Марк перевернулся на спину и закрыл глаза. В голове послышался голос инструктора:

- Молодец. Ты справился. Агент проснулся, хоть сейчас в отрубоне. Так и должно быть. Завтра утром обязательно поговори с ней. Заставь Суклу всё вспомнить. Если будут проблемы, возбуждай память агента фразой: «Раз, два, три, четыре, пять – начинаю телепать». Этого будет достаточно. Спокойной ночи и до связи.

Марк включил ночник, аккуратно обнял спящую красавицу, вытер с губ подчинённой липкие слюни и, уткнувшись носом в волосы любовницы, крепко уснул.

Первой проснулась Сукла. Раннее Глуми окунуло палатку в ванну морковного сока. Через женский торс, от плеча до бедра, по диагонали лежала мускулистая рука Марка. Девушка слышала дыхание землянина у себя над ухом. Она вспомнила бурную и знаковую ночь. Её нутро ликовало. Она понимала, что произошло что-то сверхъестественное, что в корне поменяет ее жизнь в лучшую сторону. Ее не пугали тяготы и невзгоды. Она радовалась мысли, что теперь они с Марком – не разлей вода. От приятного предвкушения слегка закружилась голова.

Сукла вспомнила сон, который видела пять минут назад. Душа старой молмутской шпионки в глубинах подсознания легко отыскала дверь, которая своей тайной долгие годы возбуждало любопытство. Дверь легко открылась. Сукла заглянула и в кабинете увидела Марка в генеральском мундире с широкими лампасами на брюках. Он стоял у окна и смотрел в лучезарную даль. Затем сел за стол и начал что-то писать:

- Проходи, садись, - генерал оторвался от писанины и по-доброму улыбнулся. Девушка зашла в кабинет и села справа от начальника. – Вот, ознакомься и распишись. Ты переходишь в моё распоряжение, - Марк протянул подчинённой бумажный лист. – Приказ под номером – 12345. Хорошо запомни это число.

Сукла, не читая, расписалась в документе:

- Я согласна, - она с любовью посмотрела на землянина.

- Что, прямо так? Ты хоть посмотри, на каких условиях, - потребовал генерал.

- Я согласна на любых условиях, - Сукла не переставала смотреть Марку в глаза.

- Значит, сработаемся, - начальник сложил приказ и спрятал в карман. – Иди ко мне, детка.

Девушка быстро перебралась генералу на колени. Они поцеловались.

- Тебе идёт генеральский мундир, - увлечённая поцелуем, шепнула Сукла.

- Какой мундир? Никогда не любил военную форму. Я кранолётчик шестого разряда, - девушка отпрянула и удивлённо округлила глаза. Марк был в потёртых джинсах и белой рубахе. – Давай я прокачу тебя на кранолёте, - он подошёл к окну. – Посмотри.

Сукла встала рядом и обняла любимого мужчину за талию. Она увидела над крышей небоскрёба висящий в воздухе странный объект с телескопической стрелой как у автокрана и с крыльями как у самолёта:

- С удовольствием. А Тузик не обидится, что его забыли взять?

- Он уже там, - Марк открыл двери балкона и махнул рукой. Кранолёт плавно опустился и завис в воздухе. – Прошу.

Сукла увидела в кабине сына. Малыш довольно улыбался и держался за рычаги:

- Ого! Когда он успел?

- Сам не знаю. Такое ощущение, что пацан всегда умел это делать, - Марк помог девушке разместиться в кабине. – Ну, давай, пилот, прокати нас немного. Покажи нам простор небес!

- От винта! – крикнул маленький штурман и направил кранолёт в сторону гор.

Сукла вернулась в реальность. Марк еще спал. Мать прислушалась к детскому отсеку. За перегородкой было тихо. Девушка попыталась освободиться из мужских объятий.

- Ты куда? – вдруг буркнул Марк.

- Я думала, что ты спишь. Хочу приготовить завтрак, мой генерал.

- Значит, ты помнишь, что было ночью?

- Конечно, и даже лучше, чем ты думаешь. Я даже помню номер приказа – «двенадцать, триста сорок пять». Правильно?

