Комната отдыха вызвала у специалистов щенячий восторг – рядом с книжными полками и музыкальной фонотекой, стоял мольберт с чистым холстом, а на столе лежали краски и кисточки. Разведчики на досуге любили рисовать и частенько над одной картиной работали все вместе. Первым к холсту прикладывался командир. Он наносил стартовый мазок и уходил на дежурство. Дальше продолжали остальные члены команды. Затем очередь опять подходила к командиру, и начинался второй круг. К концу операции получалась органичная многостильная эклектическая картина маслом. Название придумывали методом жеребьёвки.

Эта традиция зародилась у разведчиков давно, во время первой совместной операции. С той поры накопилось больше сотни картин, которые командир бережно хранил у себя дома. Их нельзя было выносить на всеобщее обозрение, так как они рассказывали открытым текстом о подсознании разведчика во время секретной командировки. Начальник штаба генерал Зорлиц сам лично наложил вето на картины и порекомендовал дождаться пенсии, когда не только картины – вся жизнь Стокара и его команды станет прозрачной, а героические операции – достоянием нации.

В команде были: шифровальщик, дешифровщик, врач, химик, переводчик и электронщик-механик. Командир отвечал за слаженную работу всей группы и координировал совместные действия. Но Стокар никогда не ставил себя выше коллег по цеху. Наоборот, он никогда не стеснялся спросить совета, если понимал, что в данном вопросе его соратник разбирается лучше. Все важные вопросы разведчики решали вместе на совете круглого стола. Командиром на таких совещаниях всегда была только истина.

Помимо семерых махапов в состав экипажа входило три многофункциональных робота. Эти новые модели только вчера сошли с конвейера и после адаптации отлично вписались в рабочую атмосферу звездолёта. Мастера чистоты отвечали за уборку и порядок в отсеках.

Стокар сидел за центральным пультом управления и тестировал бортовой компьютер:

- Друзья, как назовём бортовика? На какое имя электронные мозги будут отзываться? – не поворачиваясь, спиной спросил командир. – Или оставим, как раньше?

- Я уже привык к старому имени, - звонким голосом протараторил Мялер-шифровальщик.

- Без разницы. Главное, чтобы вся наша база данных присутствовала. Всё, что нажито непосильным трудом, - отозвался Бялер-дешифровщик.

- Это точно. Без своего архива и картотеки как без рук. Я – за старое прозвище, - сказал Вирзус-патологоанатом.

- Старое прозвище лучше новых двух, - сострил Мирзус-химик.

- А древнее прозвище лучше старых трёх, - парировал Стэчус-переводчик.

- Не, я уже без родного «от махапского информбюро» не смогу нормально работать, - улыбнулся Гревер-электронщик.

- Ладно, уговорили, - командир подвёл итог голосования. Стокар нажал кнопку и обратился к бортовому компьютеру. – Леви, скажи что-нибудь!

- Левитан, приветствует старых друзей на борту комфортабельного звездолёта! От махапского информбюро! Операция «О» начинается! Включаю обратный отсчёт! Пять, четыре, три, два, один – поехали!

12

Марк покинул кабинет главврача и вышел на плац. Дело шло к вечеру. Глуми перекрасило перевалку в синий цвет. В варочном цехе разносчицы укладывали в термосы ужины для отметчиков, разливали по фляжкам кисель и проверяли герметичность противогазов.

Марк с удовольствием потянулся и глубоко вдохнул:

- Как хорошо! Даже не верится, что мне не надо на вышку.

Он посмотрел на административное здание и остановил взгляд на семейном корпусе. На балконе разглядел Суклу и Тузиана. Мать и сын махали ему руками. Марк поднял воротник куртки из кожи носорога и засеменил к зданию.

На проходной он прошёл турникет, приложив ладонь к сенсорной панели и, кивнув дежурному, поспешил к себе. Скоро он вышел на балкон, поздоровался и закурил. Глуми висело над горизонтом, тускло сверкая ультрафиолетом. На небе загорались звезды, а на перевалке – дежурные фонари ночного освещения.

- Марк, мы тебя заждались. Я заказала ужин на троих. Уже принесли. Пошли, пока не остыл. Не откажи в любезности.

- А жених меня не порвёт, как Тузик грелку? – землянин улыбнулся мальчику. – Извини, дружок, за каламбур.

