С тоской смотрю в сторону аллеи, там мамочки с колясками безмятежно прогуливаются, какая-то группа музыкантов облепила скамейку. Бренчат себе что-то, не разобрать, но народ останавливается, деньги им кидают.

– Ладно, девки, норм всё. Просто переклинило немного, – бурчит Оля всем видом показывая, что она всё держит под контролем.

Девчонки кивают, подыгрывают ей.

Она наш капитан. Совершенно без комплексов девчонка. Грубая как мужик деревенский, но за своих горой встанет. Просто Дашка не своя. Сегодня всех переклинило. Поэтому и припёрлись после сборов сидеть в парк, зализывать раны и запивать это всё пивом. Мы обосрались. Смогли выползли только из подгруппы. Дальше нас как котят раскатали.

Ту-ту-ту…

Не знаю как тренер, наверное, пропустила рюмку пока никто не видит. Так сильно мы ещё не лажали. Я сама с ними второй год, чего только не видела. Именно с ними я получила КМС, могу не жаловаться, вроде как.

Вяло перебрасываемся фразами. Разговоры как-то сами собой тухнут. Устали как собаки. Всё-таки семь часов дороги, а до этого минуты позора. Такое себе.

Я не испытываю ни стыда, ни разочарования. Я знала, что так будет. У нас много новеньких, мы не сыграны. Мы друг друга не чувствуем совсем, понятно почему нагнули так быстро. За себя знаю: отработала на максимум. Просто волейбол – это командная игра. И вы либо один организм, либо в жопе. Мы пока в жопе.

Одно радует, не пришлось переться на смотрины к очередному протеже матери. Ужин прошёл без меня. Она бы смогла заставить, я это понимаю. Раньше у неё всегда получалось. Мама думает, что я приеду в понедельник, потому что финал завтра. Но нас вышибли. Так что, собрали манатки и свалили всем составом поджав хвосты.

Сижу в трех минутах ходьбы от дома и хочу прийти как можно позже. Может быть, она уснёт? Было бы идеально. Без расспросов, без обвинительных взглядов, без всего этого.

Совсем измучившись от скуки, хватаю телефон и набираю:

«Как у тебя?»

Рита отвечает через пару минут:

«Норм. Ты в городе?»

Присылаю ей фотку своей руки и бутылки. Нет смысла объяснять, то, что мы всё просрали… Ей я написала сразу же. Есть у нас этот прикол, держим друг друга в поле зрения. Вроде бы и на всякий случай, но по факту, просто обоюдно переживаем. Ритка местами оторванная от жизни, у меня есть какое-то непреодолимое желание вечно оберегать её, как младшую сестру. Хотя на минуточку – мы ровесницы.

Подруга отвечает таким же фото, но в её руках фисташковое мороженное.

Следом летит текст:

«Мы на проспекте, идём с нами?»

Мы – это она и мальчик – зайчик.

Улыбка растягивает губы. Я не девочка-драма, нет во мне этого желания вечно плакать и искать того, кто сопли буде вытирать, я скорее обратное.

Естественно – нет, малыш, но попытка точно зачтена.

Быть пятой ногой не планирую. Съезжаю. Подруга не сильно упорствует. Не обижаюсь. Всё понимаю. Она хочет побыть со своим мальчиком как можно больше – это нормальное желание. Если бы у меня был выбор, я бы тоже так выбрала.

Искренне надеюсь, что этот будет лучше предыдущего варианта. Рита классная, ей надо нормального мужика. Того кто её саму от себя сможет защитить. Мы с ней поломанные изначально, нужен такой, кто вывезет. Долгое время я считала, что у меня есть.

После ухода Даши, почти идиллия, как минимум Оля не лезет с желанием спорить до соплей. Болтаем. О чепухе в основном. Какая бы Оля странная не была, но мы в одной лодке. Это тоже без сговора. Что она, что я в будущем инженеры. Как выяснилось, намертво связывают стены института и команда. Остальные кто от куда. Сборная солянка.

Постепенно задница становится квадратной, и мы решаем сделать небольшой променад, да и сумерки давно опустились, надо к домам двигать. Не все тут из центра.

Подходим к музыкантам, слушаем, переминаемся и наконец-то расходимся. Впереди неделя выходных. С тоской думаю, что в связи с каникулами у моих младших ещё три недели. Я скучаю по ним. Ещё такие неумехи, то напрыжка, то ручки замком. Смешные, местами нелепые, но такие котики хорошие. Мне нравится быть на подхвате у главного тренера, быть частью чего-то большего.

