Комендант спустился в фойе. К нему чеканным шагом приблизился начальник караула – трехметровый здоровяк ефрант Вонзилла. Он вскинул мускулистую руку в партийном приветствии. Пудовый кулак, сжатый в дулю, завис над головой полководца:

- Разрешите доложить? За последние сутки никаких происшествий не случилось, посты усилены, сигнализация в норме.

- Опусти руку, крепыш. Очки получил?

- Так точно.

- Проверил?

- Исправны.

- Молодец. Давай, бди. Береги себя, - Плеширей смотрел снизу вверх на скуластое широкое лицо великана. Молмутский лидер встал на цыпочки и, дотянувшись с большим трудом, похлопал начкара по плечу.

- Служу Чернодырью! Служу Укисраку! – не замедлил выпалить преданный чёрт и щёлкнул каблуками восьмидесятого размера.

Плеширей покинул ставку, сел в звездолёт и улетел на перевалку. Главком дал отмашку пилоту и отвернулся к окну. Через иллюминацию личного пульсвиста, с высоты птичьего полёта молмутский воевода задумчиво смотрел на обезображенный ландшафт местности. Выжженные поля, загаженные техногенными отходами реки и озёра, разрушенные посёлки, вырванные с корнем деревья, охлаждали воспаленные нервы демонической натуры.

На горизонте коптил небо перевалочный комплекс – личная резиденция центрального арбитра молмутской экспансии. Десятки труб больших и малых цехов, крематории и ТЭЦ отправляли в небо клубы пара, пепла, пыли и вредных газов, толкая вайвайскую планету к пропасти экологической катастрофы. Сотни нефтехранилищ и гигантских цистерн с антиливом и сжиженными смертоносными газами хаотично стояли на оккупированной территории, огороженные колючей проволокой.

«Сколько еще надо загадить планет, чтобы стать непобедимыми и добиться вселенского господства? – в минуты глубокой задумчивости Плеширей нередко задавал себе вопросы и сам же на них отвечал. Голоса низшего и среднего порядков тестировали друг друга и мерились силами в эрудиции. Голос высшего уровня в этих дискуссиях не участвовал и мирно дремал в мозговом хранилище третьего слоя памяти, в папке отфильтрованных и самых живучих воспоминаний. Нет, он не дремал, а слушал беседу и анализировал, внимая самую суть, словно выковыривал изюм из булки. Плеширей им пользовался только при встрече с отцом. Укисрак не любил неоправданной пошлости и голословного хамства. При императоре нельзя было ругаться и материться, если это не вписывалось в диалог. Великий и всемогущий постоянно культивировал своё эстетическое чувство и этого требовал от окружающих. В белых перчатках, с чашечкой кофе и с философской лиричностью в глазах он отправлял в крематорий легионы вышедших из доверия наёмников, с улыбкой уставшего шеф-повара, приготовившего сказочный романтический ужин, фотографировался на фоне террикона вражеских черепов, не прошедших дефектоскопию. – Хули я спрашиваю? Я ведь знаю ответ. Если мир бесконечен, а линия фронта не имеет начала и конца, значит, и числа такого не существует. Интересно, что думает по этому поводу отец? Конечно, он не последняя инстанция в этом великом противостоянии и у него тоже есть папа. Кто стоит на верхушке этой немыслимой пирамиды и чертит геометрические графики жизни? Бля, у нас нет друзей, одни враги. Если они плюсовая ось, то мы, значит, со знаком «минус». Но оба вектора уходят в бесконечность. Мы прямо пропорциональны друг другу – растут они, растём и мы. Но еще есть третья ось, третья сила. Без нас она – ничто. Не будет объёма. Только ноль может нас объединить, но тогда всё исчезнет, рухнет всё мироздание. Несомненно каждое временное измерение имеет свою систему координат. А сколько их?»

Плеширей почувствовал головную боль и невольно сморщил нос. Игла ограниченности познания больно уколола нерв назойливого любопытства.

Перевалка встретила хозяина повседневной суетой. Стоял жаркий засушливый день. На плацу пленные вяло убирали медицинские палатки. Сангородок методично уменьшался в размерах. Командовали работами люди из бригады доктора Передоза. Сам профессор стоял на широком крыльце комендатуры и, наблюдая за процессом, маялся от скуки. Увидев Плеширея в сопровождении нового Коросты, доктор приветливо улыбнулся и кивнул головой:

- Моя миссия закончена. Могу следовать дальше.

- Не гоните вола, док, - съехидничал крестник, - успеете «сделать ноги». Давайте поднимемся в мой кабинет и выпьем по рюмочке кактусовой настойки. Специально для вас берёг.