Тузиан улыбнулся в ответ:

- Марк, а что такое грелка?

- Грелка, брат, это твоя мама, когда спит с тем, кого по-настоящему любит, - и он подмигнул девушке.

- Марк, не тупи. Плеширей тебе ничего не сделает. Ты с этого дня – «в доску свой», можно сказать, - член нашей большой семьи. Разве не понял, когда в кабинете доктора Передоза изгибал своим кожаным болтом? – и молмутская стерва с удовольствием засмеялась. Сын ничего не понял, но поддержал мать и тоже брызнул смехом.

Марк широко улыбнулся и показал белые зубы:

- Ты что подсматривала?

- Не только я. Все жёны любовались и наслаждались зрелищем.

- Вы – ненормальные извращенки, это точно. Ладно, пошли ужинать, - и он взял малыша за холодную ладошку.

Троица расселась поудобнее за столиком. Сукла подвинула мужчинам чистые тарелки и столовые приборы. В центре дымилось жареное мясо, заставленное со всех сторон салатами и холодными закусками. Рядом с кувшином, где покоилось пиво, стоял салатник с варёными креветками, а рядом – литровая бутылка молмутской водки «Скотинка», квашеные пиявки и маринованные мухоморы.

Молмутка увидела, как землянин брезгливо сморщил нос, и пояснила:

- Не надо так раздувать ноздри. Это всё съедобно.

- Что и пиявки?

- Это мальки зеброидного кашалота, который водится в местном море.

- Да ну? Никогда бы не подумал. А мухоморы в маринаде?

- Вообще-то, это сладкое блюдо. Это плоды цветка шмелездрава. Шмелездрав в большом количестве растёт в окрестных лесах. Сама собирала. Попробуй.

- Значит, если тяжелораненый шмель дотянет до этого цветка, ему уготовано чудесное исцеление?

- Ну, как-то так, - улыбнулась девушка.

Марк посмотрел на бутылку водки и прочитал этикетку: «О! То, что надо. Сейчас напьюсь и стану скотинкой: начну мычать или блеять, а потом – рогами в землю и отбой».

Сукла, как будто, прочитала его мысли:

- Если не будешь водку, я сама выпью. Так хочется напиться.

- Ну, почему же? Я с превеликим удовольствием. Может, Плеширея позовём? Я бы с ним мочканул, а заодно и послушал.

- У него совещание на всю ночь – ночные бдения. В другой раз пообщаешься. На, это он тебе передал, - молмутка протянула график посещения комендантских жён.

Марк заглянул в список и приятно улыбнулся:

- Как здорово, что ты первая. И за выходной ему большой респект, - он спрятал листок в карман рубашки. – Ну, давай, накатим что ли? – Марк открыл бутылку и наполнил рюмки.

Сукла налила Тузиану пива. Марк вопросительно посмотрел на мать:

- Не рано?

- Оно безалкогольное. Пусть привыкает к вкусу.

Марк взял рюмку:

- За что выпьем? За успех безнадёжного дела?

- Нет, за нас. За тебя, за меня, за Тузика.

- За нас, так за нас. Поехали.

Они чокнулись, опустошили рюмки и взялись за еду.

- Ничего мясцо. Это что или кто? – с набитым ртом, тщательно работая нижней челюстью, поинтересовался землянин.

- Чёрт его знает. Похоже на карликового бегемота.

- Тоже в местных лесах водится?

- Догадливый. В норах живут.

- Чего? – Марк громко поперхнулся и начал кашлять. Сукла ударила кулаком по спине, и телохранитель выплюнул кусок непрожёванного мяса. – Спасибо. Какого же размера эти норы? Может, ты пещеры имела в виду?

- Еще раз повторяю – бегемоты карликовые, размером с хомяка.

- Правда, Марк, я сам видел - вклинился в разговор Тузиан – на водопадах.

Малыш убедил землянина. Удивление прошло, и прозвучало предложение:

- Ну, что? Давайте еще по одной? Между первой и второй – промежуток небольшой.

- Это что, земная поговорка? – Сукла подозрительно сузила глаз. – Тебе же память почистили. Ты мне смотри, а то всё будет рассказано, - предупредила слегка охмелевшая молмутка.