Бегу к дому через дворы и блаженно представляю как опущусь в ванну, глаза прикрою, отмокну, потом заберусь в кровать, фильм включу, под бубнёж и засну. Лёгкий алкоголь давно выветрился, хочется жутко есть и спать.

Поднимаюсь по лестнице, подсвечивая путь телефоном, не знаю, что не так с нашей управляющей компанией, но в подъезде никогда нормально не работает свет. То глючит, то сломался.

Открываю квартиру как можно тише, в тайне надеясь, что мать всё-таки спит… Замираю на пороге. Взгляд автоматически падает вниз. На коврике, в коридоре, красуется пара начищенных до блеска мужских туфель, а спустя пару секунд, до ушей долетает протяжный стон.

Закатываю глаза. Пришла домой, блять…

Мать пользует квартиру без ограничений. Когда дома я, мужики к нам не ходоки.

Скидываю сумку на тумбу, хватаю рюкзак с вешалки и джинсовку. Сваливаю к бабуле. Она мне рада в любое время суток. Бесконечно раздражаюсь, что не могу дома остаться. Слава Богу, есть куда уходить, могло бы и не быть, если так разобраться.

Уже в такси приходит СМС, от которого у меня счастливо заходится сердце.

«Не спишь, позвоню?»

Набираю сама. Всего три гудка и мой телефон транслирует родное лицо.

Улыбаюсь тут же, рукой машу. Рада до жути. Сердечко трепыхается в груди, плевать уже и на усталость, и на то, что мать притащила какого-то пупсика очередного.

– Не приехали что-ли ещё? – хмурится папа, мгновенно оценивая обстановку вокруг меня.

– Приехали, я просто к бабушке еду. Всё хорошо. – Спешу успокоить. – Как у вас дела?

За спиной отца мелькает темноволосая макушка Марка. А я счастливо улыбаюсь по второму кругу. Когда папа звонит, я всегда улыбаюсь, даже когда больно, даже когда его жена появляется, даже когда он целует в макушку одного из моих братьев. Я не ревную так остро… давно не ревную, но что-то внутри всё равно сжимается. Я одно у него дочка… и он у меня один. Но я всё равно люблю своих братьев. Мы… семья…

– Как и всегда, – отмахивается, а потом вдруг говорит: – Кирилл вот документы носил, ждём результат.

Киваю активно. Кирилл один из трёх моих младших. Так получилось, что отец жил на две семьи и Кир младше всего на полтора года. Так вот бывает.

– Куда он подался? – интересуюсь с энтузиазмом.

Мои браться не то, чтобы очень горят желанием со мной общаться. Информацию о том, кто, куда, зачем и прочее, я получаю от папы.

– Технологом хочет быть.

Улыбается широко, в глазах гордость зашкаливает, а меня топит очень сильно… Я такой гордости не видела, когда показала ему зачётку, где было написано, что за институт и направление. Он был рад, точно знаю, но чтобы вот так…

Тут и радужка вспыхнула, и какая-то надежда в голосе, и куча всего промелькнуло за пару секунд. На парней больше надежды по его мнению. Папа гордится своими сыновьями. Однозначно. Они же надежда, опора, будущее. А девчонка… что с неё взять? Замуж вышла и даже фамилию меняет.

Иногда жалею, что не родилась пацаном, может быть и жилось легче.

Глушу в себе раздражение на корню. Папа звонит мне не для того, чтобы выслушать претензии из-за моих тараканов в голове. Для него я хорошая девочка, которая перепрыгнула один класс и поступила в институт на уважаемую профессию. Мать удружила в своё время… пока нормальные дети пошли с семи лет в школу, я пошла в восемь.

Папа не скажет прямо, но я-то знаю, что это уже выше того, что он от меня ожидал. И ещё один очень важный аспект, он об этом не говорит, но мы же знаем, что не обязательно всё прямо. Я научилась читать между строк. Слишком хорошо читаю.

Отец неосознанно ищет во мне мою мать. Мою мать, которая даже сейчас является невероятный красоткой, имеющей дикую популярность у мужского пола, в связи этим получает огромное количество бонусов. Наша квартира, её бизнес и прочие плюшки.