Плеширей сморщил лоб, шлёпнул губами и задёргал плечами. Из глаз потекли чёрные слёзы. Демон зарыдал. Незнакомое состояние беспомощности подняло с кресла молмутского лидера и бросило к дивану. Рыдающий фаворит упал в ноги профессора и прислонился виском к колену:
- Они обхитрили меня, обвели вокруг пальца как мальчишку. Мне не пережить позора. Моя армия быстро тает. Калитка, вот-вот, исчезнет, и ловушка захлопнется. Какое, нафиг, новое оружие? Я вру своим генералам и не краснею. Отец сотрёт меня в порошок. Что делать, док?
Профессор погладил взрослого ребёнка по лысине:
- Ну-ну, успокойся, возьми себя в руки. Это, конечно, большая проблема, и Укисрак сдерёт с тебя три шкуры. Думаю, что капсулы забвения, лет этак на двести, тебе не избежать. Но выход всегда есть. Посмотри на меня.
Плеширей поднял залитые слезами чернильные пятна глаз. Зверь, загнанный в угол, шмыгнул носом:
- Что вы придумали?
- Мальчик мой, если бы твой брелок был единственным на свете, я бы сейчас сидел рядом с тобой на полу и поедал губы от безысходности. Ты, наверняка, не знаешь, что первый экспериментальный мультипроцессор мы сделали вместе с твоим отцом. Давно это было – на заре рассвета нашей империи. – Доктор Передоз вытащил из внутреннего кармана пиджака маленький брелок ромбической формы. – Вот. Всё тоже самое: плазменный мини реактор, синтезация ядра, послушные элементарные частицы. Но есть проблема.
- Какая? – жалобно мяукнул раздавленный всмятку фаворит нации.
- Это персональный процессор. Он способен проложить коллектор во времени и пространстве только для меня одного. Проще говоря, хромой верблюд не вывезет двоих.
Вдруг по селекторной связи дребезжащий тембр робота-диспетчера без эмоций доложил:
- Внимание! Космотрасса «Почемурий – Вредак» закрыта. Экстремафилы убраны. Планетарная защита отсутствует. Степень уязвимости – 100%
Плеширей снова заплакал и прикусил губу:
- Ну, вот, эта гадина уже зашевелилась. О, горе мне! Я ведь сам научил ее пользоваться прибором. Это она мне мстит за сломанную челюсть. Что остаётся? Выхода нет, буду погибать в бою как истинный молмут. Так ведь, Короста? Повоюем? Мы так просто не сдадимся, - Плеширей поднялся с пола и растёр слёзы по щекам.
- Я готов! Подзарядки хватит надолго, - робот стряхнул с ладони остатки семечек и скрестил руки на груди.
Комендант сел в кресло и нажал кнопку:
- Что там у вас с партизанским радио?
- Мы их видим, но ничего не можем сделать. Вся пожарная часть накрыта невидимым куполом какой-то сверхпрочной изоляции. Снаряды не берут. Не знаем, что делать. Эти вайвайские клоуны корчат нам рожи. Эти твари издеваются над нами. Ваша невеста с телохранителем тоже здесь. Они развернули плакат. Нет, я не могу это прочитать. Ловите картинку.
На экране появился транспарант. Черным по белому было наспех коряво написано: «Плеширей – ты лузер и лох!», Тузиан с вайвайскими сверстниками показывали языки и оттягивали уши. Марк и Сукла, обнявшись, в окружении партизан заразительно смеялись.
- Сволочи! – униженный военспец со злости ударил головой об стол. – Пригрел змею на груди. Нет, две змеи. Сам виноват: раздобрел с годами, старческий либерализм подвёл. Ведь хотел всё бросить к её ногам. Я ее недооценил.
- Спокойно, мальчик. Мы не знаем всей правды. Еще неизвестно, кого ты больше недооценил – Суклу, землянина или махапов? – отозвался профессор.
- Плеширей, что это? Посмотрите! – Короста, облокотившись на подоконник, пристально смотрел вдаль.
Комендант с трудом поднялся. Доктор взял разбитого горем неудачника под руку и помог дойти до окна. Нервное потрясение лишило главкома сил и сделало податливым. В предобеденном безоблачном небе зависло несколько серебристых звездолётов, извергающих на поверхность длинные лучи молочного цвета. Из летающих объектов, одна за другой, высыпались десантные группы. Купола парашютов покрыли небосвод.
