- А ерунда! Просто к слову пришлось, - попытался откосить я от объяснений.

- А все-таки! - настаивал Мещеряков.

- «Котека» это национальная одежда мужчин одного племени папуасов в Новой Гвинее. Словами это не описать, если любопытно, то я нарисую.

- Нарисуйте!

Я конечно не художник, но рисовал получше, чем Остап Бендер вкупе с Кисой Воробьяниновым. Поэтому, взяв со стола листок бумаги и карандаш, быстренько изобразил гвинейца в его национальной одежде, обозначив стрелочкой предмет одежды.

- Вот «котека». Статусная вещь я полагаю, – подал листок Мещерякову.

- Вы это серьёзно? – подозрительно хрюкнув, спросил Мещеряков.

Я пожал плечами и сказал:

- Уверяю вас, все так и есть. Возможно, что-то подобное есть в отчетах Миклухо-Маклая, но я не уверен.

- Взгляните, Карл Оттович, что этот наглец изобразил, - расхохотался Мещеряков, протянув рисунок Граббе.

Тот, рассмотрев рисунок, засмеялся и передал его в свою очередь Артемию. И некоторое время в кабинете царило веселье.

- Ладно! Вы меня уговорили. «Котеками» меряться не будем, – коротко хохотнул Мещеряков. – Но вот как мне относиться к тому, что о вас рассказывают эти господа? – указал он на рядом сидящих полицейских.

- Отнеситесь предельно серьёзно, каким бы фантастическим этот рассказ вам не показался. Я полагаю, что фантазировать им не было никакой нужды, и они пересказали вам то, что им стало известно с моих слов или из других источников.

- Но в это невозможно поверить!

- Тем не менее я стою перед вами во плоти. Можете даже потрогать меня, только не щекочите, я щекотки боюсь. И потом, разве к вам на приём выстроилась очередь, таких как я? Я не отрицаю, что возможно, еще где-нибудь появился такой же «вселенец», но уверен, что толпой они не ходят, - произнёс я.

- Что за «вселенец»? – спросил Мещеряков.

- Вот Артемий Николаевич объяснит, - указал я на Гурьева.

- Я так перевёл одно слово, услышанное от итальянцев. Сначала я не совсем понял, что произнёс Поцци в разговоре с Сальвини, но после того как услышал историю Алексея, то счёл, что «вселенец» наиболее точный перевод слова «gli universi» в этом контексте.

- А не придумали вы это слово? – выразил сомнение точностью перевода Мещеряков.

- Даже если Артемий Николаевич и придумал это слово, то оно всё равно очень хорошо отражает суть явления. А именно - перенос памяти одного человека в мозг другого. В моём случае, память и сознание семидесятилетнего старика было внедрено в голову двенадцатилетнего мальчишки. И произошло это после встречи с шаровой молнией. Точно такой же шаровой молнией, что убила Георга Рихмана. Надеюсь, вам знакома эта история.

- Знакома, - произнёс Мещеряков. – Но молния академика убила, а вы-то живы.

- Жив, но это, скорее всего, стараниями госпожи Новых Феодоры Савватеевны, – сказал я и замолк поражённый мыслью, которая до этого времени не приходила мне в голову.

- Господа! – решил я высказать догадку. – Господа, а нет ли у кого из вас сведений о выживших после встречи с шаровой молнией.

Господа удивлённо переглянулись и трое отрицательно покачали головами, а Мещеряков очень внимательно посмотрел на меня и, открыв папку, что лежала на столе, достал оттуда листок и протянул мне.

- Прочтите!

История Прошки Котяха заставила меня немного офигеть. Если это правда, то я не единственный «вселенец» в этом мире. А что же итальянцы тогда разыскали в папских архивах? Ведь наверняка разыскали что-то. Иначе зачем им тащиться в такую даль.

- Господин Мещеряков, позвольте вопрос?

Тот кивнул головой, разрешая полюбопытствовать.

- Насколько достоверна эта информация? - потряс я листком.

- Как мне удалось выяснить, достоверность этого случая весьма велика. Так что вы можете сказать по этому поводу?

