Президент прогнал воспоминания и посмотрел через увеличительное стекло на себя в зеркало. Среди сотни крошечных глаз один продолжал кровоточить. Генсек капнул из пипетки в око сновидений живой воды и забегал пальцами по клавиатуре:

«Пицкразоц – Зорлицу. Совершенно секретно. Атрибуты власти на тридцатом этаже Белого дома, в туалете, в смывном бачке, инвентарный номер 120. Передай данные Стокару. Пусть свяжется с командиром партизанского отряда. Надо немедленно готовить боевую операцию, а также побег землянина и стюардессы с перевалки, как только брелок будет у них. При положительном результате пусть партизаны встретят беглецов и окажут содействие».

Через минуту на Инфор с Мульды пришел ответ: «Зорлиц – Пицкразоцу. Совершенно секретно. Вас понял. Есть ускорить операцию. Сеанс связи с Джавдетом начнётся через сорок пять минут. Есть одно «но». Стюардесса может всё испортить, если ее разлучить с сыном. Для получения брелока нужен подходящий момент. Надеюсь на свадьбу. Точную дату сообщу позже».

Через минуту с Инфора на Мульду пришла шифровка: «Пицкразоц – Зорлицу. Совершенно секретно. Хорошо, если ребёнок не будет обузой, пусть бегут втроём».

10

Внедорожник с туристами заехал на перевалку через аварийные ворота. Марк показал отметчику пропуск и направил машину к резиденции коменданта. Справа по борту, на плацу, замелькали палатки мобильного сангородка. Доктор Передоз продолжал проводить плановый медосмотр. Длинные очереди заключённых, наскоро вымытых из шлангов в банях Акваи, тянулись к вместительным брезентовым палаткам и к станции переливания крови. Вооружённая охрана бдительно следила за процессом, изредка подшучивая над истощённой инопланетной публикой.

Троица не спеша поднялась на третий этаж и зашла в кабинет коменданта. Плеширей сидел в центральном кресле, закинув ноги на стол. Рукава черной рубашки были закатаны до локтей, а между пальцами дымилась сигарета. Сукла увидела на столе полупустую бутылку коньяка, пустой стакан и знакомый саквояж с инструментами. Молмутка разволновалась. Она прекрасно знала, когда и для чего громовержец достает из сейфа арсенал для пыток. Плеширей с закрытыми глазами мурлыкал под нос молмутские частушки. Хозяин вдруг затих, открыл один глаз и сфокусировал его на вошедших:

- Вот кому на перевалке хорошо живётся. Я тут всю ночь испытываю стрессы, а они бабочек ловят. Ну, что застыли как памятники? Присаживайтесь. Выпейте со мной. Скажу что-то. Сукла, возьми стаканы, - Плеширей, с красными от бессонницы глазами попытался улыбнуться и поманил пальцем Тузиана. – Сынок, иди к папе, - малыш не шелохнулся. От испуга он еще сильнее прижался к землянину. – Эх, - печально вздохнул молмутский лидер, - Все против меня, как сговорились. Но, ничего, я крепкий баобаб. Да подойди же, не бойся. Я тебя не обижу. Загляни в чемоданчик, посмотри, какие там цацки.

Марк подтолкнул Тузика. Это означало: «Иди, не робей. Я рядом». Интерес пересилил страх. Малыш, отделившись от Марка, подошел к столу и заглянул в саквояж. Мальчик долго копался внутри, а затем выудил на свет зубные щипцы. Увидев на них, засохшую кровь, Тузиан бросил обратно безотказное орудие пыток.

- Ха-ха-ха! – неприятно заработал кадыком страшный, как энергокризис, Плеширей, с трудом выдавив из себя нездоровую пьяную эмоцию. – Ими не только можно зубы вырывать, - безжалостный чёрт посмотрел томным взглядом на землянина. – Присаживайся, молмут, выпей со своим опекуном.

Марк молча подчинился и опустился в кресло.

- Что случилось, дорогой? – с тревогой в голосе искренне поинтересовалась Сукла, разливая по стаканам остатки коньяка. – Ты саквояж достаешь, ой, как редко.

- Меня предали, - Плеширей взял стакан с жидкостью чайного цвета, - слили как помои в унитаз, унизили как последнее чмо, надули как последнего лоха, - обиженный главарь залпом выпил порцию смысловой жидкости, сморщил нос и зажмурил глаза. – Пейте. Это приказ.

Марк и Сукла переглянулись и, не чокаясь, опустошили стаканы.

