Лежащий на берегу человек зашевелился, а Гарри, ещё не разглядев его лица, побежал вперёд — и чуть было не упал, когда Снейп зацепил его за воротник каким-то хитрым заклятьем и остановил.
— Не лезь, — прошипел он, выставляя вперёд палочку. — Неизвестно, кто это.
— Это Ойген! — крикнул Гарри, отчаянно пытаясь высвободиться. — Я же знал, я говорил, что Дверь не так закрылась... да отпусти же ты меня!
Однако Снейп словно бы его не слышал — он медленно подошёл к севшему, наконец, человеку и, не задавая никаких вопросов, проговорил заклинание, снимающее оборотные чары. Ничего не изменилось, а Мальсибер плавно развёл руки в стороны — и в одной из них сверкнул кадуцей.
— Я не знаю, сколько меня не было, но, видимо, довольно долго, — сказал он. — Северус, это правда я.
— А кто ещё, — Блэк рассмеялся лающим смехом, — только такой идиот завалится спать на песке, вместо того, чтобы идти в дом!
— Ойген, — счастливо улыбнулся Эйвери, — ты наконец вернулся!
— Берег лучше, — уверенно сказал Мальсибер и, заулыбавшись, спросил словно бы окаменевшего Снейпа: — Северус, я встану? — и, не получив ответа, медленно поднялся и, подойдя к нему, крепко обнял и шепнул на ухо: — Отомри!
И рассмеялся.
— Шут, — наконец отмер Снейп, — ты бы ещё со спины подкрался и сказал "ку-ку!"
— Ку-ку! — радостно повторил Мальсибер, прикрывая на миг глаза и счастливо вздыхая — а затем высвободился из его объятий и притянул к себе подошедшего к ним Эйвери. — Здорово же, что я успел притащить тебя сюда? — спросил он, крепко сжимая его в объятьях.
— Здорово, — ответил за него Снейп, — хоть один умный человек на весь остров.
— Что, так плохо всё? — весело спросил Мальсибер, обнимая по очереди Гарри, а затем и даже не успевшего увернуться Блэка. — А как же Руквуд? Вы его прогнали?
— А Руквуд не человек, — просветил его Трэверс, — а порождение машинного разума.
— Кстати, о порождениях, — Сириус усмехнулся, — у меня племянник родился. Вот, праздновали, пока ты тут дрыхнул! Бочку кальвадоса приговорили!
— Ты мне не поверишь, — сказал Мальсибер, — но я даже по Руквуду соскучился. Не говоря уже об остальных... как же хорошо! — воскликнул он, оглядываясь и широко разводя руки, будто пытаясь обнять ими целый мир. — Племянник? — обернулся он к Блэку. — То есть сын Беллы и, видимо, Родольфуса? Когда? — спросил он, сияя.
— Да вот сегодня как раз, — ответил Блэк, — или уже вчера? А почему это "видимо, Родольфуса"? — удивился он. — Кто же ещё на такое счастье пойдёт?
— Я же ведь не знаю, сколько я отсутствовал, — пояснил Мальсибер. — Мало ли, что тут могло случиться... говоришь, сегодня? — спросил он и сказал решительно: — Надо их поздравить. Вы проводите меня?
— Сейчас? — недовольно спросил Снейп. — Ночь уже. Только все угомонились... Кстати, как ты выбрался оттуда? — спросил он, похоже, сам не замечая собственной улыбки.
— Твоим способом, — сказал Мальсибер. — Ты мне столько раз твердил, что если что-нибудь не получилось, надо пробовать и пробовать, покуда не получится, что даже я запомнил. И я пробовал и пробовал — ну и вот...
— Хэллоуин, — проговорил Трэверс. — День и ночь, когда грань между мирами максимально истончается...
Гарри вдруг пристально на него посмотрел — глазами Привратника, не обычного мага, но спрашивать ничего не стал: он видел, что Проводник выполнил свою работу, а значит, и своё обещание тоже.
И ещё он успел понять, что некоторые вещи не стоит озвучивать.
Ойген этот взгляд поймал, однако ничего говорить не стал, только улыбнулся заговорщически и неожиданно печально.
— Завтра поздравишь, — безапелляционно сказал Снейп. — Белле нужно отдыхать — да и её мужу это будет кстати.
— Ну, а вдруг они обрадуются? — Мальсибер оказался неожиданно настойчив. — Ну, хотя бы Руди?
— Правда, — поддержал его и Гарри. — Давайте сходим? Если нас не пустят — мы уйдём...
