Мной была подмечена еще одна интересная деталь. Прожив много лет в этом районе, я мог смело утверждать, что знал всех местных жителей в лицо. Очень редко здесь можно было повстречать гостей. Если такие находились, то новые лица сразу замечались. В бедные кварталы сильно стремящихся попасть нет. Скорее наоборот, все хотели сбежать отсюда в более богатый район или даже город. Но однажды одному из жителей пришло в голову, что богатые кварталы создаем мы сами, что из самого бедного увядающего района можно сделать богатый и престижный город. Концентрация успешной энергии душ всегда притягивает подобных в поисках хорошего донора. Создать такое притяжение несложно, главное – вера и желание. Через год или два даже маленький сгусток энергии найдет своих клиентов, постепенно увеличиваясь при правильной подпитке и создавая желание приезжать и обустраивать это место, а не бросать и разрушать.
Странная особенность в этом мире – невозможно разглядеть ни один знакомый силуэт или услышать, о чем говорят мимо проходящие люди. Все они казались одинаковыми, как манекены в торговом комплексе. Не было различий даже по половому признаку.
Каждый человек хотя бы однажды посещал бассейн, плавал в озере или в крайнем случае нырял в обычной ванне. То, что я наблюдал сейчас, было похоже на ощущения, когда погружаешься под воду с открытыми глазами и видишь расплывчатые силуэты. Они, в свою очередь, издают непонятные звуки. Именно поэтому у меня складывалось впечатление, что я иду мимо толпы манекенов, что-то бормочущих себе под нос.
Я задал этот вопрос своей спутнице. В свою очередь она объяснила, что только привязанные души могут видеть лица, но только тех, к кому привязаны. В этом и есть суть их заключения, им не предоставляется возможности выбирать людей и тем более нет возможности потерять уже выбранного человека. Но на вопрос, понимают ли души речь, она ответить не смогла.
– Скажи, а возможно такое, что ты не «привязанный», но при этом можешь разглядеть лицо человека? – Задавая вопросы, я ощущал странный прилив энергии от возможности узнать как можно больше о происходящем вокруг. Эта тяга была сравнима с той, которая придает азарт ученым, забывающим в процессе исследования даже о базовых потребностях. Если хорошенько покопаться в моих воспоминаниях, то с легкостью можно найти парочку случаев, во время которых я терял счет времени. Тогда часы пролетали как минуты. Не было чувства голода или усталости – это похоже на обычное состояние в этом мире.
– Да! Нередки и такие случаи. Чаще всего это первая любовь, лучший друг. Те люди, которые оставили незабываемый след в твоей душе. Вернее будет сказать, те души, в которые ты вложил частичку своей энергии. В этом мире система так же небезупречна, – с глубоким вздохом разочарования ответила девушка.
У меня появился план Б. Я невероятно захотел найти хоть кого-то из вышеперечисленных людей, в голове замелькали мысли отказаться от первоначального плана, сделав этот основным. Тем более настолько близких можно было пересчитать по пальцам одной руки. Интересно, если спросить каждого человека, много ли он сможет назвать настолько дорогих ему людей? Возможно ли, что таких не окажется совсем?
Мои размышления были прерваны, и я всерьез начал подозревать, что моя спутница мне что-то не договаривает. Возможно, она умеет читать мысли, потому что она не первый раз включается в диалог, когда я размышляю. В этот раз я получил твердый ответ: «Не стоит».
– Пойми одну простую вещь. Может быть такое, что увиденное тебя очень расстроит. Не забывай, для них ты уже не существуешь, тебя там больше нет. Теперь ты мертв, осталась только твоя душа. Те чувства, которые ты к ним испытываешь, у тебя растут, а у них уменьшаются. А самое страшное в этой ситуации, что ты можешь стать одним из привязанных. Тогда ты уже не сможешь узнать, для чего ты здесь находишься.
Не знаю, может она копаться в моей голове или нет, но я все равно, после того как мы поговорим с этим призраком, найду дорогих мне людей. Вдруг они нуждаются в моей помощи или им настолько плохо после моей смерти, что они до сих пор не могут оправиться и прийти в себя. На всякий случай я несколько раз проговорил эту мысль про себя, наблюдая за реакцией темноволосой девушки. Но она молча продолжала наш путь.
