– А-а-ап-чхи-и-и! – как всегда перед чем-то очень интересным, звонко чихнул Мэй.

– А почему бы вам не присоединиться к нам? – в рифму и с большим уважением обратилась ласковая Айва к необыкновенной Удаче, когда они пролетали над седьмым небом.

– С большой радостью, – ответила Удача, и в тот же миг яркое золотое сияние появилось вокруг Эльгрея и его пассажиров.

Во втором часу после полудня обзорная площадка горы Ридвайс, по краям которой стояли мощные биноскопы с девятикратным увеличением изображения, была заполнена туристами из различных уголков бесконечного мироздания. Кругом царила вдохновляющая идиллия. Справа от того места, где находились полукруглая сцена и павильон с фруктовыми десертами, возвышалась большого размера карта с достопримечательностями сказочной страны. Многие туристы благодаря этой карте могли спланировать свои маршруты и выбрать места, в которых хотели бы побывать.

– Угощайтесь конфетками! – приветливо произнес незнакомец, протягивая в своих мягких лапках что-то мигающее.

– Спасибо! – вопросительно переглядываясь, отвечали друзья.

– Меня зовут Луис Перпетуа Марий Фон семнадцатый, – произнес незнакомец, выражая почтение наклоном своих пестрых ушек вперед. – Я старший принц Соединенного Королевства Луисвиля, расположенного в центре пятиконечной галактики Мейола, – представился он.

– Очень приятно! Меня зовут Арика, – с улыбкой сказала прекрасная принцесса.

– А я Мэй! Сокращенно от имени Мэйсон, – бойко представился быстрокрылый колибри, не сводя своих зорких глазок с загадочного устройства с прозрачной линзой, которое Луис Перпетуа Марий Фон семнадцатый носил на золотой цепочке вокруг шеи.

Ласковая Айва, согласно правилам этикета, распространенным у всех бабочек семейства сапфировокрылых, чтобы вызвать потоки воздушного приветствия, при знакомстве трижды взмахнула своими нежными крылышками в сторону Луиса Перпетуа Марий Фона семнадцатого.

– Угощайтесь! – повторил Луис Перпетуа Марий Фон семнадцатый, а через несколько секунд добавил: – Можно просто Луис.

Каждый из друзей при выборе мигающих сладостей руководствовался представлением о своем любимом цвете.

– Это просто мигающие конфетки для тех, кто не боится высоты. На тех, кто к опасной высоте не расположен, эти конфетки действуют как успокоительное, – пояснил Луис.

Быстрокрылый колибри Мэй, хоть никогда и не боялся высоты и дальних перелетов, прекрасно понимал, что так восхитительно мигать и переливаться разными цветами могут только самые изысканные вкусности, поэтому, протягивая свое крылышко к новому знакомому Луису, решительно произнес:

– Можно мне еще парочку?

По периметру обзорной площадки горы Ридвайс всегда можно было наблюдать многочисленные экскурсионные группы. Завораживающие виды гостеприимной Алдолы приводили беспечных туристов в необычайный восторг своими утонченными линиями и особенной неповторимостью. Несказанное удивление у космических туристов вызывали свободно перемещающиеся по воздуху стеклянные летательные аппараты – сферолеты, из которых любовались красотами надводного мира морские обитатели города Сан-Рио. Профессиональные экскурсоводы с патриотической гордостью рассказывали увлеченным туристам о юном инженере, изобретателе, музыканте, скульпторе и гениальном художнике морском коньке Бибе и его помощниках, конструкторах братьях бельчатах, которыми за годы творческой деятельности были разработаны и воплощены в жизнь высокосовершенные технологии и идеи, а самым выдающимся из них по праву считался проект для подводного и надводного туризма «Сферариум».

– Куда подевался Мэй? Он же только что был здесь! – с большим удивлением спросила Арика.

А тем временем резвый колибри Мэй мчался изо всех своих сил навстречу долгожданному ответу. Неразрешимый вопрос на протяжении уже нескольких дней нешуточно беспокоил маленького сорванца. В своих серьезных рассуждениях Мэй приходил к следующим глубокомысленным выводам: обзорная площадка есть не у каждой горы в Алдоле, но зато у каждой горы имеется своя вершина. И первой, которую он собирался увидеть своими зоркими глазами, будет вершина горы Ридвайс.

