9

Хорошая новость подняла настроение, и Марк в сердцах заулыбался. На его памяти это был первый выходной на перевалке, исключая День Тёмной Армии, когда протяжённость обеда увеличивалась вдвое, и всем без исключения давали по буханке чёрного хлеба и по банке кабачковой икры. Но чтобы целый выходной, такое было впервые! Знать, дела на фронте у мракобесов пошли в гору.

Марк взял череп старушки, протёр тряпочкой и поставил на полку рядом со старыми вахтенными журналами и технической литературой: инструкциями отметчика и результатами тринадцатого съезда мракобесской партии Укисракской империи. Землянин достал пакет с безделушками старой разносчицы и, вывалив на стол, еще раз стал перебирать их пальцем. Марк нашел струну и отложил ее в сторону. Затем пошарил глазами по комнате. Вспомнив, и заглянув под раскладушку, он достал оттуда самодельный струнный инструмент, выполненный из распиленной вдоль ножки стола и большой консервной банки:

- Вот, ты где, моя балалаечка! – обрадовался Марк. Он вставил струну и натянул ее при помощи плоскогубцев.

Теперь струн было три, и землянин подумал: «Класс! Можно уже и аккорды брать. Спасибо, старушка Су». Он нашел в кармане самодельный медиатор из куска сломанной логарифмической линейки, настроил самодельную «домбру-балалайку», сыграл гамму «до мажор» и взял первое трезвучие:

- Пойдёт, – буркнул Марк и, закинув ногу на ногу, начал вспоминать старые земные мелодии.

Он вспомнил матросскую песню «Яблочко», и мелодия заполнила смотровую вышку. Когда-то в детстве Марк играл в сельском клубе на балалайке и навыки остались. Отметчик виртуозно высекал тремоло, переставляя пальцы на грифе своего самодельного «банджо»:

- Эх, яблочко! Куды ж, ты котишься? К чёрту в лапы попадёшь, не воротишься! – мурлыкал себе под нос отважный кранолётчик.

Марк вспомнил старые народные хиты: «Чёрный ворон», «Эх, мороз, мороз», «Прости, Земля» и «Поворот». В перерывах он дул на, давно не видевшие струн, пальцы и продолжал.

Наигравшись, землянин спрятал инструмент и плюхнулся на раскладушку. Сон не приходил. Марк лежал с открытыми глазами и продолжал молча петь: «…И зацветает трын-трава, и соловьём поёт сова, и даже тоненькую нить не в состоянии разрубить стальной клинок!»

Вдруг череп старушки заговорил, а единственный зуб запульсировал красным светом, как светодиод в режиме ожидания:

- Доброй ночи, Марк! – пробулькала черепная коробка. Ответной реакцией отважного машиниста кранолёта была холодная испарина, мгновенно покрывшая всё тело. Он проглотил язык. – Это я, старушка Су. Не пугайся. Я сейчас всё объясню, – на русском родном языке Марка протараторил череп.

- Ничего не понимаю. Бред какой-то. Да, постарайся объяснить, – отозвался тихим дрожащим голосом Марк.

- Помнишь, я тебе рассказывала про сопротивление? Так, вот. Мой единственный зуб, который сейчас мигает, это всего-навсего маячок. Он передаёт координаты перевалки в ставку, ведь этот чёртовый концлагерь постоянно перемещается. Да-да, представь себе. Не знаю, как они это делают, но вся эта адская территория не стоит на месте. Эту кузницу мракобесов надо срочно уничтожать! Маяк включился только после моей мнимой смерти. Чтобы всё получилось, ему надо непрерывно поработать хотя бы сутки. Следующей ночью здесь будет туча экстремафилов Бозяуха. Они сотрут с лица Почемурия этот адский терминал. Бежать тебе надо, Маркуша.

- Стоп! Какие ещё, к черту, экстремафилы? Какой, ёлы-палы, Бозяух? Я ничего не понимаю! – возмутился Марк. Он уже сидел на раскладушке. – Ты же два часа назад сыграла в ящик?

- Всё верно. Но скончалась моя точная копия, умер высокотехнологичный робот. Сама я сейчас нахожусь в ставке, откуда с тобой веду беседу через маячок. Он еще и ультра мощный приёмопередатчик. Еще в черепе надёжно спрятана парочка микросхем. Вот, почему так важно сохранить череп. Понимаешь, когда нашу группу взяли в плен, на моём месте уже был этот дублёр, старушка-разносчица, которую ты хорошо знал. Это была хорошо спланированная операция. Разведгруппа была подсадными утками. Всё только для того, чтобы получить координаты перевалки.

