Райм знал это имя только из газет. Хансен владел оптовой компанией в Армонке, штат Нью-Йорк, и благодаря ей стал мультимиллионером. Но федеральное правительство и власти штата Нью-Йорк не жалели сил на то, чтобы закрыть компанию, а ее президента упрятать в тюрьму, поскольку торговал он, вопреки собственным заверениям, вовсе не списанными военными автомобилями, а оружием, большей частью похищенным с военных баз или нелегально ввезенным из-за границы. В этом году двое рядовых были убиты при угоне грузовика, который вез в Нью-Джерси партию стрелкового оружия. За угоном стоял Хансен. Министр юстиции это знал, но доказать ничего не мог.

— Мы вместе с ФБР бьемся над этим делом, — сказал Селлитто, — но пока без толку.

— Наконец на прошлой неделе появился просвет, — добавил Бэнкс. — У Хансена есть самолет, он сам его пилотирует. Склады компании находятся на территории аэропорта Мама-ронек — того, что неподалеку от нью-йоркского пригорода Уайт-Плейнс. Мы их обыскали. Ничего не нашли. А на прошлой неделе, в полночь, когда аэропорт был закрыт, три свидетеля видели, как похожий на Хансена мужчина подъехал к самолету, загрузил в него большие спортивные сумки и улетел. Не запросив разрешения на взлет, без полетного листа — просто взял и улетел. Вернулся через сорок минут, приземлился, сел в машину и был таков. Сумки исчезли.

— Он знал, что вы вертитесь рядом, и хотел избавиться от каких-то улик, — сказал Райм. Он начал понимать, почему потребовалась его помощь. — Авиадиспетчерская служба проследила его маршрут?

— Ла-Гуардиа вел его некоторое время. Вплоть до пролива Лонг-Айленд. Затем он минут на десять исчез из зоны действия радаров.

— Но вы прикинули, как далеко он мог залететь. Водолазы уже работают?

— А как же. Едва до Хансена дошло, что у нас три свидетеля, он перетрусил. Нам удалось задержать его до понедельника за грубое нарушение правил Федерального управления гражданской авиации.

Райм рассмеялся:

— А что по этому поводу говорит мистер Хансен?

— Ни слова. Он стреляный воробей. Его адвокат все начисто отрицает и готовит иск в связи с незаконным арестом. Если найдем сумки, в понедельник передадим дело большому жюри, а дальше — суд.

— В том случае, если в сумках есть что-то изобличающее.

— Точно есть.

— С чего ты взял?

— Потому что Хансен напуган, — сказал Селлитто. — Он кого-то нанял, чтобы убить свидетелей. Одного уже убрали. Взорвали самолет на подлете к Чикаго. Мы хотим, чтобы ты помог найти убийцу. Того, которого нанял Хансен. Остановить его, пока живы двое других свидетелей.

— И?

Селлитто явно все еще чего-то не договаривал, придерживая напоследок. Глянув в окно, он сказал:

— Похоже, Линкольн, что это Танцор.

— Танцор Смерти? Ты уверен?

Селлитто кивнул:

— Мы слышали, несколько недель назад он выполнил заказ в округе Колумбия. Убил замешанного в торговле оружием помощника конгрессмена. Мы засекли звонки в гостиницу, где останавливался Танцор. Звонили из телефона-автомата у дома Хансена. Скорее всего, Линкольн, это он.

Песчинки на экране — крупные, как астероиды, округлые, как женское плечо, — утратили свою власть над Раймом.

— Что ж, — тихо сказал он, — есть над чем поломать голову, верно?

 Глава 2

Она вспоминала.

Накануне вечером телефон заверещал, как сверчок, перекрыв шорох мелкого дождя за окнами спальни. Она злобно посмотрела на аппарат, как-будто телефонная компания была в ответе за не дававшую ей вздохнуть головную боль. В конце концов она скатилась с постели и на четвертом гудке сдернула трубку:

— Алло?

В ответ она услышала пустое дыхание эфира — радиосвязь подключалась к телефонной, затем то ли голос, то ли смех.

Дикий рев. Щелчок. Тишина. В трубке — ни звука. Только накатывающая оглушительными волнами тишина.

— Алло! Алло! — Она опустила трубку на рычаг и снова заснула. Через полчаса ее разбудил звонок: самолет «лир» с бортовым номером СД 9 взорвался при заходе на посадку, унеся с собой жизни ее мужа и молодого Тима Рэндолфа.

