Митке так разволновался, что приостановил поток слов. На лице проступили красные пятна, вконец испортившие его и так непривлекательную внешность. Куница, нервозно крутившаяся вокруг его ног, вдруг пружинистыми скачками направилась по извилистому направлению меж коробковых гор к двери. На это никто не обратил внимания, кроме змеи. Ксафан застыл на месте, приподняв голову над полом.

– Нам мало что известно, господин Митке, – сдержанно высказалась праведница. Её глаза оливкового оттенка в свечном мерцании теперь казались едва ли не угольными. – Вас там не было. На тот момент вы находились в кабине самолета вместе с супругами Катунь. А из головного офиса нам отказались давать пояснительную информацию насчёт операции, которую провёл Флегонт Саркар. Всё, что нам довели: это было важное предприятие по захвату лидера группировки вурдалаков.

– Ещё бы он вам все свои карты раскрыл! – ярился бывший начальник безопасности на себя, на чёртову беспристрастность Совета и нейтральность к ситуации, в которой Митке тонул отчаянно и безвозвратно, он еле сдерживался, чтобы не схватить праведницу за плечи и встряхнуть её хорошенько, чтобы здравый смысл пробудился внутри её хорошенькой головки. – Да этот плут всех вас обвёл! Но у меня еще остались верные человечки в Арконе. Всегда нужен запасной ход. Они-то мне и поведали те подробности, о которых наш любезный №1 предпочёл умолчать.

– Ну, так выкладывайте, господин Митке, не томите! Вы же за тем и привели нас в этот чулан, чтобы поделиться тайными сведениями. Ведь так?

Митке послышалось, или в голосе советницы зазвучала едва прикрытая насмешка? Она не верила ему! Ну, разумеется, кто он такой, и что его слово стоит против слова Саркара? Кошачье мяуканье против львиного рыка. И тем не менее…

– Вам известно, что на площади Свободы кроме Астрогора находился и всеслух, то есть Матфей Катунь, с группой друзей, – продолжил чуть более эмоционально, чем сам того желал, Рослав Митке, стараясь смотреть поверх сливовых волос Фридди.

– Да, но это не противоречит уставу братства, – подтвердила осведомлённость женщина, переводя на родителей упомянутого всеслуха осторожный взгляд. – Ничего личного, госпожа Катунь, господин Катунь, но сама природа всеслуха опасна для населения, косвенно или напрямую. Поймите, если демон с такими возможностями попадёт в руки вурдалаков, то может случиться что угодно. И ничего хорошего, разумеется. Но братство всегда действовало в рамках строгих правил.

Юстин сжал руки в большие кулаки и убрал за спину: в последнее время любое упоминание о его сыне, как о каком-то подопытном объекте вызывала лютый гнев. Но на женщину, пусть и принадлежащую к праведному братству, он не желал распространять свою ярость. Пусть дамочка и сверлила его пронзительным взглядом, пусть и подвергала сомнению доводы Митке – что-то в ней самой внушало Юстину Катуню невольное уважение к её персоне. Каким-то подспудным чутьём он знал, что она поверит, и наверняка сможет встать на сторону сына. А союзник им сейчас, ох, как нужен! Но что-то Ксафан совсем разнервничался, даже зашипел.

– Да вы что?! Поверили! А я как раз знаю, что нет! – Шепот арконского праведника уже грозил перейти в громогласную речь. – Кроме того, что он попрал Кодекс, вооружив оперативников огнестрельным оружием, он дал прямой приказ – стрелять на поражение. Да, сударыня, – теперь лисий взор его глаз устремился на бледное лицо Виды Катунь, – Сакар приказал своим людям уничтожить всех, кто был на площади: вурдалаков, всеслуха и его компанию. Всех! Вот, что он утаил от Совета. Вурдалаков практически всех перебили. Астрогор и горстка его людей чудом улизнули из этой бойни, впрочем, как и ваш сын с друзьями. Возможно, они и помогли сбежать вурдалаку. Но от этого положение Матфея лишь усугубляется: теперь его официально могут признать сообщником лидера вурдалачьей группировки и дать официальное разрешение на поимку живым или мёртвым.

– Что вы такое говорите? Мой сын? Он не мог стать союзником этого злодея, – запротестовала мать Матфея, супруг положил руки ей на плечи. – Это какая-то ошибка.

