Поместье Смирновых, сразу после садика.

Маман всю дорогу молчала. Только когда наше такси зарулило к поместью и въехало на территорию, она тихо обратилась ко мне:

— Серёжа, постарайся держать себя в руках. Ты так старался, сдавал этот экзамен. Не хватало, чтобы…

— Мама, я уже понял всё, — перебил я её. — Больсе так не буду.

— Ну и славно, я знаю, — поцеловала она меня в щёку и тут же стёрла след от губной помады. — Просто иногда можно не обращать внимания на тех, кто пытается тебя поддеть.

Ну ты скажешь тоже. Если на Колю Демидова не обращать внимания, так он и на шею сядет. С каждым разом всё больше и больше начнёт поливать словесными помоями. Такие понимают лишь язык силы.

Но теперь я буду действовать по-другому. Вариантов — море. Притом ужик в живом уголке заскучал. Вот и прогуляю его немного.

— Спасибо, — маман расплатилась с таксистом, а затем мы вышли возле дома.

Автомобиль, фырча, поехал прочь. Мы же поднялись по ступенькам.

Зашли в дом, и нас встретил встревоженный батя.

Впервые его таким вижу.

— Вань, ты ж на работе должен быть, — растерянно пробормотала маман. — Случилось что?

— Получилось вернуть раньше, — ответил батя нестройным голосом. — Но тут дело не в этом. Разувайтесь и пойдёмте… что-то покажу.

Я тоже начал переживать. Неужели монстрик что-то натворил? Батя бы не стал паниковать по пустякам. Значит, что-то действительно произошло из ряда вон выходящее.

Мы с маман прошли в мою детскую, и я увидел раскрытую дверцу манежа, которая болталась на одной петле.

— Серёга, в общем, мы с Захарычем всё облазили. Не можем найти твоего монстра. Он вырвался из манежа и… скорее всего, он убежал, сынок.

Ничего себе! Этого мне ещё не хватало.

Мы ещё раз прошлись по комнатам. Но так и не обнаружили монстрика.

Неужели он и правда сбежал?

Хотя нет, связь между нами сияла ярче, а это значило только одно — он где-то рядом.

— Это… проверил сарай, гараж, в саду полазили с Ираклием, — появился на пороге Захарыч. — Как сквозь землю провалился этот ирод.

— Он не илод, — нахмурился я.

— Ой, конечно, не ирод, — залепетал Захарыч, увидев, как батя показал ему кулак. — Питомец Серёжин, да… Ну так вот… питомца нигде нет. По светлу ещё пройдёмся, сейчас уже темнеть начинает, плохо видно.

А я слушал вполуха Захарыча и ещё раз прошёлся по комнатам. Маман на кухне сидела за столом с пышкой, и они тревожно говорили о моём монстре. Опять охали-ахали. Их не переделаешь, в общем.

— Ну что, нашли, Серёжа? — спросила меня маман, когда я появился возле них и начал открывать шкафчики внизу.

— Не, — задумчиво ответил я, продолжая поиски.

— Не расстраивайся, обязательно найдётся, — ответила пышка.

Да я не расстраиваюсь. Прислушиваюсь. И вообще, не сбивайте меня.

Он точно в доме. Но где?

А затем я зашёл в спальню родителей и услышал тихое чавканье. Оно доносилось из-под двуспальной кровати, стоявшей посередине комнаты.

— Насол! — крикнул я, когда поднял стёганое покрывало, и заглянул под кровать.

Этот шалун сидел по центру и методично жевал батин тапочек. От носка которого ничего не осталось. Лишь бесформенная масса.

Но монстрик продолжал пережёвывать тапок до кашицы.

— Да ты голодный, — обратился я к нему и протянул руки. — А ну, иди сюда.

— Ауф-ф-ф, ауф-уф-ф, — запел свою песню монстрик и, продолжая жевать батину собственность, почесал ко мне.

Я взял его на руки, а тут и батя с Захарычем появились на пороге. И маман с пышкой.

— Ах ты ж, сукин сын! — воскликнул батя. — Мои любимые тапочки!

— Ваня, ты обещал не ругаться, — нахмурилась маман.

— Да как тут не ругаться, когда этот засра… питомец мой тапок уничтожил! — запыхтел от возмущения батя. — Мы ж его кормили недавно! — затем обратился к чавкающему существу, — А ну, отдай.

— Отдай, малыш, — обратился я к монстрику, взялся за ещё целую подошву и потянул на себя. Питомец нехотя отпустил предмет. Затем громко и возмущённо зауффкал.

