— Не совсем понял, откуда у меня вновь появился некий «внутренний» сожитель, если кое-кто меня лечил как раз от этого, — всё же выцепил я для себя главное… хоть и понимая, что лишь подтверждаю сказанное Аурой.
— Успокойся, конкретно этот сожитель есть у каждой кицунэ. Да и вообще у каждого живого существа. Просто у нас он более… выражен и материален. Это, считай, твой оживший базовый инстинкт выживания. То есть определить, что есть «плохо», а что «хорошо», он не сможет. Однако понять, что делают «плохо» ему — может. Как и ответить на агрессию, крайне обширно влияя при этом на твои решения и выводы: гормоны и подсознание — они такие… Так что твоя задача становится крайне тривиальной: научиться воспринимать себя, как неделимое целое, не разделяя на женскую и мужскую части; и научить своего зверя правильно оценивать ситуацию и держать его в узде, не отдавая контроль над собой. В идеале, жить с ним душа в душу.
— Я уже слышу «но» в твоём голосе, — прищурился я.
— Конечно, Ал, «но» есть! — насмешливо фыркнула лиса. — Без адекватного восприятия себя, как кицунэ, этого сделать не выйдет, как ты ни старайся и как ты не крутись. Больше скажу, наибольший эффект от тренировок в контроле, в твоём случае, достигается в женской ипостаси, как наиболее эмоционально и духовно близкой к внутреннему зверю. В мужской форме, гляжу, у тебя получается не идти на поводу у своего зверька, хоть и пользуешься ты не теми методами, чтобы того достичь. С твоим крохотным опытом и прошлым — это, конечно, похвально, но недостаточно. Ты своего Зверя, по сути, ломаешь об колено, выбивая или выдирая зубы, а не пытаешься найти общую волну, на которой и требуется с ним жить. Пилишь сук, на котором, собственно, и сидишь — более понятная для тебя аналогия.
— И что мне мешает оставаться в той форме, которую я контролирую? Просто слегка поменять способ воздействия на этого… зверя, — хмыкнул я в ответ.
— Помешать тебе может лишь то, что своему зверю ты отдаёшь две трети своей сути, — пригвоздила меня взглядом кицунэ, отчего по спине пробежал табун мурашек. — Осознай, Ал, простую истину. Твой зверь — это инстинкт! Он всегда идёт по пути наименьшего сопротивления: врага — убить; сделали больно — уничтожить источник; погладили — высунув язык, довольно мурчать. Здесь нет полутонов или хитростей. И чем больше ты позволяешь внутреннему зверю навязывать своё видение мира — что и происходит для твоей женской ипостаси — тем больше он будет требовать, пока не дойдёт до того, что ему хватит сил продавить твою волю в мужской ипостаси, банально смяв тебя под валом необузданных инстинктов, которым ты же и дал «зелёный свет». Да, рано или поздно зверь начнёт развиваться, осознав, что быть «прямым как палка» — нельзя, и разум в теле вновь появится. Вот только это будешь уже не ты. Доступно излагаю? — хмуро закончила она.
— Не нагнетай… — передёрнул я плечами.
— Думаешь, ты первая, излишне много о себе возомнившая, мелкая соплюшка на моей практике? — удивилась Аура и мрачно добавила. — Были уже прецеденты, когда кицунэ поддавалась своему зверю… Поверь, если знать кицунэ «до», то выглядит метаморфоза крайне неприглядно. Так что, Ал, если не хочешь сам тренироваться, то я тебя заставлю.
И что-то во взгляде лисы заставило просто заткнуться и не развивать полемику — видно, зрелище впавшей в такое безумие кицунэ… как Аура и сказала, действительно то ещё зрелище.
— Так, говоришь, мне нужно больше уделять времени контролю своих мыслей? — всё-таки заговорил я спустя два боя.
— Прозвучит крайне расплывчато, однако, обычной силой инстинкт не обуздать, — негромко заговорила в ответ кицунэ. — Таким образом можно лишь подавить и сломать, что в корне неверно. Его нужно принять, как свою неотъемлемую часть. Жить с ним на одной волне. Потакать его-своим желаниям и одновременно не давать ему раздуть твои же подсознательные желания до неадекватных размеров. Сперва, впрочем, можно и приручить. Как первый этап, сойдёт. Где-то искренностью, а где-то — хитростью. К сожалению, заниматься подобным может только сама кицунэ — никто в этом деле тебе, Ал, не помощник.
— Даже ты? — несколько удивился я.
— Даже я, — кивнула Аура. — Могу лишь помогать советами, но не прямыми действиями.
— А как же угроза минутой ранее? — подколол я.
На мгновение повисла тяжёлая тишина. Кицунэ явно задержала дыхание… после чего устало-раздражённо выдохнула.