– Наверное, Мэй сейчас кружится над какими-нибудь космическими туристами и подслушивает их откровенные разговоры, – находясь в состоянии легкого смятения, произнесла Арика.

Мэй все стремительнее набирал высоту, не боясь увязнуть в густых облаках, плотно окружавших гору Ридвайс, как пушистый зонтик. Два легких крылышка отталкивались от невидимых пружинок плотных облаков с удвоенной скоростью до тех пор, пока Мэй не выпорхнул из белого пушистого моря в бирюзовые объятия ярко-голубого неба. Все те же бескрайние просторы чудесной страны Алдолы открывались перед его ясным взором, но пикообразную вершину великой горы Ридвайс Мэй увидел впервые. Восхищение и необычайный восторг заставляли его крохотное сердце лихорадочно биться в непрерывном полете, а чувство легкого головокружения переплетались с трепетным волнением.

В самой верхней точке горы Ридвайс с углом обзора на триста шестьдесят градусов было установлено куполообразное зеркало в изящной оправе из высококачественного золота.

«Интересно, зачем здесь такое странное зеркало?» – подумал Мэй. Много догадок и предположений приходило на ум отъявленному сорванцу, но ни одно так и не смогло удовлетворить его врожденного любопытства. Летая над куполообразным зеркалом и перебирая в полете логические варианты, Мэй вдруг увидел на склоне с юго-западной стороны открытые арочные двери с широким горизонтальным тоннелем, уходящим в глубину горы Ридвайс.

– Может, в этой горе кто-то живет? А если это так, то он наверняка сможет сообщить мне о назначении этого удивительного зеркала! – произнес Мэй, направляясь в сторону арочных дверей.

На расстоянии четырнадцати взмахов крылышками Мэй внезапно остановился. Его феноменальный слух уловил какую-то музыку…

– А-а-ап-чхи-и-и! – звонко чихнул Мэй, когда влетел в просторный тоннель. – Назад дороги нет! – произнес быстрокрылый смельчак и рванул навстречу чудесной музыке.

– Странно! Мы обошли все павильоны со сладостями и фруктовыми десертами, но Мэя так и не встретили… Его нигде нет! – разводя в стороны свои нежные листики, сказала Арика.

Она отчетливо понимала, что Мэй только что был рядом и вдруг в одно мгновение куда-то исчез. Значит, он скоро вернется в окружении очень шумной компании настоящих проблем…

Чтобы предупредить неотвратимые последствия неудержимого природного любопытства Мэя, прекрасная Арика вспомнила свой утренний сон и все детали послеобеденной прогулки с друзьями. Немного поразмыслив, она не спеша стала вносить незаметные изменения на обзорной площадке горы Ридвайс.

– Три шага вправо, один шаг назад, два шага влево и четыре шага вперед. А теперь замри! – сказала Арика, переместив с места на место какого-то веселого путешественника с доверчивыми глазами. – Айва, начинай считать от одного до ста, а когда досчитаешь, то сразу хватайся за мягкие лапки Луиса, – обратилась Арика к подружке…

– Теперь все готово ко встрече с пушистыми облачками! – с чувством выполненного долга сказала Арика, передвинув последний предмет для всеобщей безопасности и уговорив некоторых туристов отойти немного в сторону.

Когда крылатый исследователь влетел из просторного тоннеля во внутреннее пространство горы Ридвайс, он не поверил своим честным глазам. Неподдельную растерянность и превеликое удивление от увиденного Мэй испытал каждым своим перышком. Вдоль стен по уходящей сверху вниз спирали были размещены маленькие детские кроватки, на которых сладко и безмятежно спали самые настоящие, с голубоватыми ямочками на щеках, белые облачка.

В сказочной стране Алдоле облачка набирались сил и энергии для перелетов по небу с помощью здорового сна в созданных для них уютных условиях внутри каждой высокой горы. Теплые оттенки мягкого света с нежной колыбельной музыкой позволяли пушистым созданиям крепко выспаться и отдохнуть.

Смешной вид облачков, спящих в своих удобных кроватках, заставил Мэйя добродушно улыбнуться. Ему было сложно удержаться от смеха, и короткое «хи» вырвалось на просторы детской спальни. В ответ пушистые комочки очень нервно зашевелились и закачались. Если бы быстрокрылый весельчак знал, что маленькие облачка в момент сна очень робкие, чуткие и страшно пугливые, он бы не раздумывая приказал своему едва уловимому пульсу биться тише, еще тише, еще тише…