- Сукла, - кормчий открыл бесцветные от злодеяний очи, - мне невыносимо обидно и больно. Ведь я доверял ему, по крайней мере до вчерашнего дня. Сколько вместе пройдено и пережито? Я даже одно время считал его своим другом. Ублюдки! Ошпаренные тушканчики! Это всё они. Когда успели? Я их ненавижу!

Сукла догадалась, о ком идёт речь. Ошпаренная и обваренная фауна Вселенной – это, конечно, махапы. А самым приближённым из генштаба несомненно был генерал Короста. Молодая девушка с душой старой молмутской разведчицы завуалировала догадку напускной печалью и только спросила:

- Ты о чём?

- Не прикидывайся тупой. Ты уже догадалась, на кого я бочку качу. Чёрт возьми, я лишился друга. А взамен что? Чучело, напичканное микрочипами? Интересно, сколько двойник успел передать секретов врагу?

- Ты хочешь сказать, – Сукла отпустила аналитические вожжи, - что Коросту подменили?

- Именно. Мне не пришлось его мучить, - рогатый упырь печально щёлкнул языком. - Роботу невозможно причинить боль. Я распорядился, чтобы этот манекен перепрограммировали. Будет у меня теперь новый Короста. Скоро вы его увидите на свадьбе в качестве тамады. На свидетеля он уже не тянет. Придётся просить доктора Передоза. Кстати, планы изменились. Хочу тебя обрадовать. Наше торжество через неделю, затем мы уезжаем в свадебное путешествие, а заодно и перевалки проинспектируем. Тузиан останется с Марком. Это надо отметить. Принеси еще коньяка.

Сукла покорно встала, обошла сына, который игрался хирургическим инструментом зажимного типа, и направилась к шкафу.

Плеширей с пьяной ухмылкой посмотрел на землянина:

- Учти, поросячий хвост, за измену я строго караю. И тебя сотру в порошок, хоть испытываю к твоей шкуре большую симпатию. А знаешь почему?

- Почему? – быстро спросил Марк. Ему было по-настоящему любопытно. Коньяк слегка раскрепостил нутро и придал смелости.

- Потому что, - икнул молмутский демон, - в тебе, землянин, есть частичка моего брата Люцифера, а, значит, - меня. Думаешь, почему я неровно дышу к твоей персоне? Ты еще не раз ляжешь на операционный стол ради национальной идеи. Мы вытащим из тебя эту частицу, как махапский мезон Пицкра, будь он не ладен. Ты, Марк, носитель очень важной информации, хотя сам об этом не знаешь. Бля, опять взболтнул лишнего, - Плеширей осёкся и стал наблюдать, как невеста разливает коньяк. – Но есть проблема. Ты всего лишь миллиардная часть большого и ценного организма, микроскопический пазл огромной картины. Чтобы ее собрать, нам нужна Земля, - молмутский главарь сделал паузу, взял наполовину полный стакан и заглянул внутрь. – Душа, душа. Я ранен в душу. Не выносима эта боль. О, уже стихами заговорил. А ведь я оптимист и мой стакан всегда наполовину полный. А оптимистам некогда болеть. Выпьем за тебя, Марк.

Компания чокнулась и, проглотив спиртное, сморщилась лицом.

«Следующий тост, наверняка, за меня и сына» - предположила жена. Но тоста не последовало. Плеширей откинулся на спинку кресла и отрубился, успев выдохнуть:

- Сукла, этой ночью и все остальные ты спишь со мной. Встретимся в спальне. Марк, вычеркни ее из графика. Извини, брат. Боюсь тебя придушить на почве ревности. Всё, уходите.

Марк проводил расстроенных попутчиков до их апартаментов. Следом поспевали охранники. Они несли туристическое снаряжение и шкуру убитого медведя. У дверей землянин взял молмутку за руку и шепнул на ухо:

- Ты знаешь, что делать, детка. Будь умницей.

- Да, знаю, - тихо и печально ответила девушка. – Пойду как на пытку. Не ревнуй. Я тебя люблю.

Взрослые поцеловались. Марк пожал Тузиану холодную ладошку, пожелал сладких снов и скрылся за дверью своей комнаты.

Время было детское. Синий час только начинался. Марк подошел к рабочему столу, взял маркер и, нехотя, зачеркнул имя Суклы в графике посещений. Землянин разулся и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать, нашел ПУ и включил монитор. Любовница мылась в душе, а Тузик смотрел по телевизору безобразные молмутские кукольные мультики, травмируя себе эстетическое чувство.