Пламя на кончике – словно в ускоренной съемке – пробежалось по всем внутренностям, достигнув цоколя головной лампочки.

«Мы остановили процесс за секунду до взрыва сознания, давайте же узнаем, какими убеждениями жила эта девочка».

На экране появилась топорно нарисованная фигура мужчины. Она расположилась рядом с телом девочки в горизонтальном положении.

«Бетти, дорогая, ты меня слышишь?»

«Да, доктор».

«Ты сможешь ответить на несколько моих вопросов?»

«Смогу доктор, если после вы ответите на мои».

«Это справедливо. Будем считать, что договорились».

Лицо нарисованной Бетти на секунду озарилось улыбающейся скобочкой.

«Итак. Скажи мне, пожалуйста, ты веришь в Бога?»

«Да, доктор, верю. И вся моя семья верит во всевышнего».

«А веришь ли ты в рай и ад?»

«Конечно, ведь эти два противоположных места являются сознанием нашего создателя».

«Сознанием? Хотя ладно, опустим детали. А вот ещё такой вопрос, Бетти: ты считаешь, что поступала всегда правильно? Не нарушала ли ты заповеди Божьи, которые могли поставить под сомнение твоё попадание в рай после смерти?»

«Да, доктор. Я жила правильно, не нарушая ни одной заповеди. Я ходила в церковь по воскресениям, давая беднякам еды и немного денег. Не думаю, что у нашего отца всевышнего могут возникнуть сомнения в моей… моей послушности».

«Спасибо за честность, дорогая».

Нарисованная фигурка мужчины в халате начала отдаляться от девочки, как вдруг умирающая окликнула:

«Подождите, сэр. Вы обещали ответить на мои вопросы».

«Ну разумеется, задавай, дитя».

«Как вы думаете… как вы думаете…»

Вопроса не последовало. Вместо глаз появилось два крестика. Бетти умерла. В нарисованном лице доктора всплыла скобочка с опущенными краями.

«Как бы не было жаль эту прелестную девочку, давайте посмотрим, что же произошло в это последнее мгновение».

Картинка с телом Бетти увеличилась. В голове всё так же горела лампочка, а край горящего фитиля оставался в миллиметре от кончика цоколя. Затем кадр ожил. Огонёк внезапно начал достигать конечной цели, взрывая лампу, а после снова оказывался за секунду до взрыва. Действо зациклилось. Голос доктора продолжил:

«Сейчас вы можете наблюдать смерть мозга. Последний выплеск адреналина буквально взрывает содержимое. В эту миллисекунду происходит огромный выброс имеющегося потенциала энергии, которым обладала Бетти. Для стороннего наблюдателя затухание длится мгновение. Секундная конвульсия тела, и песенка спета. Но для нашей девочки путешествие только начинается».

Графику сменил реалистичный диктор, стоявший по левую часть экрана, а на фоне справа лежала Бетти – только теперь покрывало обрамляло девочку с головы до ног.

«Благодаря современным датчикам измерения мозговой волны, лучшие учёные смогли отыскать ключик, приподнимающий завесу тайны. Информационно-обменные зоны человека настилаются в несколько слоёв, распределяя затем между собой обязанности по функционированию. Самая медленная зона является конечной. Она же занимается реализацией проделанной работы. Проще говоря: перед тем, как шевельнуть рукой, мозг занимается серьёзными математическими вычислениями, после чего посылает необходимый сигнал руке. Отталкиваясь от этого закономерного умозаключения, можно прийти к выводу о непостижимой скорости электронов внутри нашей черепной коробки. Они являются отправным пунктом в информационно-обменном процессе, занимая самую значимую зону в цепи. Единственным препятствием для научных институтов долгие годы являлась невозможность точно определить скорость, а затем и функциональную составляющую «нашего электричества», находящихся в разных нестабильных состояниях. В том числе и в момент смерти. Но теперь, как я сказал минуту назад, нам стала доступна и эта информация. Видите ли, всё наше чувство времени, углубляясь к своему первородному носителю, повторяет апорию Зенона21 об Ахиллесе и черепахе22. На каждом этапе углубления скорость увеличивается, за счёт чего увеличивается восприятие этого чувства времени. Электрически возбудимая клетка нейрона имеет своё внутреннее строение, а её внутреннее строение имеет своё. Получается так, что на каждом этапе наша черепаха будет всегда находиться впереди. Из этого можно сделать вывод о том, что несчастная Бетти за последнюю долю секунды прожила целую вечность в прекрасном раю, в который она так верила. И видела она в этой галлюцинации Бога, а ещё, возможно, повстречала своих любимых дедушек и бабушек. Подобное физическое явление проявляется абсолютно у всех без исключения, например, атеисты, не вер…»