— Ал, дорогуша, я не могу помогать тебе в тренировках и прямыми воздействиями на твою ментальную составляющую, — ласкова протянула лиса, едва ли не словами погладив по голове. — Зато могу помочь опосредованным влиянием на твой ход мыслей. Поймаю за ушко и буду шептать всякое-разное, чтобы одна дурёха поняла, насколько она не права. Не поможет — хвост накручу. Будут слёзки и сопельки, но зато действенно. Если и это не окажет воздействия, найду в своих закромах когда-то давно упомянутый ошейник и надену на тебя, — тихо пророкотал голос Ауры. — Даже цепочку красивенькую подберу, чтобы тебе, девочка, было приятно. Вспомню молодость, и ты у меня быстро станешь белой и пушистой — с рук будешь кушать, тапочки в зубах носить, выпрашивать ласку и радоваться, что я уделила тебе время и не стала наказывать. О свободе забудешь, как будто её и не существует. Этого хочешь? — под конец натурально пригвоздила взглядом она.
Умиротворённый тон лисы, впрочем, ни капли не вязался с теми ощущениями, которые меня посетили в процессе монолога. А уж глаза кицунэ… Глаза — зеркало души. И в этом зеркале я ясно увидел, как сижу возле Ауры в ошейнике и, подобно собачке, вылизываю ей ножки…
Самое страшное, что я буквально хвостом чувствовал, насколько кицунэ серьёзна в своих словах: ошейник наденет и будет дрессировать, как собачку… помня же о развязности кицунэ, вполне возможно — сучку…
Передёрнув плечами, я попытался съехать с неудобной темы и с трудом, но выдавил из себя:
— Понял-принял… В таком случае, первый вопрос: как понять, что я приручил зверя? — поинтересовался я, но услышал лишь насмешливый фырк в ответ. — Что? Ну, попробовать же стоило!..
— Ха-х, я и не собираюсь упрекать за поиск короткого пути, но и отвечать в полной мере не стану. Лучше задам вопрос, касающийся нашей темы, — усмехнулась краешком губ Аура. — Стражи. Раз они у тебя есть, то должен понимать, почему они у тебя появились. Но можешь ли сказать, на страже чего они стоят? Ответив, найдёшь путь к ответу на свой вопрос.
— Стражи…
— Не торопись, лапочка. Подумай, как следует, — уже чуть сильнее улыбнулась лиса.
Подозрительно прищурившись, разглядывая лицо кицунэ перед собой, я вскоре всё же отвернулся и задумчиво уставился на арену — бои тем временем набирали обороты, и на красный от крови песок выходили очередные бойцы.
Впрочем, вопрос, заданный Аурой, не выходил из головы…
— Насколько я понял разъяснения самих Стражей, они должны заботиться о моей сохранности, — наконец сформулировал я свои мысли. — После же твоих слов, подозреваю, Стражи как-то взаимодействуют с моим разумом.
— Ты на верном пути, — кивнула лиса и продолжила, видно, удовлетворившись моим ответом. — Вот только суть Стражей заключается не столько в твоём физическом благополучии, сколько в эмоциональном и психическом. Стражи — это якоря твоего разума, не дающие оному разуму развалиться. Однако, чем больше стражей, тем больше с твоим разумом имеется потенциальных проблем.
— Эм-м… — не нашёл я, как отреагировать. — То есть, если у меня много Стражей — то я псих?..
— Ха-х, — хохотнула Аура. — Потенциальный, Ал. Любой долгожитель — потенциальный псих как с людской точки зрения, так и всеобщей. Разуму с людским воспитанием, на которое ты, к слову, до сих пор «опираешься» по старой привычке и всё никак не отбросишь в сторону, вообще крайне сложно оставаться адекватным более века. Не заточены обычные люди под столь долгие сроки жизни: долгожителей необходимо воспитывать в другом ключе с пелёнок, — хмыкнула кицунэ. — Возвращаясь же к нам… Страж появляется, когда у кицунэ, во-первых, достаточно сил для его формирования, а, во-вторых, когда происходит какая-то психоэмоциональная встряска, с которой лиса справиться не в состоянии. Собственно, поэтому и появляется якорь в виде Стража, не дающий разуму кицунэ пойти по наклонной. Страж, по сути, живое воплощение того, что люди привыкли называть «тараканами в голове» — будь то комплексы, страхи или сожаления. Страж вбирает в себя эти стороны и, как бы, создаёт прослойку, буфер между основной личностью и её условными страхами, не позволяя в полной мере влиять тем на кицунэ. Со временем прослойка исчезает, врастает в разум и сливается с ним… но страж остаётся. И если понадобиться, вберёт в себя ещё один страх. Однако лишь один.
