Вырра увернулась от летящего прямиком на нее всадника в черном и снова встала в боевую стойку, сжимая в руках увесистый топор. Отец учил ее никогда не сдаваться. И сейчас, когда против нее было три конных рыцаря в тяжелой броне, на ней – лишь легкий кожаный нагрудник, а за спиной лежали тела собратьев по племени, она не собиралась распускать сопли. Вырра была последней, в ком текла кровь первых орков. И она не могла подвести предков. И отца.

– Орочьи сыны! – закричала она зычным голосом с хрипотцой. – Не сдаваться!

– Сдаваться уже некому, – глухо засмеялся один из “черных панцирей”. – А вот ты нам нужна живой. Иди сюда, красавица!

Он отвязал от седла тонкую сетку и стал ее раскручивать. Двое других ждали команды к действию позади неё.

Вырра сделала обманный выпад в сторону главного, а сама метнулась к другому всаднику и мощным рывком сдернула его за ногу с лошади, откатываясь кубарем в сторону. Боевой конь встал на дыбы и обрушил копыта на своего хозяина.

Рядом просвистела сеть, Вырра перекатилась и вывернулась.

– Ах ты ж…! – третий замахнулся на неё мечом.

– Живой, я сказал! – заорал главный. – Лови давай!

Третий тяжело спешился.

Рядом с ухом снова просвистела сеть. И снова. Вырра перекатами двигалась к лужку для выпаса лошадей. Вихрь вынесет ее из любой передряги. Только бы добраться до него. Сеть шлепнулась и опутала ступню. Вырру потащило назад, в руки к врагам. Девушка сгруппировалась и попыталась топором разрубить шелковые волокна.

– Не выйдет, сеточка заговоренная, – сказал главный совсем рядом, над ее ухом, наступая ногой в железном сапоге на запястье, сжимающее топор. Пальцы разжались, оружие выпало. Свободной рукой Вырра выхватила из пояса охотничий нож и вонзила в сочленение доспеха за коленом врага. Вкрутила на два оборота в уязвимое место.

Рыцарь выдал ругательство и упал на раненое колено. Вырра мгновенно вскочила и взяла его за шею стальным захватом, отбрасывая темный шлем в сторону:

– За что мстите, черные? – прохрипела она в ухо человеку с угольно-черными волосами, в которых прядями светилась седина, и приставляя нож к его горлу.

Тот не стал показывать слабость и потянул время, заводя разговор:

– Мы пришли за священным барабаном. Нам нужен он и потомок зеленокожих, чтобы эта штука сработала. Насколько я знаю, это либо ты, либо твой отец.

– Сдохни! – выдохнула Вырра, но не успела перерезать ему горло, а упала, как подкошенная на оба колена, сраженная двумя стрелами, пущенными одна за другой: одна прошила насквозь горло, другая прошла через кожаный доспех и застряла в груди слева.

– Зачем, тупица? – свирепо заорал главный на лучника, бежавшего к нему на помощь.

– Она же вас чуть не убила, герцог…

– Ты все испортил, сопляк! Слишком метко стреляешь! – он в ярости замахнулся мечом и ударил того наотмашь. Воин упал.

Герцог встал на колени перед телом Вырры и приложил руку к шее, а затем к запястью: биения пульса не ощущалось. Он с досадой плюнул и пнул ногой безжизненное тело. До ее отца добраться будет в разы сложнее. Предводитель “Орочьих сынов” сейчас был с большей частью своих воинов где-то в Аурусбурге. Здесь, в степном лагере у подножия Больших Пальцев, осталась лишь небольшая горстка варваров, которых они перебили вчистую, хоть и с потерями.

– Нашли барабан! – закричал кто-то из его людей.

Пролог

Вырра увернулась от летящего прямиком на нее всадника в черном и снова встала в боевую стойку, сжимая в руках увесистый топор. Отец учил ее никогда не сдаваться. И сейчас, когда против нее было три конных рыцаря в тяжелой броне, на ней – лишь легкий кожаный нагрудник, а за спиной лежали тела собратьев по племени, она не собиралась распускать сопли. Вырра была последней, в ком текла кровь первых орков. И она не могла подвести предков. И отца.

– Орочьи сыны! – закричала она зычным голосом с хрипотцой. – Не сдаваться!