После этого разговора мы молчали. Мы прошли через центральную улицу, закоулки, затем через арку вышли на заброшенную дорогу, выложенную тротуарной плиткой, между стыков которой прорастала трава. Чем глубже мы продвигались, тем более мрачной и неухоженной становилась тропинка. Вокруг не было ни одного живого человека, энергия душ также отсутствовала. Притяжение к земле усиливалось, я стал чувствовать тяжесть при ходьбе.
В радиусе нескольких километров стояли давно заброшенные дома с выбитыми стеклами и перекошенными дверями. Зато здесь было огромное количество животных – от маленьких бельчат до больших породистых собак. Все это напоминало заповедник. Несмотря на разнообразие обитателей, казалось, что они находятся в полной гармонии: на одной из собак отнюдь не маленького размера удобно расположилась кошка, свернувшись в клубок. У нее на голове, в свою очередь, сидела канарейка и чистила свои перышки.
Меня не покидало чувство беспокойства, животные следили за нами не отрывая взгляда. Они открыто демонстрировали, что видят и чувствуют нас.
Одиноко выделялся двухэтажный особняк, стоящий как вековой дуб посреди бескрайнего поля, оказывая сопротивление нападкам ветра и дождя. Каменные стены были покрыты мхом и каким-то грибком. Большие окна высотой около двух метров заросли вьюном, скрывающим их от грязи и пыли. Глиняная черепица на крыше была разбита настолько, что казалось, эта кровля выдержала не одну атаку бомбардировщика. По углам на острых обломках зацепился какой-то мусор. Но дымоход, несмотря на плачевное состояние, создавал впечатление обитаемости дома: из него валили огромные клубы черного дыма.
Я поднялся на крыльцо и осмотрел входную дверь темно-красного цвета, украшенную коваными узорами. Готов поспорить, что в лучшие годы этого дома ее могли открыть, и то с большим усилием, несколько крепких мужчин. Несмотря на массивность, она была приоткрыта и слегка пошатывалась из стороны в сторону, напоминая маятник. Раскачивал ее явно не ветер. Стальные петли, державшие на себе огромную массу, покрылись ржавчиной без должного ухода. Теперь они издавали душераздирающий скрип, эхо которого доносилось до соседней улицы.
Я, забывшись, попытался ухватиться за кольцо-ручку, торчавшее из пасти льва. Ученые называют это мышечной памятью. Попытка успехом не увенчалась: рука прошла сквозь металл, напомнив мне, кем я являюсь в этом мире.
Меня на несколько мгновений отключило от окружающего мира, перед моими глазами побежали картинки прожитой жизни. Это были воспоминания, связанные с домом. Мне казалось, что я помню каждую долю секунды, проведенную в Первом мире. Может, на все есть свои причины? Вспомнилось, как в детстве нас пугали страшилками о призраках, живущих здесь. Родители строго-настрого запрещали приближаться к этому дому. Конечно же, любопытство побеждало и находились те, кто пытался выяснить, что же там происходит. Чаще всего это были подростки, не верившие в потусторонние силы, пытавшиеся самоутвердиться перед сверстниками и испытать острые ощущения. То, что ребята хотели показаться взрослыми, неудивительно, ведь на протяжении всего детства им твердили, что нужно повзрослеть. Потому во время переходного возраста и совершаются наиболее глупые и далеко не взрослые поступки.
Родителям нужно понять и объяснить детям, что взросление – это в первую очередь рассудительность и обдумывание своих действий. Взрослый способен объяснить окружающим свою точку зрения без крика, истерик и хлопка дверью. А главное, взрослому не нужно постоянно доказывать свое бесстрашие. Тем не менее ни один смельчак и даже оккультисты, интересующиеся самыми неизведанными аспектами мира, не смогли провести здесь ночь. Они, бросая все свое оборудование, поспешно покидали границы дома и больше никогда не возвращались назад.
