– Ну, ты, блин, даёшь.

– Думаешь, сгореть в лаве или свариться в кипятке лучше было бы?

– Да вот теперь и не знаю, честно. Сейчас Кэп со старпомом мне в ухо матом кроют и требуют подтверждение. Но что делать – то с этим всем?

– Да кто ж его знает.

– Я думаю, мужик на ковре точно знает.

Голос Виталия, изображавшего до этого бдительного стража, разорвал оцепенение, в которое впали все присутствующие под грузом осознания текущего положение дел, кроме телохранителя Танаки, ему не положено.

– Где мужик?

Артем повернулся к Виталию всем корпусом, одновременно расстегивая кобуру и извлекая «Ярыгина». Я же принялся внимательно рассматривать листву и кусты, в направлении взгляда Виталия. И правда, присмотревшись, смог разглядеть у кромки леса, растущего в полутора сотнях метров от поместья, мужика, лежащего на ковре и внимательно нас разглядывающего. Что – то неправильное было в том, как он лежал. Там лес, склон, а он лежит, как будто на ровном… Волосы встали дыбом, и не только на голове. Я, наконец, рассмотрел то, что сознание, воспитанное на шаблонах, отказывалось принимать. Мужик на ковре парил в воздухе на высоте трех метров. Просто на фоне опушки леса это было не сразу заметно.

– Хоттабыч, итить колотить, натурально Хоттабыч.

Я, не хуже Артема, в движении расчехлил своё «оружие», и верный «Агат» начал писать картинку.

– Семенов, ко мне бегом.

Отдал команду Артем. Боец выпрыгнул из кустов над крышей чайного домика, когда он натурально кувыркнулся по крыше, я думал, хана, поскользнулся, сейчас и сам убьётся, и «игрушку» свою повредит. Куда там, обнял «свечку», перекатился и на ноги спрыгнул. Ну, даёт, не иначе заранее отход присматривал. Подбежал. Артем у него тут же винтовку изъял, и давай мужика выцеливать.

Я тут же толканул Артема в плечо, сбивая прицел.

– Ты чего творишь, вражина, не вздумай палить.

– А то что?

Артем с интересом на меня посмотрел.

– А то, что мы понятия не имеем, что это за партизан такой, и если ты его сейчас подстрелишь, не факт что он там один. А даже если и так, дипломатия рулит. Само его наличие здесь вселяет некий оптимизм, если, конечно, его, как и нас, сюда случайно не забросило.

– И что, его, по-твоему, отпускать надо?

– А что он тебе сделал? Вот проявит агрессию, тогда и стреляй. А пока есть шанс наладить контакт, даже не вздумай и своим закажи.

– Ты хоть снимаешь?

– А то, все фиксируется.

Виталий, прикрывая глаза от солнца ладошкой, разглядывал нежданного гостя.

– А у него, там, на ковре, бутылка какая-то. Эх, уходит, понял, что мы им заинтересовались.

Ковер с мужиком медленно улетал вдоль вершин деревьев в сторону рыбацкого поселка, которого здесь, по идее, быть не должно. Хотя, с другой стороны, поселки возникают там, где есть вода в достаточном количестве. И, если рельеф не изменился, можно предположить, где находится «гнездо» у этого «Хоттабыча».

– Вот и приоритетная цель вам для разведки появилась.

Ковер уже скрылся за склоном горы, и я прекратил съемку.

Первые потери.