— Лучше не беспокоить молодых родителей, — посоветовал Кандид, умиленно наблюдающий сцену встречи старых друзей, — дайте им прийти в себя. А завтра и поздравите!
— Тем более, что до завтра осталось всего несколько часов, — добавил Эйвери. — Пусть поспят... им было тяжело — мы все даже испугались, что они не выживут...
Трэверс вдруг негромко засмеялся.
— Представил, как сын Беллы пойдёт в Хогвартс, — пояснил он, — там как услышат "Рейнард Арктурус Лестрейндж", так под стол со страху залезут!
— А как он пойдёт в Хогвартс? — удивлённо спросил Мальсибер. — Они же оба мёртвыми считаются официально, если я не ошибаюсь. Откуда вдруг возьмётся сын, родившийся через... сколько? Сколько времени прошло?
— Магия! — важно пояснил ему Трэверс.
— Пойдёт как Блэк, — махнул рукой Сириус, — я-то мёртвым не считаюсь.
— Так он тогда будет Рейнард Арктурус Блэк, а не Лестрейндж, — сказал Мальсибер — и рассмеялся. — Только Книгу обмануть не выйдет, — напомнил он. — Там же дети под своей фамилией... так что если они захотят ребёнка в Хогвартс отправлять, им придётся официально записать его как Блэка.
— И при имени Блэк там тоже заплачут от счастья, — хмыкнул Трэверс. — Нет, Белла-то, может, и согласится, — предположил он, — но вот Родольфус...
— Есть же и другие школы, — разумно предложил Эйвери.
— Вот именно, — поддержал его Мальсибер. — Зачем непременно Хогвартс? И вообще — вот Гарри в школе не учился и отлично себя чувствует. Что мы, сами тут не справимся?
— Ты-то тут вообще при чём? — удивлённо спросил Снейп.
— Я с ним чувствую родство! — заявил Мальсибер под всеобщий смех. — Раз мы с ним в один день явились в этот мир!
Трэверс вдруг остро взглянул на него, затем на Гарри — но промолчал.
— Руквуд бы сейчас сказал, — заметил Снейп, — сколько человек — статистически — сегодня в этот мир явились. Ты со всеми чувствуешь родство?
— Да! — уверенно сказал Мальсибер, вызвав этим новый взрыв смеха. — Но раз вы так настаиваете — ладно, пускай будет завтра... а сегодня, — он придал лицу жалобное выражение, — я бы что-нибудь поел... Я вообще уже не помню, что это такое!
— У меня остались пирожки с малиной и клубникой, — мягко улыбнулся Кандид, — и много разного джема!
— Это изумительно! — воскликнул Мальсибер. — А если вы ещё и чай заварите...
Перешучиваясь и, порою, обнимаясь, они все отправились к Кандиду, где и просидели несколько часов за чаем, пирожками и разговорами о том, что произошло на острове за последние три года.
А когда все разошлись, наконец, спать, Гарри тихо пробрался в дом, где до сих пор жили только Эйвери со Снейпом, и постучал в комнату Мальсибера. Тот открыл так быстро, словно ждал его, и молча впустил внутрь.
— Ойген, — серьёзно сказал Гарри, — это ведь была душа Лорда? Я видел, что Дверь открылась оттуда и пропустила двоих.
— Была, — ответил тот, внимательно вглядываясь в лицо Гарри. — Только никому об этом знать не нужно. Душа — это не то же, что человек. Этот ребёнок ничего не помнит о том, что было раньше. И не должен. У него появился шанс просто жить — но если его родители или кто-нибудь ещё узнает, кем он прежде был, он этот шанс потеряет.
— От меня не узнают, — пообещал Гарри, — но там бокор был. Сначала торговался с Родольфусом за жизнь Беллы — что ребёнку не выжить, сказал сразу, — а потом вдруг заявил, что Родольфус снова получил подарок и ушёл. Просто крутанулся на месте и всё, нет его. Это не портал и не аппарация, другое что-то. Он тебя видел?
— Видел, — медленно проговорил Мальсибер. — Только он и видел... я же душу в тело вкладывал — когда ребёнок первый раз вздохнул. Думаешь, он может рассказать кому-то?
— Кому? — спросил Гарри, — Родольфусу? Тот его просто убьёт. Во всяком случае, сильно постарается.
— Бокора поди убей, — усмехнулся Мальсибер. — Но нельзя, чтобы он сказал такое. Руди-то попробует, конечно, но даже если у него получится, он его слова запомнит.
— Тогда... — Гарри вздохнул, — надо сделать так, чтобы бокор с ним не встретился. Я смогу от него закрыть остров — если вы с Эктором и Северусом поможете.