Я попытался представить себе, что могло произойти с тем, кто вселился в Прошку. Скорее всего, некий мажорчик на крутой тачке гнал на приличной скорости и одновременно разговаривал по мобильнику, ну и не справился с управлением. Разбился вдрызг, а его сознание перенеслось в бедного конюха.

- Полагаю, что это был мой собрат по несчастью. «Вселенец» - одним словом. О дальнейшей судьбе этого Прошки, что-нибудь известно?

- Ничего неизвестно. Вероятнее всего сгинул в войне с Наполеоном.

- Жаль, жаль! Но как говорят в Средней Азии – «Кисмет»! Судьба! Но есть ещё итальянцы и папский архив. Наверняка они что-то там разыскали иначе бы не припёрлись сюда за несколько тысяч верст.

- Кстати об итальянцах, вы не скажите, что им от вас надо и как они узнали о вашем существовании?

- Если я вам скажу, что написал письмо папе римскому, где предложил ему покаяться в грехах и перейти в православие, то вы, скорее всего мне не поверите. И правильно сделаете.

- А что у вас были такие мысли? - язвительно спросил Мещеряков.

- Да избави бог! В принципе мне нет никакого дела ни до папы римского ни до любого другого европейца, пока они не лезут ко мне.

- И чем же вам досадил понтифик? – продолжил язвить большой начальник.

- Про понтифика ничего не скажу, а вот некий аббат Бальцони направил год назад пару итальянских варнаков в Сосновку к госпоже Новых, чтобы каким либо образом заполучить одну фамильную вещицу доставшейся ей в наследство от бабушки. Повели эти ребята себя очень грубо, и нам с дедом пришлось их немного приструнить. Когда они осознали, что немного перегнули палку, то я с ними отправил письмо этому аббату с настоятельной просьбой отстать от женщины и даже немного пригрозил.

- Ты! Пригрозил? – от удивления Мещеряков даже сфамильярничал. – И чем же вы ему пригрозили?

- А ерунда! Просто настроение было весёлое, и я немного пошутил. Ну, ещё посоветовал поискать такую же вещицу в ватиканских архивах, где помимо бесчисленного множества документов, хранятся и всяческие артефакты, оставшиеся после сгинувших цивилизаций.

- Сгинувших цивилизаций? – ещё больше удивился Мещеряков. – Что вы имеете ввиду?

- Ну, хотя бы легендарную Атлантиду, о которой сообщал Платон в своих диалогах. Или у вас этого в платоновских текстах нет?

- Не знаю. Я не специалист. Возможно, такие упоминания и имеются. Но вы-то, откуда все это знаете?

- Да я много чего знаю. А Платона немного читал в другой жизни, хотя именно этот диалог, где Атлантида упоминается, всего лишь просмотрел.

- В другой жизни? – ещё больше удивился Мещеряков.

- Вот именно в другой, и это самое главное, о чем бы я с вами хотел поговорить.

Посол Западной Гвинеи на заседании ООН в национальном костюме.

Глава 9

Я окинул взглядом троицу полицейских и обратился к Мещерякову:

- Ваше Превосходительство! То, что я вам сейчас скажу, может стать предметом государственной тайны. Потому вы должны принять решение - посвящать в это ваших сотрудников или нет. Хотя если честно, то я уже кое-что разболтал ватиканским попам, когда написал письмо Бальцони. Сейчас-то я понимаю, что этого делать не следовало, но тогда я сам был в неком раздрае от всего со мной произошедшего, а потому действовал спонтанно.

- Тогда какие могут быть секреты от преданных слуг Государя. Говорите! – приказал Мещеряков.

- Хорошо! Дело в том, что я, вернее не совсем я, но для краткости буду пользоваться этим местоимением. Так вот господа я из будущего!

- Из будущего? – прищурился Мещеряков. – Как это прикажете понимать?

- В это трудно поверить, но это так. Я попал в тело этого подростка из 2021-го года.

Все четверо недоверчиво уставились на меня, наконец, Мещеряков заговорил:

- Но позвольте! Если вы из будущего, то наверняка вам известны и события, что произойдут в стране и мире.

- Известны! Беда только в том, что тот мир, хотя и очень похож на ваш, но другой.