– Сдаваться уже некому, – глухо засмеялся один из “черных панцирей”. – А вот ты нам нужна живой. Иди сюда, красавица!

Он отвязал от седла тонкую сетку и стал ее раскручивать. Двое других ждали команды к действию позади неё.

Вырра сделала обманный выпад в сторону главного, а сама метнулась к другому всаднику и мощным рывком сдернула его за ногу с лошади, откатываясь кубарем в сторону. Боевой конь встал на дыбы и обрушил копыта на своего хозяина.

Рядом просвистела сеть, Вырра перекатилась и вывернулась.

– Ах ты ж…! – третий замахнулся на неё мечом.

– Живой, я сказал! – заорал главный. – Лови давай!

Третий тяжело спешился.

Рядом с ухом снова просвистела сеть. И снова. Вырра перекатами двигалась к лужку для выпаса лошадей. Вихрь вынесет ее из любой передряги. Только бы добраться до него. Сеть шлепнулась и опутала ступню. Вырру потащило назад, в руки к врагам. Девушка сгруппировалась и попыталась топором разрубить шелковые волокна.

– Не выйдет, сеточка заговоренная, – сказал главный совсем рядом, над ее ухом, наступая ногой в железном сапоге на запястье, сжимающее топор. Пальцы разжались, оружие выпало. Свободной рукой Вырра выхватила из пояса охотничий нож и вонзила в сочленение доспеха за коленом врага. Вкрутила на два оборота в уязвимое место.

Рыцарь выдал ругательство и упал на раненое колено. Вырра мгновенно вскочила и взяла его за шею стальным захватом, отбрасывая темный шлем в сторону:

– За что мстите, черные? – прохрипела она в ухо человеку с угольно-черными волосами, в которых прядями светилась седина, и приставляя нож к его горлу.

Тот не стал показывать слабость и потянул время, заводя разговор:

– Мы пришли за священным барабаном. Нам нужен он и потомок зеленокожих, чтобы эта штука сработала. Насколько я знаю, это либо ты, либо твой отец.

– Сдохни! – выдохнула Вырра, но не успела перерезать ему горло, а упала, как подкошенная на оба колена, сраженная двумя стрелами, пущенными одна за другой: одна прошила насквозь горло, другая прошла через кожаный доспех и застряла в груди слева.

– Зачем, тупица? – свирепо заорал главный на лучника, бежавшего к нему на помощь.

– Она же вас чуть не убила, герцог…

– Ты все испортил, сопляк! Слишком метко стреляешь! – он в ярости замахнулся мечом и ударил того наотмашь. Воин упал.

Герцог встал на колени перед телом Вырры и приложил руку к шее, а затем к запястью: биения пульса не ощущалось. Он с досадой плюнул и пнул ногой безжизненное тело. До ее отца добраться будет в разы сложнее. Предводитель “Орочьих сынов” сейчас был с большей частью своих воинов где-то в Аурусбурге. Здесь, в степном лагере у подножия Больших Пальцев, осталась лишь небольшая горстка варваров, которых они перебили вчистую, хоть и с потерями.

– Нашли барабан! – закричал кто-то из его людей.

Ира проснулась от громкого топанья по квартире и зажмурила сухие невыспавшиеся глаза, болевшие от работы допоздна за компьютером. Стало быть, тетка уже встала, и, как всегда без стеснения, гремит чашками, включает свет во всех комнатах, и хлопает дверями.

Иногда Ире начинало казаться, что это она живет у тетки Марьи, а не наоборот. Та, как приехала пожить “на время” полтора года назад, пока не подыщет квартиру, так до сих пор и не подыскала. Как и нормальную работу. Но что поделать? Не выгонишь же. Мамина сестра все-таки, родственница.

– Ирка, проснулась, а? – заглянула она в комнату, в которой на продавленном диване девушка пыталась доспать последние минутки до будильника. – Иди что ль, сваргань пожрать. А то у меня давление с ночи шпарит, не могу вообще на ногах стоять, пойду полежу.

“А жрать, значит, давление не мешает”, – подумала Ира, но как всегда, мысли эти так и не перетекли в разряд слов и увязли во рту, потому что Ира не была грубиянкой. А еще опасалась истеричную тетку: та чуть что поднимала ор и голосила на всю квартиру.