— Так у него зубки чешутся, вот он и нашёл тренажёр, — нервно хихикнула маман.

— А вещи мои тут причём? Это именные тапки, между прочим. Мне дарили их на день рожденья, — подчеркнул батя.

— Я посмотрю всякие когтеточки на рынке, — ответил Захарыч. — Может, это его отвлечёт.

— Хорошая идея, — одобрила маман.

— В общем… — отец хмуро посмотрел на меня, — … Серёга, с тебя тапки.

— Да не воплос, — ухмыльнулся я и направился в детскую.

А оказавшись у кроватки, запустил руку под матрас, вытаскивая из своего секретного хранилища толстую пачку денег.

Затем вернулся и передал деньги бате.

— Сам выбелешь, какие понлавятся, — дополнил я.

Наступило гробовое молчание. Лишь монстрик возмущённо пыхтел от того, что у него отобрали любимую игрушку.

Батя пытался что-то сказать, держа в руках внушительной толщины денежную пачку, но только открывал рот и закрывал его, будто рыба, выброшенная на берег.

А я удалился в свою комнату, по пути начиная чесать чешуйчатое пузико монстрика. Тот довольно заурчал.

Да, удивительно, но весь он был покрыт тёмно-синим ёжиком шерсти, и лишь в районе живота была чешуйчатая броня. Хотя сейчас брони не было, но я понимал, что он подрастёт и пластины окрепнут.

— Как же тебя назвать? — тихо обратился я к монстрику, присаживаясь в детское кресло напротив интерактивной доски. Положил существо на колени, и тот заурчал, растянулся на животе, свешивая свои лапки с когтями.

— Вениамин? — покосился я на него.

Монстрик лишь недовольно фыркнул.

— Может… Миролюб?

Он лишь покачал головой. Не понравилось ему имя. Да, согласен, не лучший вариант.

— Или… Кузя… Точно, Кузя!

— Уф-уф-уф-уф! — довольно запыхтел монстрик, начиная радостно болтать в воздухе лапками.

Как раз и батя зашёл, услышав имя. Он присел напротив нас, на диванчике. Озадаченно посмотрел на моего питомца.

— Серёг, а ты уверен, что… кхм… страшного монстра — а поверь, когда он вырастет и станет страшным — можно так называть? — обратился он ко мне. — По мне, так он Пожиратель. Вот нормальное прозвище.

Монстрик аж подскочил от возмущения и в ответ возмущённо чихнул. Да и какое прозвище? Это же не пёс какой. Это вполне разумный монстрик. Поэтому у него должно быть имя.

— Не-е-е, — протянул я. — Это Кузя. Ему понравилось это имя.

— Уф-уф-уф-уф, — радостно поддержал меня монстрик.

— Ну как знаешь, — хмыкнул батя. — Кузя, так Кузя. Тем более ему нравится.

Затем во взгляде бати я заметил растерянность. Он хотел мне что-то сказать, но передумал.

— Ладно, время уже позднее. Готовься ко сну, не буду мешать, — он поднялся и быстро покинул детскую.

Я лишь пожал плечами. Что он собирается с духом, никак не соберётся? Хотя понятно, один стресс за другим. Тут даже самый спокойный растеряется.

— Серёжа, давай переложим твоего… питомца в манежик, а нам пора умываться и спаточки, — зашла в мою комнату пышка.

— Ево зовут Кузя, — ответил я. — И он будет спать рядом со мной.

Лариса Батьковна, ну не вздыхайте так. Будто вам невыносимо тяжело это принять. Просто примите, у вас нет выбора.

— Ладно, пусть спит с тобой, — тихо пробормотала пышка. — Я же не настаиваю.

После того как я оказался в кроватке и положил Кузю рядом с собой, он прижался ко мне, потёрся мордочкой о моё плечо и мерно засопел.

Какой же он… прикольный! Я не мог нарадоваться на своего нового питомца. Как же я жил до этого.

Нет, конечно, мне были дороги и Рэмбо, и Регина и даже Мухтар. Но Кузя… он был особенным. И возвращал меня к воспоминаниям, когда я приручал Тиссу. Огромная пепельная волчица была тогда таким же крохотным детёнышем. И также ластилась ко мне, когда у нас укрепилась связь.

Будто боги услышали меня, и вот у меня детёныш монстра. Я воспитываю монстра, чуть ли не с пелёнок, в другом мире. Слёзы показались на глазах. От радости за предоставленную возможность. И я закрыл их, начиная засыпать.