Я собрала в себе всю свою незначительную силу и поддерживая его за плечо, тащила до кровати. Он еще не отрубился, поэтому мне нужно было только направлять его тело в нужную сторону.

Как только мозг приказал уйти, ведь этот придурок не заслуживал даже этого, другая часть меня заметила на его рубашке мокрые пятна, пахнущие каким-то наверняка дорогим алкоголем.

Зачем? Зачем я все это делала?

Я расстегивала пуговицу за пуговицей, наблюдая как оголяется его с ума сойти какая твердая грудь, под которой с каждой секундой появлялся новый кубик пресса. Этот парень наверно из спортзала не вылезает, или еще хуже – живет в нем. В таком случае, его нужно было спустить на цокольный этаж и положить на беговую дорожку, чтобы был как дома.

С трудом пропустив в себя еще одну порцию хлопьев, она чуть не застряла в горле, вспоминая, как я случайно дотронулась до его груди и услышала ответный стон, учащающий мое дыхание. Сердце тогда чуть из груди не выпрыгнуло, будто я сделала непоправимую ошибку, которую он станет припоминать при каждом удобном случае.

Все придурки такие красивые или только этот?

В итоге я приняла самое лучшее за жизнь решение – быстро свалила оттуда. Укрыв его одеялом, я вернулась в комнату, не прекращая озираться по сторонам.

– Вчера мне звонили со школы и отчитались о твоем визите, – отец нахмурился, не отрывая взгляда от бумажной газеты перед собой. – Директор пожаловалась на твою неприемлемо бурную реакцию на обучение в школе и на громко захлопнувшуюся перед ее носом дверь.

Я стыдливо посмотрела на него, удерживая в клетке внутренний беспомощный крик.

Эта гадина и правда будет докладывать ему о каждом моем вздохе? Никто перед ее носом дверь не захлопывал. Разговор подошел к концу, а она вообще сидела за столом! Я не озвучила свои мысли в слух и просто молча посмотрела в тарелку, набивая рот едой. Пусть лучше молчат, чем будут обвинять меня в том, чего я не делала.

Он что, спит с ней, что она рассказывает ему о каждой мелочи?

– Был удивлен, что в качестве профильных предметов ты выбрала иностранные языки, географию, искусство и … богословие, – продолжил он, произнося последнее слово с удивлением. Единственная положительная эмоция от него за последнее время.

Надо было все-таки прочитать направления, которые я выбрала, а то это звучит настолько странно, что после последнего сказанного им словом, все уставились на меня, а Кайл и вовсе усмехнулся.

– Всегда интересовалась существует ли Бог, – уверенно произнесла я, закрывая рот очередной ложкой с кукурузными хлопьями.

Парень, живущий со мной по соседству, рассмеялся, наверно не понимая, как может девушка выбрать такое направление, если только в ее голове не появлялась перспектива стать монашкой. А на монашку я точно не похожа.

– Прекрасно. Надеюсь, если он существует, то поможет тебе закончить школу с отличием, – закончил отец, дав мне наконец-то понять, что весь этот спектакль с завтраком в семейном кругу, интересом к моей учебе был только для одного человека и он сидел слева от меня.

Этой фразы было достаточно. Дальше они продолжили разговаривать между собой вновь не замечая моего присутствия, но это даже было к лучшему.

– Мне нужен мой телефон, – перебивая всех настойчиво выпалила я и начала понимать, что ошибка была совершена именно в это секунду.

Мне нужно было сделать один звонок. Или одно сообщение. Да если бы я одну букву отправила это помогло бы мне больше, чем изучение обстановки этого дома и подсчет количества охраны, с которым я уже сбилась.

Проклятье. Я только что себе подписала приговор. “Как ты посмела?” – вот что было на лице моего отца.

– Кейси, мне жаль, – с глухим раздражением и наигранным отчаянием его челюсть тихо хрустнула, – но Филипп случайно разбил твой телефон, когда ты оставила его в машине, – в комнате начала развеиваться миленькая картина про счастливую семью, потому что родные люди не врут. А Генри делает это постоянно. Они забрали и выкинули мой телефон в окно первым делом после того, как запихнули меня в машину.