- Хорошая мысль.

- Прошу, - Плеширей сам открыл дверь комендатуры и пропустил вперёд живую легенду.

Ледяные звёзды Чернодырья разместились в креслах, опустошили рюмки от зелёной гадости и закурили сигары. Профессор игриво выпустил тонкую струйку дыма:

- Мой юный друг, чувствую у тебя ко мне просьба, от которой я не смогу отказаться.

- Что-то вроде. Вы, как всегда, сверхпроницательны, - Плеширей подарил учителю улыбку двоечника. – Хочу, чтобы вы были свидетелем на моей свадьбе.

- О, нет. Не могу. Надо срочно улетать. На южном фронте генерал Червиглаз получил серьёзное ранение в голову. Требуется срочная операция. Надо трепанировать чердак.

- Да хрен с ним, с этим самодуром. Успеете поковыряться в мозгах. А склеит ласты – не велика потеря, найду другого. Незаменимых у нас нет. Док, я вас прошу, задержитесь всего на три дня. Будет весело. Мне больше некого просить.

- Не сомневаюсь. А что Короста? Я его тестировал, вроде отлично получился.

- Не шутите, док. Робот – свидетель! Да меня все на смех поднимут. А вдруг короткое замыкание или зависнет?

- Тоже верно. А твой жиголо? У тебя ведь есть Марк.

- Но ведь он не наш.

- Интересно получается – с отборной назюбокой в сердце и «не наш».

- Нет, хватит с него моей милости. Вы – самый подходящий кандидат. Не откажите в любезности.

- Хорошо, я останусь, но только на три дня. В понедельник меня здесь не будет.

Часть шестая

1

Приготовления партизан к значимой и трудной операции проходили весь день. Ровно в ноль часов, ноль минут Джавдет провёл селекторное совещание по шахтному телефону. Командир покрутил ручку динамо машины и обзвонил атаманов:

- Готовы? Тогда подтягивайтесь к центральной пещере. Сбор через тридцать минут.

Перед тем как громко скомандовать «За мной!» главный партизан решил провести небольшой митинг и толкнуть короткую напутственную речь. Джавдет попрощался с семьей: обнял и поцеловал измученную артритом жену – прикованную к кровати и разбитую пролежнями немолодую женщину, погладил спящих детей – оглохшего от вражеского фугаса сына и ослепшую от фосфорной зажигалки дочь, и твёрдым шагом направился на сбор.

Пещера быстро заполнилась лучшими из лучших. Командир забрался на огромный плоский камень (ораторский подиум) и обвёл соратников строгим взглядом:

- Буду краток. Что говорить, если вы сами всё прекрасно понимаете?! Мы доведены до крайности, наша ненависть зашкаливает. Наше униженное достоинство требует возмездия. Никто за нас это не сделает. Мы сами должны себе помочь. Этот день, вернее – ночь, войдёт в историю. Попомните мое слово. Так постараемся, братцы, ради наших детей, ради светлого будущего!

Джавдет сделал паузу. Партизаны закивали головами, загалдели и выстрелили в командира из указательных пальцев пулями согласия, а кто-то даже сдунул с мнимого ствола виртуальные продукты сгорания. Это означало: «речь удалась» и «попал в точку».

Командир продолжил:

- Теперь по делу. Все группы кроме одной будут осуществлять отвлекающий маневр и стягивать силы противника на себя. У молмутов должно сложиться впечатление, что мы пытаемся пробиться с чёрного хода в казематы и освободить заключённых. Мы должны уложиться за двадцать минут. Дальше промедление смерти подобно, может подойти подкрепление. Я дам по рации общий сигнал отхода. С собой уносим только оружие. Особое внимание прошу уделить полиспектральным очкам. Если попадутся, сразу срывайте и – в карман! Это понятно? – Джавдет развернул карту и ткнул пальцем в подробную схему. – Идём в квадрат 22-40, станция метро «Белая площадь». Шварт, будь готов к трудному поединку. Разведка сверху донесла, что Вонзилла в хитрых очках. Так что тебе напальчник мало пригодится. Как только попадёшь в поле зрения начкара, действуй по обстановке. Задача – обезвредить гада и очистить центральный вход. Ты должен постараться, заодно и очки заберёшь. Пойдёшь с крючьями. Ну, братцы, с богом! – опекун спрыгнул с камня и подошёл к сыну полка. Командир по-отечески поправил на богатыре кольчугу и кулаком легонько ударил в пресс живота. – Сейчас всех, кто идёт в группе захвата на тридцатый этаж, прошу назначить в отрядах замов и подойти ко мне, - атаманы, выполнив приказ, сбились в кучку вокруг командира.