– А кто такой букмекер и почему у них нет обуви? – пожелала узнать Мод.

– Он придет к нам обедать? Мы поэтому пекли пирог? – предположил Саймон.

Кэти чувствовала себя очень, очень уставшей, но помнила, что много лет назад постоянно задавала вопросы тете Джеральдине, а Джеральдина всегда старалась ей отвечать.

– Вообще-то, просто так говорят. Мама имела в виду, что сапожник, который шьет очень много обуви для других людей, просто не успевает сшить обувь для своих детей, вот они и ходят босиком.

– А почему они не покупают обувь в магазине? – спросила Мод.

– Так он придет на обед или нет? – добивался ответа Саймон.

– Не сегодня, – утомленно произнесла Кэти. – Когда-нибудь букмекер придет пообедать, надеюсь, но не сегодня.

Дело, которое Нил вел в суде, попало во все газеты. Пока схватка была выиграна. В суд явились известные защитники гражданских прав, состоялись большие марши протеста, им дали отсрочку на три месяца, что было больше, чем они надеялись. Кэти хватило времени только на то, чтобы наскоро просмотреть вечернюю газету, когда она устроила детей в кухне, дала им наставления, как накрыть на стол, и приняла душ. Нил оставил записку, что пошел выпить вина и съесть мороженое. Она как раз надевала чистую футболку и джинсы, когда он вошел в спальню.

– Те двое сообщили, что испекли пирог… Они это всерьез?

– Думаю, вообще-то, его испекла мама. Как здорово, я видела в газете, что ты герой! Он доволен?

– Он скорее был ошеломлен, как мне кажется. Но главное, что мы организовали ему огромную поддержку. В следующий раз у них не пройдет все так легко, они не смогут больше спровадить его за одну ночь.

Нил был оживлен и взволнован. Он мог говорить об этом без конца. Кэти слегка наклонила голову. Ее собственный день в сравнении с этим внезапно показался весьма банальным.

– Ты так чудесно выглядишь… – Нил погладил ее по щеке. – Как жаль, что у нас нет времени, чтобы…

– Не думаю, чтобы у нас появилось время для такого в обозримом будущем. Кстати, Мод сказала моей матери, что мы спим вместе раз в месяц.

– Боже, да неужели? Весьма необычное высказывание.

– Это еще одно из самых скромных. Давай вообще не будем об этом думать, пойдем пообедаем и выпьем как следует, отпразднуем твою победу.

Саймон успел накрыть на стол.

– А ты уверена, что стук-мекер не придет? – спросил он с легкой тревогой.

– Стук-мекер? – Нил замер, не вытащив пробку из бутылки.

– Ох, только не спрашивай, умоляю, не спрашивай! – ответила Кэти.

– Плиты подходящие? – поинтересовалась на следующее утро Джеральдина.

– Идеальные! Мы возьмем две, и холодильник, и морозильник, и фритюрницу, и кучу противней.

– Отлично! Тому понравилось?

– Он в восторге. Мы зарезервировали цену, они нам позвонят вечером. Я не могу сегодня прийти, надо остаться с электриком. «Фезер и компания» нашли наконец-то электрика, который просыпается раньше полудня, так что через несколько минут я встречаюсь с ним. Том уехал за другим оборудованием.

– А для ланча у тебя время есть? Ты могла бы пойти в отель, у них шведский стол готовят иностранные шеф-повара, и позаимствовать несколько идей.

– Я бы с удовольствием, Джеральдина, но у меня и минуты нет. Мы должны снова встретиться со страховым агентом, заполнить бланки заявления на смену профиля помещения, к тому же будет январская распродажа… Думаю, я успею еще мельком глянуть на ткани для штор, перед тем как мы опять встретимся с Джеймсом Бирном.

– Ты просто убиваешь себя!

– Первые дни самые напряженные, – бодро произнесла Кэти.

– А почему эти жуткие дети не возвращаются к себе домой? – неодобрительно спросила Джеральдина.

– У них нет семьи, их отец сбежал в Англию, в последний раз его видели в Лидсе, и это известие привело их мать снова в психушку.

– А что, черт побери, делают с ними целый день моя сестра и ее талантливый и энергичный муж?!

– Ты же знаешь маму, она попросила соседей занять детей, пока сама на работе, и она учит их готовить.

