Пропахший терпкими запахами различных сортов табака, магазин не отличался большими размерами. Он занимал площадь двух скромных квартир, потому что для сигарет и папирос не требуется много места. Середина зала, выложенная кафельной плиткой с тематическими рисунками в виде листьев табака, трубок и прочих атрибутов, выглядевших стильно, была свободна от демонстрационных стоек и витрин. Продукция располагалась вдоль стен, огражденная стеклянными стойками в виде буквы «П», за которой обычно стояли два продавца. Сейчас здесь находился только старый еврей, деловито щелкая кнопками древнего калькулятора. Считал выручку, пройдоха.

– Добрый вечер, Самуил, – приветствовал его Костя, как того и требовал Форзон. Не любил он, чтобы клиенты еще и отчество присовокупляли. Длинно и глупо, пояснил старик однажды молодому Краусе. – Я не помешал вам?

– Никоим образом. – Блеснули очки на носу Форзона. Он поднял голову и приветливо кивнул. – Добрый вечер, Костя. Решили навестить старика ради пары слов или покупки своей любимой «Румбы»?

– Угадали, – улыбнулся Костя. Сигареты с кубинским табаком «ориенте» ему нравились больше, чем эксклюзивные сорта. Что-то зацепило в нем однажды молодого телепортатора, пристрастившегося к курению. Даже упаковка нравилась. Не мягкая пачка с красочными видами знойной карибской страны, а твердая картонная коробка с двумя плотными рядами ошеломляюще пахнущих гильз, одна над другой. Такую, конечно, в кармане не поносишь, но для этого у Кости был портсигар. – Совсем из головы вылетело, что все выкурил. Мне как всегда…

– Я бы предложил вам взять оптом, дорогой Костя, – Форзон сделал несколько шагов в сторону, выдвинул на себя ящик стенного шкафа и достал коробку «Румбы», – но тогда вы надолго забудете дорогу к доброму дядюшке Самуилу. Мне, конечно, выгодно продать вам только одну коробку, и увижу я вас только через десять дней.

– Почему через десять? – засмеялся Костя, выкладывая деньги на пластиковую плоскую тарелочку для мелочи.

– Потому что в коробке «Румбы» тридцать сигарет. А вы выкуриваете три в день. Итого – десять дней, – сделал непроницаемое лицо Форзон, с трудом сдерживая смех. Больно уж Костя выглядел растерянным.

– Странно, я об этом не думал.

– Зато у меня хорошая память на визиты моих клиентов, – поднял палец, как в назидание, еврей. – Здесь, в этой голове, настоящий архив, картотека. Я помню каждого своего покупателя, их пристрастия, интересы и желания. Ну и сроки, когда жду их в гости. Вот сегодня вы изволили опоздать, и я начал сомневаться в своем даре.

– Сильно, – покачал головой Костя.

– Как вам работается в «Изумруде»? Не жалеете, что переехали в Вологду?

– А откуда вам, Самуил, известно о моей работе? – напрягся Костя. Все-таки Корниенко не зря инструктировал его на предмет вот таких разговоров. Любопытство посторонних людей должно мгновенно пресекаться на корню, но в то же время разрешалось в исключительных случаях поддерживать разговор и попытаться выяснить, с какой целью незнакомый человек спрашивает о стратегическом предприятии, пусть и под частным управлением.

Форзон мелко рассмеялся, отсчитывая сдачу.

– Вологда – город маленький. Да-да, скромный, в меру удобный и пригодный для хорошей жизни, но маленький. Здесь все всё знают. Ваша семья приехала из Петербурга, купила особнячок с помощью клиентской службы «Изумруда». А то, что вы работаете на молодого господина Назарова – так и вовсе не секрет.

– Может, Самуил, вы скажете, кем я работаю? – Костя тоже рассмеялся, маскируя свою заинтересованность в осведомленности старика Форзона.

– Нет, не имею чести знать, – наклонил голову еврей. – И не хочу. Господин Корниенко потом найдет меня и заставит проглотить свой язык. А я хочу умереть без физического насилия и в своей постели лет так в девяносто.

– Скажете тоже, – помотал головой Краусе, признавая правоту еврея. Корниенко может. Дядька суровый, подозрительный даже к директорату. Даже удивительно, где его старик Назаров откопал и приручил как цепного пса.