- Ты умница, детка. Значит, твоё сознание мне снова телепать не придётся. Но, если что, сразу влеплю два наряда вне очереди. Не бойся, пристегивать к креслу, как ты это делала со мной, я не собираюсь. Я добрый. Считай, что в монотеизме тебе крупно повезло, - Марк легонько шлёпнул ладошкой девушку по заднице. – Ладно, давай завтракать. Я тебе помогу.

Сукла улыбнулась в ответ и, взяв одежду, выбралась из палатки.

3

С приходом космической орды на Почемурий сотни бед свалились на головы несчастным вайваям. С захватом родной планеты молмутскими оккупантами на долю мирян выпали великие испытания и невосполнимые лишения, и утраты. Повальный голод, эпидемии, отсутствие водо и теплоснабжения, дискриминация и геноцид, каторжные работы, кислотные ливни и повышенный фон радиации – все эти техногенные и социально-бытовые аномалии косили коренное население, как заточенные «под бритву» серпы спелые колосья пшеницы. Люди бежали из городов и прятались в лесах, рыли землянки и обживали пещеры, лишь бы быть подальше от злой и рогатой нечисти.

Многие искали партизан. Весть о действующем отряде быстро расползлась по округе. Хорошо работало сарафанное радио. Кому не изменили воля и упорство, спустились в катакомбы и, путая следы, нашли народное ополчение и влились в ряды боевой дружины. Прозябать и чахнуть в обществе всё же лучше, чем в одиночестве. В коллективе и умирать не страшно, когда чувствуешь на бледном лице сочувствующие взгляды соратников и слышны слова поддержки братьев по оружию.

Надёжно был спрятан центральный штаб – матрица вайвайского сопротивления и ядро загубленной нации. Чтобы попасть в этот обжитый и по-военному обставленный грот, нужно было пройти несколько постов и на каждом сказать пароль. В штабе был местный узел связи, провода от которого протянулись по всему подземелью. Вместе с детьми, стариками и женщинами отряд насчитывал около пяти тысяч человек, но лишь треть была дееспособна, могла держать в руках оружие и принимать участие в боевых операциях.

Джавдет, командир отряда, и еще двадцать шесть подземных атаманов, в связи с нехваткой убежищ были расквартированы прямо в штабе. Здесь лучшие из лучших борцы за свободу и независимость нации совещались, рисовали карты местности и по очереди крутили динамо-машину, освещая спальный блок с двухъярусными железными кроватями, столовую и оружейную комнату. Только здесь, в штабе, был установлен перископ, надёжно замаскированный на поверхности, через который можно было наблюдать загаженный техническими отходами окрест вайвайской столицы. Непрекращающийся дым из трубы крематория усиливал ненависть к фашистским оккупантам, и пятерня сжималась в кулак возмездия.

***

Атаманы лежали на заправленных кроватях и ждали возвращения командира с сеанса связи. Кто-то дремал, кто-то читал старую газету, а кто-то играл на губной гармошке. Пожилой панк, атаман пёстрого батальона, заломив руки за голову, заметил:

- Что-то Джавдета долго нет. Обычно он в это время уже в штабе. Не случилось ли чего?

- Может пароль забыл, и часовые не пропускают? – пошутил байкер, атаман волчьей стаи.

- Ага, насмешил. Он их сам каждый день придумывает. Если только склероз не разбил нашего передовика, - отозвался дворник, атаман санитаров городского леса.

- Вот-вот, каждый день новый. У Джавдета в голове небось уже такая каша из этих паролей, - улыбнулся горняк, атаман шахтёрской бригады.

- Бросьте вы. Скорее всего на поверхности ностальгирует. Что ему торопиться, что он здесь не видел? Наши небритые рожи? Он уже десять лет ими любуется, - вставил сантехник, атаман ремонтного полка. – Кстати, а какой сегодня пароль? Забыл, представляете?

- Чертей по осени сжигают, а отзыв – взвейтесь кострами вайвайские ночи.

Вдруг над входной железной дверью с крепким засовом раздались громкие раздражающие звуки клаксона. Робот-часовой старой модели с ржавыми шарнирами в коленках со скрипом подошел к двери, посмотрел в «глазок» и спросил:

- Кто?

- Открывай, старый пень! Радость-то какая – командир вернулся!

Все узнали голос Джавдета и весело зашевелились. Атаманы стали живо подниматься и рассаживаться за столом, украшенном картой города. Под зелёным абажуром хватило места всем.