Дамблдор Рона неожиданно серьёзно поблагодарил и даже пожал руку (!), да ещё начислил Гриффиндору целых двадцать баллов. Джинни же с тех пор повеселела — а Рону пришлось периодически краснеть за завтраком от постоянных шуточек неутомимых близнецов, называвших его теперь не иначе как «наседкой». Помощь и возмездие пришли с совершенно неожиданной стороны: самая их правильная девочка и лучшая на курсе ученица Гермиона Грейнджер как-то раз в ответ на очередное «ко-ко-ко» запустила в близнецов заклятьем, от которого они покрылись разноцветными перьями. С Грейнджер, конечно, сняли десять баллов и отправили на целую неделю на отработки к Филчу, а вот близнецы провели в Больничном крыле целых двое суток.
— Это было круто, — признал Рон вечером, подойдя к писавшей длинное эссе в гостиной Гермионе. — Я от тебя не ожидал.
— Ну, конечно, — ехидно ответила ему девочка. — Куда уж мне, девчонке и магглорождённой, да?
— Вот неправда! — возмутился Рон. — Мне это вообще не важно! А магглы — магглов я вообще люблю!
— Да ну? — девочка сделала изумлённое лицо. — И что ты про них знаешь?
— У них автомобили есть, — похвастал приобретёнными дома знаниями Рон, — и штепсели ещё.
— А что такое штепсели? — невинно поинтересовалась Гермиона.
— Штуки такие, — важно сказал Рон, — в них это живет... електричество. У отца в сарае их целая полка!
— Електричество! — передразнила Гермиона и обидно засмеялась. — Во-первых, электричество, во-вторых, оно там не «живёт». Ты хоть знаешь, что это такое?
— Что я, дурной, что ли? — обиделся Рон. — Эта штука такая у магглов, совсем, как у нас магия. Отец так маггловскую машину зачаровал, что она сама ездит и летает ещё! Ой...
Он вспомнил, что об этом вообще-то болтать не стоило.
— Ничего подобного! — к счастью, Гермиона, кажется, не обратила особого внимания на его слова о машине. — Электричество — это обычное физическое явление, и ничем на магию не похожее! Вот смотри, — она взяла чистый лист пергамента и карандаш и принялась с увлечением рассказывать, дополняя свои слова простенькими, но вполне понятными иллюстрациями. — Понимаешь теперь, почему электричество никак не может «жить» в этих штепселях?
— Понимаю, — Рон озадаченно посмотрел на листок, — а где оно тогда жи... находится?
— Оно образовывается, — Гермиона снова взяла карандаш. — Смотри.
— То есть во мне оно тоже есть? — сделал вывод Рон. — И магия, и э-лек-три-чест-во?
— Есть, конечно. Особенно когда ты думаешь, — добавила она язвительно.
— Я всегда знал, что думать тяжело, — ухмыльнулся он, — не только мозгами шевели, но ещё и электричество вырабатывай.
— Ну, даже магглы как-то справляются! — съязвила Гермиона. — Да что магглы — даже жаба Невилла, и та!
— Жаба — это да, — согласился Рон, — жаба у Невилла боевая.
Вот так и началась их дружба — которой удивлялись все, кто их знал. Ибо что общего могло быть у столь разных людей?
Через некоторое время к ним присоединился Невилл, и уже на третьем курсе эту троицу считали неразлучной.
А перед окончанием гриффиндорской троицей третьего курса Магическую Британию сотрясла череда скандалов. Сначала «Пророк» разразился статьей «Мальчик-Который-Мёртв?», в которой Скитер заявила, что Гарри Поттер, который, по уверениям Дамблдора, учится в другом месте, на самом деле может быть убит.
«...Первого сентября 1991 года Магическая Британия тщетно ждала своего Героя на вокзале Кинг-Кросс. Гарри Поттер, победитель Того-кого-нельзя-называть, так и не приехал в Хогвартс. Но в это же время в Хогвартс не прибыл ещё один человек — профессор Северус Снейп. Бывший Упивающийся смертью. Бывший член Ближнего Круга Тёмного Лорда. Бывший убийца, отравитель, боевик. Бывший узник Азкабана, взятый на поруки Дамблдором. Бывший... Да полно, господа и дамы! Бывших Упивающихся не бывает. Вполне возможно, что он выкрал мальчика, чтобы отомстить за своего хозяина. А нас вот уже почти три года потчуют сладкой сказочкой о частном учителе для Гарри Поттера.»
А через неделю после этой статьи из Азкабана сбежал Сириус Блэк.