– Ну не знаю, сударыня, ошибка то или нет, но очевидцы утверждают, что в том месте, где лежал раненый вурдалак, оказались всеслух и остальные юнцы, а затем вокруг них образовалась ветряная воронка, которая схлопнулась и оставила после себя пустое место. Всё указывает на то, что они действовали сообща.

– Нет, нет, нет….

Белый хорёк затявкал внизу, очевидно стараясь ободрить госпожу, но она рассеяно смотрела перед собой, переваривая новую перспективу будущего для сына.

– То, что Саркар допустил массовое убийство, которое могло произойти невольно на глазах случайных свидетелей, тягчайшее преступление против Кодекса и устава братства, – усвоив новые подробности, изрекла Энна Фридди, продолжая излучать невозмутимое спокойствие, в отличие от остальных собеседников. – Но вы правы, господин Митке, эти подробности говорят скорее не в пользу юноши, а против него.

– И что? Вы будете его судить? Или устроите облаву, как на дикого зверя? Мы думали, что вы… – возмущение, гнев и горечь сжали горло Виды, она отвернулась и прижалась к плечу мужа, но не затем, чтобы унизительно расплакаться. Нет, она не покажет своей слабости, не теперь.

– Послушайте, наш сын не мог… – резко начал было Юстин, но строгий и острый взгляд праведницы его остановил.

– Я не судья, чтобы теперь выносить приговор Матфею Катуню. Не мне решать его судьбу. Но я всегда придерживаюсь фактов, проверенных достоверно. И я могу вам обещать, что пока я не выясню всё до мельчайших подробностей, ваш сын, равно как и его спутники, могут рассчитывать на моё покровительство в той степени, каковой достаточно, чтобы их жизни ничто не угрожало. Я против крайних мер. По правде говоря, много в уставе братства пора бы упразднить да и вовсе отменить. Но до этого ещё не скоро.

– Вы на нашей стороне, советница Фридди? – уточнила Вида Катунь, не совсем доверяя собственному слуху. Женщина повернулась лицом к правденице.

– Скажем так: я на вашей стороне, пока не доказана вина всеслуха. Так понятно?

– Более чем.

Вида заметно расслабилась.

И вот тут все прислужники начали вести себя странно.

Юстин наконец-то прислушался к шипению ужа. Рослав Митке заметил, что Ситри мечется у двери, принюхиваясь к порожной щели.

– Мы не одни, гос-с-сподин, – предупредил союзника Ксафан, устремив блестящую в тени голову к Юстину Катуню. – За дверью чей-то прис-с-служ-шник.

– Что? За дверью кто-то есть? – всполошился басистый голос Катуня-старшего.

На этот раз его удержали от опрометчивого порыва ладони миниатюрной супруги – Вида Катунь, скорее всего, сама испугавшись, вцепилась мужу в рукав, и тому ничего не оставалось, как стоять на месте. К тому же, Юстин по природе близорукий, так и не обзавелся новой парой очков после утраты старых, а таранить завалы коробок и тем самым затруднять выход всем остальным – та ещё идея. Спасибо менее импульсивной Ид, она частенько одёргивала его от глупых поспешностей.

Чёрный кот советницы, ловко протиснувшись сквозь нагромождения коробок, присоединился к скачущей в каком-то нервозном танце кунице.

– Госпожа, за нами следили и подслушивали, – громко промяукал Асдей. – Я слышу, как шаги удаляются.

– Только этого не хватало! – на лице Энны Фридди впервые проявилась неуверенность и замешательство. – Ты уверен, Асдей? А кто это? Можешь определить?

– Вот зараза! – вырвалось у стоявщего рядом с женщиной Рослава Митке. Лицо его посерело. – Вот ведь дьявол!

Кот приложил мордочку к щели под дверью и втянул воздух ещё. Куница пыталась тоже идентифицировать запах шпиона, но ей удалось разгадать меньше.

– Это какой-то грызун, госпожа, довольно крупный. Но это всё, что я могу сказать, – виноватым голосом произнёс чернобокий прислужник.

– Значит, грызун, – задумчиво проговорила вслух Фридди, – ничего, Асдей, ты молодец.

– Может, пока не поздно, стоит открыть дверь и догнать нашего шпиона? – предложил визгливым от страха голосом Митке.