Он взглянул на часы. Уже четверть часа здесь находится. Пора ехать, пока штраф не впаяли. Попрощавшись с Форзоном, он вышел на улицу и поежился, хотя был в теплом пальто. Все-таки февральские ветра и сырая свежесть дают о себе знать. Скорее бы наступило лето, потому что весну телепортатор не любил. Слякоть, грязь, утренние заморозки, вечная головная боль с гардеробом. Что одевать утром, чтобы днем не употеть от жаркого солнца?

Возле его машины стоял какой-то человек и внимательно разглядывал плавные обводы «ладоги». Сердце почему-то екнуло. Слишком вызывающе ведет себя незнакомец, рассматривая чужое авто. Среднего роста, в темном пальто, в шляпе, несмотря на холод. На ногах тяжелые высокие ботинки. Странный какой-то. Поворачивается, услышав шаги за спиной, и приподнимает шляпу. Лицо плохо видно, в тени.

– Господин Краусе? – вежливо интересуется незнакомец.

– Кто вы и что вам надо? – Косте совсем не хотелось увлекаться разговором с этим человеком.

– Бурцев Игнат Александрович, – представился мужчина. – Мне нужно с вами поговорить.

– По какому поводу? – Костя обошел машину и стал открывать дверь. Вдали мелькнули огоньки приближающегося полицейского патруля.

– Я от господина Китсера.

Призраки прошлого черными вихрями вынырнули из-под земли и окутали Костю могильным холодом. Сев за руль, он разблокировал дверцу и крикнул раздраженно:

– Садитесь уже! Иначе будете платить штраф из своего кармана!

Бурцев мгновенно нырнул в салон, удовлетворенно потер ладони, ощущая тепло. Костя развернулся на пустой дороге и медленно поехал к набережной. Там были стояночные карманы, куда можно приткнуть машину. Везти потенциально опасного человека к своему дому он не собирался. Проехав Владычную слободу, выскочил на Никольскую набережную, проехал мимо заснеженных тротуаров и свернул в «карман». От него вниз тянулась лестница к реке. Костя не стал никуда выходить. Не заглушая двигатель, он повернулся к Бурцеву и демонстративно включил верхний плафон. Свет залил салон. Мужчина поморщился, но ничего говорить не стал. Лицо неуловимое, среднее, каких полно в мире. Встретишь в толпе – сразу забудешь. Именно такие усредненные люди являются находкой для спецслужб. Костя порадовался своей проницательности. Еще в самом начале, когда он въехал в особняк, настроил двусторонний маяк в старом сарае и в гардеробном шкафу в самом доме, чтобы в случае опасности нырнуть через пространственный тоннель на запасную точку. В сарае Костя устроил тайник, где лежал помповик, приобретенный еще в Петербурге. Хорошее оружие, компактное и бьет наповал, особенно с пяти метров. Если кому-то вздумается броситься за Костей в портал – получит сюрприз при выходе. Так что, когда Никита интересовался каналом из Вологды в Петербург, Костя уже довел до ума свои разработки по телепорту.

А сейчас он просто активировал модуль раскрытия портала прямо в машине. Жаль, конечно, если придется воспользоваться им. «Ладогу» можно сразу на свалку списывать. Ему не нравился пассажир. Мутный какой-то.

– Насмотрелись? – усмехнулся Бурцев, ничего не ощущая. – Выключите свет, право слово. Я не собираюсь вам причинять вред. Просто передам привет от барона Китсера.

– Передали? Можете уходить, – буркнул Костя, чувствуя холодок портала, готового принять его в свои объятия.

Мужчина рассмеялся и откинулся на спинку сиденья.

– Боюсь, так просто от меня не отделаться. Барон хочет уладить разногласия, возникшие из-за неприятностей с господином Назаровым, у которого вы сейчас работаете. Забавная ситуация, не находите? Не думали, зачем мальчишка-волхв предложил вам работу на себя? В чем истинный смысл его благотворительности?

– Не утруждал себя глупостями искать причины, которых, возможно, и в природе нет, – поморщился Костя. Он сразу понял, на что рассчитывает Китсер. Давит на самолюбие, показывая, как легко сдался Костя, когда на него посыпались жизненные неурядицы. Или хочет протянуть руку помощи, или ищет возможность насолить Назарову.