Глава 7
Магглы в погоне за удовольствиями способны на многое — Эктор Трэверс уже давно это понял. Но вот синтетические наркотики, ставшие у магглов популярными, горячо не одобрял. Во-первых, ему не нравилось, как они действуют. Во-вторых, Малышу не нравилось, как они действуют на Трэверса. В-третьих, поганый Снейп обещал подлить ему жидкий Империо, если он ещё раз притащит маггловскую наркоту на остров, где до неё может добраться ребёнок. Будто ребенок сам не понимает, что это такое!
Так что приходилось искать только натуральные вещества — опийный мак, коноплю, грибочки, плесень, лишайники...
Лавочка старого Ли была в этом смысле местом безупречным — только «чистый» товар, без дурной маггловской химии. Правда, с упаковкой Ли не заморачивался, отсыпая коноплю в газетные пакетики или кулечки.
— Вон в тот заверни, — скомандовал Эктор, приметив знакомый заголовок, — давно я «Пророк» не видел.
Разворачивал покупки, как обычно, Гарри и — тоже как всегда после этого — он сел изучать «Пророк» — а вечером, когда они с Эктором отправились ловить рыбу, спросил:
— А кто это — Тёмный Лорд? И я вспомнил: ты когда-то обещал мне рассказать, как едят смерть.
— Откуда ты узнал про Лорда? — удивился Эктор. — Так его называли только наши... Остальные предпочитали говорить «Тот-кого-нельзя-называть». Трусливые идиоты.
— Прочитал в «Пророке», в который тебе Ли покупки завернул, — ответил Гарри. — Там говорят, что меня украли его сторонники.
— Надо же, — искренне изумился Трэверс, — в кои-то веки «Пророк» не соврал. И что, там и про меня написали? Вот тетки-то мои побесятся! — добавил он злорадно. — Так им и надо, тварям лицемерным.
— Да вот, почитай, — Гарри протянул ему помятый лист. — И расскажи мне, — повторил он настойчиво.
Эктор внимательно прочитал статью, хмыкая в особо патетических местах, и заявил:
— Надо будет Снейпу отнести, пусть тоже порадуется. Что ты хочешь знать, Малыш?
— Кто такой этот Тот-кого-нельзя-называть? И почему нельзя? — спросил Гарри.
— Тёмный Лорд, — пожал плечами Трэверс, — считалось, что если назвать его по имени, то он услышит.
Он протянул Гарри свою левую руку, сплошь покрытую татуировками.
— Посмотри, в центре — змея, выползающая из черепа. То, что вокруг — это так, маскировка. А змея, или Метка — это его знак. У всего Ближнего Круга были такие, даже у Снейпа.
— А зачем? — спросил Гарри, наклоняясь, чтобы рассмотреть получше — и вдруг, болезненно поморщившись, потёр шрам на лбу.
— Что — зачем? — переспросил Эктор. — Метка? Нам, молодым дуракам, она казалась знаком отличия. Лорд называл её средством связи, а на самом деле... — он неожиданно горько скривился, — это ещё и рабское клеймо. Помнишь, я тебе про Круциатус рассказывал? Так вот, когда Лорд злился, он это заклинание посылал по Метке. Ощущения были — обычный Круцио комариным укусом покажется. Помню, Роули как-то его рассердил — и прилетело и ему, и мне. Мы в паре работали, — пояснил он. — Мы и пришли к Лорду вместе после Хогвардса — Торфинн Роули, я и младший Лестрейндж.
— А он кем был? Этот Лорд? — Гарри вопросительно взглянул на Эктора. — Вы зачем к нему пришли и над чем работали?
— Лорд был... политиком, наверно. И учёным. Таким, знаешь, идеалистом-фанатиком. С идеями о превосходстве чистой крови, ненависти к маггловскому миру и бешеной жаждой власти. Дескать, сломаем насквозь прогнивший старый мир и построим новый... — Эктор тихонько засмеялся, — знаешь, сломать старый мир я прямо-таки мечтал. Я ведь в юности всех ненавидел, так что к Лорду не пошёл, а побежал вприпрыжку. И с радостью делал всё, что тот приказывал.
Гарри вздохнул и вдруг сочувственно сжал предплечье Эктора.
— Но ты говоришь «был», — сказал он. — И в статье так сказано... Он умер?
— А вот этого никто не знает, — ответил Эктор, — он пропал в Хеллоуин 1981 года. Когда пошёл убивать тебя, свихнувшись на каком-то идиотском пророчестве.