Штаб-квартира Танаки гудела, куда там прославленному в литературе потревоженному улью. Тоши с Джованни ушли забрать вещи брокера из его комнаты в отеле. Вернувшийся Джекоб, по-моему, уже в третий раз пересматривал отснятый мной коротенький сюжет. Галопроектор, чудо современной компьютерной мысли, на некоторое время стал самым обычным проектором, на котором «крутили кино», превратив одну из стен в киноэкран. Энни, комментировавшая происходящее, видимо, сама поняла, что дядя переспрашивает её о деталях уже просто «на автомате», внутренне сражаясь с вбитыми стереотипами, что Дед Мороз, в его случае Санта Клаус, это добрый сосед, а не сказочный волшебник, и, скорее, обращалась к многочисленным зрителям, собравшимся за спиной отставного копа. Зрителей хватало. Если спасатели в основном уже ознакомились с моей «короткометражкой» и вышли во двор, то прибывающие работники отеля, которых по согласованию с Нэо пропускали ребята Фадеева, впечатлялись «полетом Хоттабыча» по второму кругу. Те, кто пришел раньше, не спешили расходиться. Дом давал иллюзию защищенности. Не было паники. А чего бояться, хозяин вот он, переговоры ведет с военными. Никто никого не давит, не кричит, как совсем недавно на пристани. И вулкан уже не угрожает испепелить. Отчего же сказочку не посмотреть. Вон мужик, наверное, квадрокоптер к ковру прицепил, а то и не один, и в восточного колдуна играет. Сейчас скажет старший по смене, что пора к гостям возвращаться, и все будет нормально. Очень немного настороженных, всматривающихся в детали, слушающих, что, сбиваясь, уже по третьему разу втолковывает миляга Энни своему очень прагматично мыслящему родственнику. Сквозь толпу поваров и девчат из обслуги движется Серега. Ну, прям ледокол, неторопливо раздвигающий непрочный весенний лед. И бронежилет с каской при нем, и пулемет предписанное место в походном положении занимает. Лицо серьезное и сосредоточенное сделал, ну и выпендрежник. Анька примолкла, смотрит, а не для неё ли весь этот спектакль? Чет за Серегой не замечал, может, не туда смотрел?

– Эй, на барже, выдыхай, бобер, чай не на параде.

– Слышь, колдун недоделанный, ты что, здесь поспать решил прилечь? Давай на воздух дуй, тебя старшой зовёт.

– А он никого поменьше за мной послать не мог? Ты же своим бронированным «корпусом», поди, в двери еле влез.

Сергей, подозрительно на меня косясь, начал нащупывать что-то в кармане.

– Все, уже иду.

Дальше валять дурня смысла не было. Не люблю ситуации, в которых от тебя, по сути, ничего не зависит, но делать «умный вид» приходится. Во дворе столпотворение так же имело место, но было куда более осмысленное. Невысокий Юзеф, улыбаясь, как умеют, наверное, только индусы, вежливая такая улыбочка и глаза такие добрые-добрые…, раздавал инструкции собравшимся вокруг него спасателям. Судя по лицам мужиков, ничего хорошего их в ближайшем будущем не ждало. Возле чайного домика, в аккурат под лежкой снова засевшего в кусты Семенова, Авва о чем-то беседовала с тремя по-разному одетыми мужчинами, и тут один из них, выглядящий, как морпех, увидев меня, бредущего за Серегиной спиной осведомился:

– Эй, Сенкевич, ну что там с глазами, нормально всё?

Вот ты, стало быть, какой, старший лейтенант, доктор корабельный. И голос не спутаешь.

– Да вижу вроде. За помощь благодарю покорно, с меня причитается.

Серега, оглянувшись, не снижая темпа, поинтересовался:

– А че, Сенкевич, у тя же вродь по-другому фомилиё звучало.

Я вздохнул.

– Да так, остер на язык ваш Док. Объяснял ему разницу между блогером и журналистом-путешественником.

– Ага, а ничё так, неплохо получилось, молодчага Док. И звучит солидно, и, опять же, «блогером» дразнить не будут.

– Ты, товарищ моряк, это брось, у меня имя есть вообще-то и фамилия, если что. А всякие творческие псевдонимы…

– Да козе под хвост твои псевдонимы, Андрюха. Ты пойми, имя это отдельно, это или для друзей, или для начальства там, если выволочку устроить собираются. А погонялово, оно и есть погонялово. Позывной там или «никнейм», это все фигня. Напридумывают всякого. А так самое оно, пришли вроде.

Не успел я высказать бронированному философу с пулеметом все, что я думаю о его немудреном казарменном «домострое», как резко стало не до этого. Завернув за угол дома, мы увидели разбегающихся на позиции бойцов. Фадеев обернулся к нам, и тут же последовали указания:

– Малыш, твой правый угол, Митяй прикрывает, он уже на месте.

Сергей бегом рванул по указанному направлению.

– Андрей, сейчас будет не до разговоров. Ты себя неплохо показал возле эскалатора, но я не знаю, чего от тебя ждать в реальном «замесе». На сектор я тебя не поставлю. Хочешь, будь в резерве, хочешь бегом в здание. Нэо сказал, оно крепкое.

– Артем, я вообще-то в бой не рвусь. И по натуре я, скорее, «добрый хиппи», если застал таких. Но если кто-то начинает палить в «мирняк»…