- Это конец. Махапы уже здесь, - сухо заключил Плеширей и посмотрел на профессора. – Что будем делать, звёздный отец?
- Уносить ноги, сынок. И, чем быстрее, тем лучше. Лишение назюбоки и переделка в махапского халуя в мои планы не входит, - доктор Передоз подошёл к столу, налил рюмку коньяка и залпом выпил. Он покрутил в руке персональный мультипроцессор, поднёс к губам и тихо шепнул. – Да будет тьма, - прибор тотчас включился, замигав красным светодиодом. Хозяин повернул верхнюю часть ромба влево, а нижнюю – вправо. – Иди сюда, горе луковое, - старый молмут печально улыбнулся, - и обними меня покрепче. По тоннелю пройдём как одно целое. Думаю, сработает. Может, приземлимся жестковато, но это мелочи.
Плеширей оживился. Он рысью подбежал к профессору, обнял за талию и крепко прижался.
- По женам скучать не будешь?
- Да пошли они. Прощай, Короста, друг-портянка! – Плеширей махнул роботу рукой. – Устрой махапам дивный приём, сразись, покажи, на что ты способен, повоюй, подерись на благо нации. Будь верным Чернодырью до конца!
Доктор Передоз что-то шепнул в прибор. Вдруг воздух загудел, а в кабинете появилось тёмное пятно. Нечто проглотило молмутов, облизнулось и моментально исчезло.
Дверь содрогнулась под сильными ударами, послышалась незнакомая речь.
- Как скажешь, друг, - робот достал пистолеты, сел в кресло начальника и приготовился к встрече с врагом.
12
К вечеру воскресного дня всё было кончено. Махапы безупречно провели подколпачную тактику и, разделив молмутские войска на локальные очаги напряжённости, лишили врагов дееспособности. Под колпаком оказались все стратегически важные объекты.
Сверхпрочные изоляционные невидимые мешки сразу наполнялись сонным газом вперемешку с препаратом «Триэс». Молмутские солдаты бросали оружие, поудобнее устраивались на земле и, широко зевая, мгновенно засыпали. Многие рогатые офисные работники и штабные крысы стекали под столы и, свернувшись калачиком, размыкали силовой провод связи с реальностью.
Когда для рогатых боевиков Чернодырья наступил всеобщий тихий час, махапы убрали колпаки. Ночной воздух Почемурия содрогнулся от мощного храпа. Очень крепко спали молмуты, но не спали вайваи. Их радости и веселью не было предела. Взрослые всю ночь жгли костры, делились планами на будущее и ждали утро, ждали молмутского пробуждения. Всем хотелось посмотреть, что будет дальше, как преобразится стерилизованная от зла бессовестная орда.
Дети разрисовывали зубной пастой, красками и грязью суровые лица спящих боевиков, бросали в открытые рты шелуху от семечек и фантики. Махапская охрана закрывала глаза на детские шалости, но взрослые «шуточки» пресекала. Многим очерствевшим от горя и невзгод вайваям хотелось сунуть в рот рогатому оккупанту дохлую крысу или, еще хуже, - взрывчатку.
Ночь глобального храпа сменилась утром громкого кашля. Очнувшиеся молмуты, выплюнув изо рта мусор, начали громко кашлять, отторгая сгоревшие назюбоки. Препарат «Триэс» сработал отлично и дал удивительный эффект. Сердце молмута уменьшило хаотичную частоту сокращений, стало биться умеренно и ровно. Сразу увеличился объём интеллектуальной массы, и произошло расширение сознания. В мозгу закрылись старые вентили и открылись совершенно другие. Неугомонные нейроны побежали по новым каналам лабиринта сознания. Произошла полная смена алгоритма понимания бытия и отношения к жизни.
В лобовой части пустил ростки гипофиз совести. Воспоминания прошлого не исчезли. Фрагменты варварской жизни обострили чувство вины, стыда и покаяния. Новые молмуты, обливаясь слезами, падали в ноги к аборигенам и вымаливали прощение за причинённые злодеяния. «Накормите нас и мы всё восстановим!» - рыдая, кричали бывшие оккупанты. К покаянию прибавилось невыносимое чувство голода. Тогда подогнали полевые кухни и досыта накормили пленных.