- Почему ты маяк не включила раньше?

- Я не могла. В спальных блоках и в варочном цехе – везде стоят камеры слежения. Меня бы вычислили. А вы у коменданта на особом счету. У вас даже камер нет на вышках. Я долго присматривалась ко всем отметчикам и остановилась на тебе. И я в тебе не разочаровалась. Ты ведь хочешь домой? Ладно, смотри.

Вдруг из глазниц черепа вырвались два луча, и на глухой стене рубки Марк увидел самое настоящее кино!

- Ба, кинопроектор! – изумлённо произнёс землянин, почесывая бороду. Он уже сидел на табуретке.

Марк увидел на стене в небольшом квадратике свой дом, жену и детей. Они улыбались в экран и махали руками. Жена, утирая слезу, сказала:

- Марк, дорогой! Мы ждём тебя. У нас всё нормально. Только водогрейка стала плохо работать и теплица прохудилась. Сделай всё, что от тебя требуется, и возвращайся скорее! Нам тебя так не хватает!

10

Экран потух. В глазах Марка показались слёзы. Он проглотил комок сожаления и резко встал:

- Так. Что надо делать? Я согласен. Но подожди! Откуда у вас эта запись?

- Мы наладили связь с Землёй. Когда информация передается быстрее мысли, расстояний не существует.

- А как же остальные узники? Что будет с ними?

- Не беспокойся. Все останутся целыми и невредимыми. Экстремафилы Бозяуха уничтожат только всю аппаратуру связи, всё оружие и, самое главное, выведут из строя энергоблок и реактор. И тогда, где-то через месяца два-три сюда доберутся отряды освободительной армии.

- Вы представляете, что здесь начнётся? Местные дистрофики с голода помрут в ожидании спасения. Стоп. А кто тогда такие экстремафилы, разве не солдаты?

- Это радиоуправляемые микрочастицы, которые поедают ровно то, на что они запрограммированы.

- Всё равно не понимаю, зачем мне бежать. Три месяца – это не пять лет. Можно и подождать, хотя, конечно, вся эта перевалка уже давно в печёнках.

- Беги и не теряй времени. После освобождения всех, кто останется в живых и не умрёт от голодухи, ждут фильтрационные лагеря. Зачем тебе это надо? Твое возвращение затянется на неопределенный срок. Многие жизнь проживают в этих «фильтрах» в ожидании отправки домой. Пока там разберутся, откуда ты, пока вернётся ответ на запрос, пока дождёшься своей очереди, пока тебя проверят не шпион ли ты часом.

- Значит из одного лагеря в другой?

- Ну, как-то так.

- Но ты ведь можешь ускорить моё возвращение, похлопотать за меня?

- Вами будет заниматься особый отдел. Он на нашу ставку плевал с высокой колокольни. Я сама могу пострадать, если начну вмешиваться в их работу, ведь тут контингент, сам знаешь, какой – инопланетный. Для тебя побег – это самый лучший вариант. Поверь.

- Но я даже не знаю, где нахожусь! Я ни черта не смыслю в звёздных картах.

- Тебе поможет новая разносчица. Стюардесса космических авиалиний – лучшей помощницы не найти. Она закончила ВУЗ и умеет читать звездные карты. Тебе в этом деле одному не справиться. К тому же она твоя землячка, вам по пути.

- Не понял. Откуда ты знаешь? Ведь ты ее даже не видела. Когда их привезли, тебя уже не было.

- Не забывай, что я в ставке. У нас здесь вся оперативная информация на тех, кто попался в плен или пропал без вести. Виктория поможет нейтрализовать охрану. Главное, чтобы маячок непрерывно работал! Он останется здесь. Только накрой череп тряпкой, чтобы не было видно светодиода. Усыпить охрану будет легко. У меня в безделушках найди гильзу от патрона. В нем нано технологичный препарат, сильное снотворное. Действует мгновенно. Когда разносчица будет кормить охрану стоянки звездолетов, его легко можно подмешать в пойло, которое они будут пить. А дальше дело техники.

- Какой техники? Надо ворота открыть.

- Вот, правильно. Ты это и сделаешь.