– Бинго, – прошептал я, дрожа от адреналина.

Теперь всё сходилось. Все трое оставили одинаковое послание. Три разных человека, три разных жизни, но одно и то же сообщение, перед тем как уйти из этого мира.

Кто-то оставил записку перед самоубийством. Кто-то захотел ее спрятать. Кто-то хотел забыть про то, что написал, но все трое написали одно и то же, а потом решили уйти.

Сев на металлическую лавку, я посмотрел назаписку перед собой, держа её на вытянутой руке. Она словно издевалась надо мной, была одновременно ключом и очередной загадкой. Я ещё не мог поверить, что нашёл её, но в голове уже начала складываться мозаика. Только вот картина всё ещё оставалась размытой, и я знал, что лёгких ответов здесь не будет.

Я крутил записку в руках, словно пытаясь прожечь её насквозь своим взглядом. Три записки, три случая – всё сходилось, и в то же время ничего не сходилось. Казалось, вот она, ниточка, за которую нужно тянуть, чтобы распутать весь клубок. Но всё было не так, и я это чувствовал. Эти чёртовы записки только усложняли дело, хотя и оставались единственным мостиком к разгадке.

Вдруг раздался лёгкий стук и шаги. Я напрягся. Резко повернул фонарик вправо и заметил скользящую тень – кто-то прошёл мимо приоткрытой двери подсобки. Тонкая, быстрая фигура исчезла в полумраке, оставив за собой тревожное ощущение.

Мгновенно вскочив, я выскочил наружу, словно заведённый пружиной, осматриваясь в полутёмном ангаре. Вдалеке, в тёмном углу, я заметил мужскую фигуру, быстро движущуюся между грудами металлолома и разобранных автобусов.

– Эй! – крикнул я и бросился за ним.

Он петлял, пытаясь скрыться в лабиринте тёмных закоулков, но у меня было преимущество. Система активировала одну из своих «фишек» – дополненную реальность. Красный маркер вспыхнул перед моими глазами, фиксируя цель. Система анализировала окружение, подстраивая обзор, убирая тени и усиливая контуры. Погоня приобрела почти игровую динамику: его петляние среди груды запчастей казалось наивной попыткой обмануть того, кто видит его насквозь.

Я быстро просчитал его траекторию и рванул наперерез. Интерфейс подтвердил мои догадки: на месте предполагаемого выхода беглеца замерцал крестик. Всё шло по плану.

Мужчина выскочил из укрытия прямо мне навстречу. Я ловко выставил ногу. Его лицо изменилось, когда он заметил меня, но было уже поздно. Потеряв равновесие, он рухнул кубарем, зацепив какую-то груду запчастей. Со скрежетом он врезался в бок старого автобуса. Звук удара был глухим, металлическим, и на мгновение ангар наполнился тишиной.

Мужчина лежал неподвижно, явно оглушённый. Через минуту он зашевелился, открывая глаза. Когда он увидел свет фонарика, бьющий ему прямо в лицо, и мою фигуру, стоящую над ним, резко попытался подняться. Но я был быстрее.

– Не нужно резких движений, – голос мой был тихим, но твёрдым. Я достал пистолет и так повернул фонарик, чтобы свет упал прямо на дуло. Пусть знает, с чем имеет дело.

– Роман Грин, отдел тяжких преступлений, – представился я, удерживая его взгляд.

Мужчина молчал. Его глаза бегали то на дуло пистолета, то куда-то в темноту за моей спиной. Система, вероятно, уже высветила ему моё имя и полномочия. Паника и страх читались в каждом его движении. Он был напуган, как зверь, загнанный в угол.

– Кто ты? – спросил я спокойно, не убирая пистолета. – И что ты здесь делал?

Ответа не последовало. Он молча смотрел на меня, как будто обдумывал, стоит ли говорить или лучше снова попытаться убежать. Но на этот раз я был готов к любому сценарию.

Я позволил ему встать, и он не сопротивлялся. Надевать наручники я не стал – не в моих это правилах. Хотя система тут же завопила очередным сообщением о нарушении процедур задержания, но я лишь отмахнулся от её назойливых предупреждений. Я спрятал пистолет и подойдя ближе аккуратно отряхнув с плеч мужчины грязь, налипшую после падения, я заговорил спокойно, будто мы давно знакомы.