Теперь, этим сереньким утром, Перси Рейчел Клэй уже знала, что таинственный телефонный звонок был от мужа. Рон Тэлбот рассказал, что это он соединил Эдварда с домом.

Перси отвинтила колпачок серебряной фляжки и сделала глоток. В глазах у нее стояли слезы.

— Перестань, Перси, хватит, ладно? — произнес мужчина, сидевший на диване в гостиной. — Прошу тебя. — Он указал на флягу.

— Конечно, хватит. — В ее сиплом голосе прозвучал сдержанный сарказм. — Разумеется. — Она снова глотнула. — Какого черта он звонил при заходе на посадку?

— Может, волновался из-за твоей мигрени, — ответил Брит Хейл.

Как и Перси, Хейл ночью не спал. Тэлбот позвонил ему, и он сразу же выехал из Бронксвилла к Перси, пробыл с нею всю ночь, помог сделать все неизбежные звонки. Они знали друг друга долгие годы. Хейл был одним из первых летчиков, нанятых «Гудзонскими чартерами», и, пока компания не начала получать прибыль, несколько месяцев проработал бесплатно. Он напоминал строгого школьного учителя, хотя на самом деле обладал легким характером и был полной противоположностью Перси. Хейл был ее самым любимым напарником.

— Черт побери, Брит, — Перси тяжело опустилась на кушетку рядом с ним. — Черт побери.

Хейл приобнял ее. Перси уронила темную кудрявую голову ему на плечо.

— Все будет хорошо, детка, — сказал он. — Я обещаю. Что еще я могу для тебя сделать?

— Я должна позвонить Рону, — сказала она. — Компания...

В чартерной авиации понятие «Компания» значит гораздо больше, чем в любом другом бизнесе. Компания, с заглавной

«К», воспринимается как некий одушевленный организм. О ней говорят почтительно, или разочарованно, или с гордостью. Иногда с грустью. Смерть Эда тяжело ранила многих, в том числе Компанию, и рана могла оказаться смертельной.

Нужно было сделать тысячу дел, но Перси Клэй сидела, как парализованная, на кушетке. «Странно, — думала она. — Я и пальцем пошевелить не могу. Ох, Эд».

— Тебе нужно выпить кофе, — заявил Хейл, отправляясь на кухню.

Перси поняла намек, завинтила фляжку и бросила ее на стол.

— Хорошо, хорошо. — Она поднялась и пошла покачиваясь по комнате. Краем глаза увидела свое отражение в зеркале. Обезьянка, да и только. Тугие кудряшки упрямых черных волос. Худенькая фигура и блестящие черные глаза — ее мать не раз говорила, что они — самое у нее красивое. Подразумевая: больше ничего красивого нет.

Перси подошла к окну, посмотрела на поток машин, и что-то забрезжило в ее памяти.

Что-то тревожное. Но что? Что именно?

В дверь позвонили, и тревога прошла. Перси открыла. На пороге стояли два рослых полисмена.

— Миссис Клэй?

— Да.

— Полиция Нью-Йорка, — представились они, предъявив удостоверения. — Нас прислали охранять вас до полного выяснения обстоятельств гибели вашего мужа.

— Входите, — пригласила она. — Брит Хейл тоже здесь.

И в этот миг, глянув мимо полицейских на улицу, она вдруг поймала ускользавшую раньше догадку.

— Кстати, хочу вам кое о чем сообщить, — сказала она полицейским. — На улице стоял фургон. Черный фургон.

Один из них извлек записную книжку.

— Подожди, — сказал Райм.

Лон Селлитто прервал свой рассказ.

Райм снова услышал шаги на лестнице. Ни тяжелые, ни легкие. Он знал, кому они принадлежат. Звук этих шагов Райм слышал много раз.

Прекрасное лицо Амелии Закс в обрамлении длинных рыжих волос появилось над площадкой второго этажа — и вот она уже вошла в комнату. На Амелии была темно-синяя полицейская форма. В руках она держала хозяйственную сумку.

Джерри Бэнкс наградил ее ослепительной улыбкой. Его влюбленность в Амелию была несомненной и не то чтобы совсем неожиданной — ведь мало кто из служащих полиции имел за плечами карьеру модели с Мэдисон-авеню. Однако призывная улыбка Бэнкса осталась без внимания.