– Мне будет сложно учиться без него, – так же молниеносно вылетело у меня изо рта.

Я перебирала пальцами край юбки, надеясь, что это поможет мне успокоиться, но движения отца навевали только больше опасности. Он сел на краешек стула, склонившись вперед и рисуя на мне мишень.

– Я скажу, чтобы тебе купили новый, только ты сама понимаешь, что у нашей семьи много врагов и все купленные телефоны проходят через охрану.

Кайл вопросительно посмотрел на отца. Возможно, то, что он сказал было очередной ложью, но я все равно найду способ позвонить человеку, который мне нужен.

С громким скрежетом ножек стула об пол, он недовольно поднялся со своего места.

– Мне пора на работу, – Генри бросил на меня прищуренный взгляд. – Я скажу Филиппу, чтобы он купил тебе новый телефон, дочка.

Дочка. Это слово было острее любого ножа. Слово, которое он впервые произнес, между нами. Генри вышел, оставляя меня одну на растерзание.

Томная фигура скрылась в проходе. Не прошло и секунды как Кайл устремился ко мне.

Да уж. Просьба при них купить новый телефон была только очередным подтверждением моих “корыстных намерений”.

Бросая свой недоеденный завтрак, я отодвинулась от стола, впервые с желанием побыстрее добраться до школы. По крайней мере их там не было.

– Выглядишь уставшей, неужели плакала всю ночь? – первый заговорил Кайл, приостанавливая мои резкие движения и подчеркивая правдивость в его вопросе.

– Мне казалось вы именно этого и добивались, но огорчу вас, я просто не выспалась из-за громкой музыки, – признаться, что я всю ночь ревела из-за них только подпитывать их тщеславие, которое и так уже на недостижимом уровне. – И вы выглядите не лучше. Не знала, что у вас двоих есть проблемы с алкоголем. Если что, у меня есть прекрасная клиника на примете.

– Никто и не сомневался, – шутливо сообщил Кайл, поворачиваясь в сторону своего друга, который молча наблюдал за нами, впервые за утро подняв наверняка ноющую голову. – Надеюсь это не станет для тебя новым предметом для шантажа.

Шантажа?

А, так вот в чем было дело и почему они стремятся всеми способами меня задеть.

– С чего вы взяли, что я буду вас шантажировать? Уверена, у журналистов на примете новости поинтереснее, чем два богатых алкоголика, считающих себя вершиной правосудия, – я наклонилась, чтобы взять рюкзак, лежавший возле моих ног и закончить этот бессмысленный разговор, но Кайл перехватил его быстрее.

Он протянул его мне, словно наживку, которую я охотно проглочу.

– А разве год назад ты не ради этого приехала к нам домой? – В его глазах была неутолимая жажда услышать от меня подтверждение тому, что он был прав, а вдобавок и насладиться этим моментом.

Мне все равно никто не поверит. Это то, что я повторяла в своей голове сегодня утром.

– Какая разница зачем я сюда приезжала? Разве это что-то изменит?

Я могла бы им рассказать, что нуждалась в этих деньгах, что моей маме нужна была операция, на которую я бы не заработала за всю свою жизнь, вот только эта правда нужна была только одной мне.

– Ты права. Это ничего не изменит, – рюкзак рухнулся на пол, выбрасывая из карманов все незначительные школьные принадлежности.

Я опустилась на колени, раздраженно собирая остатки своего достоинства, от которого скоро останется одно слово. Опять этот смешок, пропитанный презрением и самодовольством. Он долго еще звучал в голове, даже несмотря на то, что Кайл уже ушел.

Комнату все равно покинули не все, и эта мысль медленно нагнетала меня, до тех пор, пока нутро не почуяло неладное. Надо мной нависло уверенное в себе тело, которое еще вчера было в самом милом и безобидном состоянии. Оно издевательски посмотрело на меня, точно я, стоящая на коленях, молила о сострадании, униженно подбирая с пола не принадлежащие мне вещи.

– Это многое изменит. Мистер Спенсер не идеальный человек и у него есть небольшая склонность недоговаривать. Это знакомо всем, кто хоть раз встречал его. Так что может скажешь что-нибудь в свое оправдание?