– Сергей, – выпалил он, таращась на меня, как на привидение.– Ну что, как звать?

– Отлично, Сергей. Давай выйдем на свежий воздух, и ты мне всё расскажешь, – я сделал паузу, добавив с лукавой улыбкой: – Если я сочту, что ты говоришь правду, в участок мы не поедем.

Моя улыбка, кажется, только усилила его нервозность. Он вжал голову в плечи, но послушно кивнул. Всё-таки общение – явно не моя сильная сторона.

Я отступил в сторону, давая ему возможность пройти мимо, и жестом указал направление к выходу из ангара. Сергей прошёл боком, не спуская с меня настороженного взгляда, но затем повернулся и двинулся к большим воротам ангара.

На улице я остановился, бросив взгляд на скамейку неподалёку, окружённую двумя урнами, справа от входа. Это явно было место для перекуров персонала. Жестом указав на скамейку, я дал понять, чтобы он туда направился. Сергей, как послушная овечка, молча направился в указанном мной направлениеи сел на скамейку.

Доставая сигарету, я протянул одну ему. Он сначала недоверчиво смотрел то на меня, то на сигарету, а затем, словно не веря своей удаче, схватил её и быстро спрятал во внутренний карман своей грязной куртки. Выглядел он, как типичный работяга: обветренное лицо, глубокие морщины на лбу, тёмные, резкие волосы, большой нос и широкое, грубое лицо с выражением полной отрешённости.

– Не стесняйся, – сказал я, протягивая ему ещё одну сигарету и, черкнув зажигалкой, предложил закурить. На этот раз Сергей не стал её прятать и, повторяя мои движения, закурил.

Я отвернулся, бросив взгляд на стоянку автобусов, и медленно затянулся. Первая затяжка всегда приносит особое удовольствие. Сергей, видимо, сделал то же самое – я не стал на него давить, давая насладиться моментом.

– Ну, рассказывай, – наконец сказал я, затушив окурок о край урны и ловким движением выбросив его. Сергей, наоборот, медленно курил свою сигарету, растягивая удовольствие. Видимо, система не часто позволяла ему побаловать себя запрещенным товаром.

Он затянулся ещё раз, взглянул на меня исподлобья и, выдохнув густой дым, сказал:

– А что тут рассказывать? Я убил своего друга.

Его голос был хриплым, словно слова застревали у него в горле. Признание прозвучало буднично, как будто он рассказывал о том, как провёл день.

Система тут же выплюнула перед глазами почти стопроцентное содержание правды в его словах. Красное предупреждение замигало настойчиво, требуя немедленного ареста. Она уже подсказывала стандартный протокол, напоминая, что любой промах или задержка вызовут автоматический наряд.

Но я знал её трюки. Знал, что если отмахнуться, то сюда ворвутся люди в форме и устроят настоящий балаган. Вместо того чтобы получить ответы, я останусь ни с чем. Поэтому, не спеша, начал выполнять необходимые манипуляции, чтобы успокоить эту железную даму, дать ей понять, что процесс уже начат и я всё держу под контролем. Всё это выглядело, как ритуал: пара подтверждений, несколько фиктивных отметок. Система ненадолго отстала.

Сергей, пока я возился с интерфейсом, продолжил говорить. Его голос был спокойным, но в нём слышалась усталость, словно он хотел всё выложить, не дожидаясь вопросов.

– Мы с Володькой дружили лет пятнадцать. Вместе выросли, вместе начали работать. А потом… – он сделал паузу, затянулся сигаретой и медленно выдохнул. – Потом система пришла.

Я повернул голову, глядя на него сквозь дым. Он снова отвёл взгляд, будто боялся встретиться со мной глазами.

– Сначала ничего не изменилось. Мы по-прежнему водили автобусы по маршрутам, таскали запчасти ремонтируя их, пили в выходные. Но потом Володька… – Сергей замялся, опустив голову, будто пытаясь подобрать слова. – Он стал другим.

Он сидел, опустив голову, ссутулившись, как будто под тяжестью собственного веса. Его плечи мелко тряслись, и я понял – он плакал. Вот чёрт, к такому я точно не был готов. Система тут же завопила, фиксируя критическое состояние задержанного. Красные индикаторы перед глазами требовали немедленных действий, но я, привычно проигнорировав, начал выполнять успокаивающие манипуляции, чтобы её угомонить.