот и сбрасывал вниз. Наш самодельный парашют раскрывался не всегда и «Васю» приходилось в этом случае изготавливать заново. Но в конце концов мы научились правильно укладывать шёлковый купол в доработанную парашютную сумку. Настал тот день когда вместо «Васи» Архипка вывез меня и, поднявшись почти на километр, крикнул мне:

- Прыгай!

Преодолевая нешуточный страх, я вывалился из пассажирского кресла и полетел вниз. Кое - как остановив кувыркание, дёрнул за кольцо. Спустя секунду, с громким хлопком раскрылся купол парашюта. Меня как-будто подбросило вверх и, относительно медленно, я стал спускаться на наш импровизированный аэродром.

Припомнив рассказы Валентины Скляр, младшей сестры моего друга Генки Скляра, которую я иногда расспрашивал о прыжках с парашютом. Та была международным мастером по этому виду спорта и, хотя брата своего и его друзей она не слишком уважала, но, тем не менее, иногда рассказывала о своих достижениях и прыжках.

Так памятуя её рассказы, я приготовился встретить землю. А именно, немного согнул ноги в коленях и прижал их друг к другу. Это мне помогло мало, и земля крепко приложила меня по пяткам и опрокинула на спину. Купол «погасить» я не сумел и небольшой ветерок потащил меня спиной по мелкой травке. Кое - как я умудрился перевернутся и встать. Лишь только я «погасил» купол, как снова был сбит первой добежавшей до меня Катькой, которая с пронзительным визгом повисла у меня на шее и снова свалила на землю.

Прибежавшие следом за легконогой Катькой парни окружили нас девчонкой, подняли с земли и попытались меня качать, но я вовремя пресёк это идиотское выражение радости по поводу счастливо закончившегося опасного мероприятия. Ну их на фиг! На парашюте не разбился, так эти подкинут и не поймают. Парни загомонили выражая желание тут же повторить прыжки самим:

- Я! Я первая прыгать буду! – закричала Катька.

Пришлось обломать энтузиастов парашютного спорта.

- Ни каких прыжков! Сначала будем долго и нудно учиться. Пока учимся, Машка с Хайкиным нашьют ещё парашютов. Испытаем их, научимся правильно укладывать и только тогда начнём прыгать. И никак иначе! Разбиться на этом парашюте проще простого. А поэтому «учиться, учиться и ещё раз учиться» как говорил один очень умный человек.

Для учебы по правильному пользованию парашютом пришлось соорудить целый комплекс тренажёров. Я даже озаботился было сооружением парашютной вышки. Правда вовремя отложил эту идею на потом. Парашютную вышку нужно строить в парке «Культуры и отдыха», который придётся в будущем замутить.

Но это в случае если мне удастся построить здесь авиационный завод. Моторы лучше производить где-нибудь поближе к металлургическим центрам. Нужно будет изобретать специальные сплавы. И наверняка придётся заниматься алюминием. Каково состояние дел в производстве «летающего металла» мне на сегодняшний день не известно. Ладно, спрошу у специалистов. А пока дерево, перкаль и фанера и стальные тросики; вот компоненты будущих первых самолётов.

Будущее радиопромышленности пребывала пока ещё в тумане. Сергей Петрович Глебов и его коллеги пока изучали теоретические основы беспроводной связи и явно напрашивались на, активирующий умственную деятельность, «пендель», хотя это пока ещё не горит.

За всеми этими хлопотами я упустил из виду наших оппонентов из города Томска. А именно Прохора Шаркунова по кличке «Щелкан» и его троих пособников от которых за версту разило уголовным прошлым. Но поскольку активных действий они не предпринимали, ограничившись лишь наблюдением и сбором сведений о Сивом, то и мы всего лишь изредка проверяли их. Савелий Рожнев, простмулированный через Горлова небольшой мздой, не спускал с них глаз и обо всех их телодвижениях сообщал своему приятелю Игнату Горлову, ну а тот уже докладывал мне.

Вся эта суета и с мотопарапланами, и с парашютами, и с двигателями стоила изрядных денег. Поэтому денежки итальянцев закончились и пришлось в очередной раз потревожить господина Гуревича Михаила Исааковича, пухляша нашего, который встретил меня, можно сказать почти по-родственному, но торговался отчаянно, пытаясь срубить с меня лишнюю денежку. Пришлось даже его снова попугать и камешки пристроить за вполне нормальную цену. Это позволило без труда продержаться до осени. А осенью дед привёз больше двух пудов золота и официально сдал его в горную управу. Откуда, за малую мзду, довольно быстро получил целую кучу новеньких золотых монет. Это нам позволило без боязни использовать монеты, нажитые не совсем честным способом. Да уж чего там! Банальным грабежом те монетки мы заполучили. И совесть меня по этому поводу совсем не мучила.