Рафаэль резко встал с кресла. В последний раз он бросил взгляд на Лизавету, затем удалился из куба № 3. Верг поспешно последовал за ним.

Уже на лестничной кишке администратор спокойно задал интересующий вопрос, скорее желая выведать расположение духа:

– Не любите научпоп?

– От чего же? Я очень даже любознателен.

– Фрагмент вы смотрели увлечённо.

Рафаэль быстрым шагом спускался по второй лестнице, переходя на нижний ярус.

– Просто знаете, сэр Верг, снято безвкусно.

– Не могу не согласиться с вами.

– Вы правда так считаете или лебезите предо мной?

– Что вы, подобная функция в мои обязанности не входит, если вы только, разумеется, не попросите.

– Понятно.

– Можно поинтересоваться?

– Угу.

– Куда вы так торопитесь?

Рафаэль замер на полушаге, заглянув администратору в глаза:

– В уборную. А вы?

– Боже, что же вы не спросили меня? Уборные имеются на каждом этаже. А бегу я за вами по причине нашей неоконченной экскурсии.

– Приятно слышать. Да. Наверное, я немного погорячился. Но на первом этаже ведь тоже имеется?

– Если я скажу вам «нет», вы сильно удивитесь?

– Очень сильно. Вы буквально впечатлите меня.

Верг заговорщицки улыбнулся, но затем сделался театрально серьёзным:

– К сожалению, пока мне не удастся вас удивить.

– Я так и думал.

– Но могу показать точное месторасположение, ибо у нас нет этих безвкусных опознавательных знаков, по которым вы бы смогли найти уборную самостоятельно.

– А это действительно смешно.

– Рад вашему приподнятому настроению.

Рафаэль сделал шаг в сторону, пропуская сопровождающего вперёд. Верг без слов продолжил шествие, уже в более спокойном темпе.

Под навесом слева обнаружилась стандартного размера дубовая дверь, больше смахивающая на вход в деловой кабинет. На двери – незамысловатый рельеф в виде двух прямоугольников, а под ними симметрично расположилась пара квадратов. Нажимная позолоченная ручка легко подалась под напором администратора, пропуская Рафаэля внутрь.

– Со мной не пойдёте?

– А на это имеется нужда?

– Ну как, всё-таки экскурсия. Вдруг вы специалист и в таких интимных вопросах.

– Я всего лишь администратор, сэр. Не стоит обрисовывать меня рамками карикатурного зануды.

– Верг, вы ведь не обиделись?

– На что конкретно, сэр?

– На мою дурашливость.

– Ни капли. Для меня главное ваш комфорт, сэр. Остальное притерпится.

– Послушайте, Верг, я ведь не издеваюсь над вами.

– Знаю.

– Просто шучу.

– И у вас это получается.

– Я бываю несносным, понимаете?

– Это общечеловеческий фактор.

– Просто хочу, чтобы вы знали, у меня к вам нет претензий.

– Благодарю, сэр.

– То есть, всё путём?

– Идите уже, вы вроде как спешили опорожниться.

– Действительно. Вы ведь не уйдёте никуда?

– Буду дожидаться вас здесь.

Через две минуты и двадцать пять секунд мужчины снова шли нога к ноге, продолжив ознакомительную прогулку. Пройдя около десяти метров вдоль стены, Верг остановился рядом с двустворчатой дверью, которая полностью повторяла декоративную атрибутику двери в уборную.

– Сэр. – обратился улыбчивый администратор к гостю.