– Звучит разумно. Кто-то же должен готовить для них, если они вернутся в тот дом, – решила Джеральдина.

– Я знаю, Джеральдина, но что еще мы можем сделать?

– А Нил что говорит? Это же его ответственность.

– Он говорит, мы не можем отправить их назад.

– Значит, именно поэтому они в доме твоей матери.

– А ночью у нас, – оживленно произнесла Кэти.

– Могу поспорить, вам невероятно весело, – съязвила Джеральдина.

– Нил считает, что очень трудно работать, пока они здесь. Но не тревожься, Джеральдина, это ведь не навсегда.

– Мистера Фезера с вами нет? – спросил Джеймс Бирн, когда Кэти явилась на встречу после полудня, как они договорились.

Грохот отбойных молотков оглушал их.

– Наверное, вы могли бы звать его Томом?

Кэти понимала, что в ее голосе слышна усталость, и надеялась, что лучезарная улыбка в какой-то мере это компенсирует.

– Конечно, как пожелаете, – вежливо откликнулся Бирн.

– Просто у нас сейчас так много всего на уме, что, когда вы произносите «мистер Фезер», я тут же думаю, что вы имеете в виду его отца, который сейчас внутри и волнуется, а вдруг Магуайры прилетят из Англии на вертолете и сядут прямо ему на голову с пачкой запретительных ордеров.

– Я успокоил его на этот счет.

– И как вам удалось?

– Я дал ему возможность поговорить с самими Магуайрами по телефону.

Это было куда больше того, что могли бы сделать Кэти и Том. Но она отлично понимала: не стоит расспрашивать этого странного, замкнутого человека.

– Хорошо, – оживленно произнесла она. – Вот почему они сегодня так активны. А вы не хотели бы взглянуть, что уже сделано?

– А Том Фезер?

– Его сегодня здесь не будет. Мы поделили работу, так как не можем оба быть везде. Ничего, что пришла только я?

Выглядела она измотанной, но неожиданно Бирн наклонился вперед и похлопал ее по руке:

– Все в порядке, Кэти.

– Мам, я действительно в долгу перед тобой, – сказала Кэти, падая на стул у кухонного стола на Сент-Ярлат-Кресент.

– Ничуть. Они удерживают твоего отца от букмекерской конторы! – Лиззи налила себе и Кэти по чашке чая.

– Хочешь сказать, он целый день с ними гулял?

– Повел в зоопарк. Представь себе, они там никогда не были.

– И папа повел их туда на собственные деньги?

– Похоже на то, что вчера ему немножко повезло.

– А они лучше ведут себя сегодня?

– Вообще-то, нет. Но, Кэти, тебе совершенно незачем об этом говорить Митчеллам.

– А где близнецы?

– Рисуют и помалкивают.

Матти дал им бумагу, чтобы они нарисовали животных, которые им больше всего понравились в зоопарке. Саймон изобразил десяток змей, написав под ними имена печатными буквами. Мод изобразила шесть филинов.

– Матти говорил, что не видит причин к тому, чтобы не держать сову в доме! – вместо приветствия сообщила она Кэти.

– Вот как? Может, он сумел бы объяснить это твоим родителям, когда они вернутся в «Буки».

– Они могут никогда не вернуться, – бодро заявил Саймон. – Но Матти говорит, что со змеями могут быть проблемы.

– Да, может быть и так. Но, извини… что ты вообще имел в виду, говоря, что они могут никогда не вернуться?

– Ну… от отца никаких вестей, а у мамы на этот раз очень плохо с нервами, я так думаю.

– Понятно. – Кэти вернулась к матери в кухню. – И что мне делать, ма?

– Я тебе вот что скажу. Пару дней здесь – это нормально, но в долгосрочной перспективе ты не должна делать одолжение и держать у себя этих детей. Разве ты не видишь, что это показывает ее, как… как и во всем остальном вроде твоего бизнеса?

– О чем ты, мам? Как и во всем остальном?

– Ну, ты ведь знаешь, я уже тысячу раз говорила тебе. Люди вроде нее, Кэти… понимаешь, они ожидают, что ты будешь благодарна и счастлива, потому что так удачно вышла замуж. Тебе следует сидеть дома и быть Нилу хорошей женой.