— И это было бы глупо это отрицать, — хмыкнул Евгений Александрович. — Тут бы любой признал. А даже поверхностное сканирование доказало бы, что князь прошёл этот этап проверки. Как он это сделал?

— Не знаю, ваша светлость, — угрюмо покачал головой Зейд. — Не знаю! Был какой-то барьер, удерживающий россожа. Разметка на земле и маскировка на князе и его Ратае, которая не давала зверю их обнаружить. Но пацан уничтожил это всё. Вернее, я уничтожил при атаке половину, а маскировку разрушил сам Разумовский.

— Идеально! — рассмеялся Пожарский. Он поднялся из-за стола и подошёл к шкафу в углу кабинета. Налив себе бокал коньяка и взяв собой бутылку, князь вернулся на своё прежнее место и повелительно взмахнул рукой. — Давай дальше, Лёня. Что со вторым этапом?

— Я был слишком уверен в том, что князь не сможет пройти третий этап, — хмуро ответил Зейд. — Перед проверкой ознакомился только с общедоступными данными. Да и история его действий за последние несколько недель у меня была на руках. В плане объединения вольных я подстраховался. Поэтому начал экзамен недостаточно жёстко.

— И он тебя переиграл? — усмехнулся Пожарский.

— Да, — кивнул маг. Это была одна из его сильных сторон, которая очень нравилась Евгению Александровичу. Его подчинённый всегда умел признавать свои ошибки и делал так, чтобы не допускать подобного впредь. — Проверка шла на стандартном комплексе обучения моего подразделения, ваша светлость. Мы начали на третьем из пяти уровней сложности. И я выставил пятерых стрелков из своих.

— И у дружинников князя получилось выиграть бой? — удивлённо поднял брови Пожарский. Он отлично знал, что Леонид постоянно устраивал изнурительные тренировки для своих бойцов. Их по праву считали элитой военных сил рода Пожарских.

— Несколько, — угрюмо ответил Зейд. — Они настоящие звери, ваша светлость. Удалось переломить ход проверки только когда подняли уровень сложности до четвёртого и на поле вышло по два десятка моих ребят на каждую группу Разумовского.

— Удивил… — глотнув коньяка, покачал головой Пожарский.

— А я как удивился! — криво усмехнулся Леонид и, пригладив жидкие светлые волосы, посмотрел на князя. — А можно и мне коньяка, ваша светлость?

— Итоговый счёт? — слегка кивнув на просьбу подчинённого, задал вопрос губернатор. — Десять боёв было? Насколько я помню, в дружине Ярослава Константиновича около пяти сотен бойцов числилось.

— Всё не так просто, ваша светлость, — слегка пригубив напиток и покатав его на языке, ответил Зейд. — Оказалось, что на последние четыре боя князь оставил элиту своей дружины. Сто двадцать пять человек. Все в рангах Гридней и выше. При шести победах из десяти, нам нужно было сделать что-то невероятное, чтобы они не прошли.

— Разумовский? Аршавин? — уточнил губернатор.

— К этому времени у них осталось четыре выхода на двоих, — ответил Леонид. — Он всё рассчитал. Но вариант у меня был. Обоснованный пятый уровень сложности и прямой приказ первым выбивать Разумовского и его Ратая.

— Но? — уже без особого удивления спросил Пожарский.

— Но князь меня опередил, — хмыкнул Зейд. — Он мне предложил идеальный вариант. Один бой вместо четырёх. На максимальной сложности. Или полная победа, или безоговорочное поражение.

— И ты, разумеется, согласился? — улыбнулся Пожарский.

— Да, — кивнул Леонид. — По итогу, дружина Разумовского потеряла за бой десять человек. Под огнём равного количества моих бойцов и атаками чудовищ четвёртого ранга. Это видели две сотни человек. Я не мог отрицать, что они прошли второй этап.

— А о третьем Ярослав Константинович позаботился заранее, — кивнул глава рода Пожарских. — Мне знакомые из объединения Вольных шепнули, что кто-то на днях оплатил очень жирный контракт одному отряду на Диком Континенте. И я сильно удивился, когда узнал имя заказчика. Хотел даже тебе сообщить, но ты сам позвонил.

— Простите, Евгений Александрович, — угрюмо уставившись на бокал с коньяком, произнёс Зейд. — Я вас подвёл.

— Любой бы облажался на твоём месте, Лёня, — неожиданно произнёс Пожарский. — Новый глава рода Разумовских действует очень тонко и грамотно. Если бы не его возраст, то я бы сказал, что он один из самых опасных противников для моего рода на данный момент. С проверкой он был готов на двести процентов. Доказательства существования россожа он предоставил самые надёжные. Другие бы я не принял. А убивать тварь не стал, потому что это слишком опасно для него. Не из-за выплеска пространственной энергии — она не такая ядовитая, как Тьма. А из-за того, что такая новость стала бы сенсацией для всей Империи. Его бы просто разорвали на части после такого. И соседи, и жандармы, да и мы с тобой тоже к ним бы присоединились. Вот только сейчас у нас есть одно огромное преимущество перед всеми остальными, Лёня.

— Какое? — понимая, что именно этого ждёт Евгений Александрович, произнёс Леонид.

— Мы знаем, что этот парень способен на невероятные вещи, а все остальные — нет, — улыбнулся Пожарский. — А ещё мы знаем, что он сумел остановить этого зверя без помощи армии магов и высокоранговых воинов. Что раньше считалось невозможным. Как он сумел это сделать ты не знаешь и это ещё один плюс в копилку Разумовского. Убрать теперь его мы не можем, даже если бы этого очень хотели. Такой информацией нельзя пожертвовать. И это будет главная твоя задача на ближайшее время, Лёня. Хочешь дружбу с ним дружи, хочешь в войну играй, но узнай что и как.

— Слушаюсь, ваша светлость, — спокойно ответил Зейд и тут же прикинул в уме имеющиеся варианты. — Есть у меня пара идей на этот счёт.

— И предметом интереса Леонида Евгеньевича, разумеется, стали успехи вашей группы на почве развития магических навыков? — чуть улыбнулся я и Ежова недовольно поморщилась. Правда, мгновенно опомнилась и покачала головой.

— Нет, Ярослав Константинович, — произнесла девушка. — Вернее, только отчасти. По окончании практики у Пожарских, мы получили от их представителей предложение пойти на службу. Всем отрядом, потому что по отдельности мы их не особенно интересовали. Это произошло на официальной встрече по случаю окончания нашей практики. Потом мне пришло письмо от Леонида Евгеньевича, в котором тот предлагал пойти к нему в подразделение, если меня не устраивает предложение светлейшего князя. Без срока давности. Просто, если я надумаю когда-то. Остальные ребята получили похожие предложения.

— Умно, — хмыкнул я. Если хотя бы один из аспирантов согласился бы на предложение Зейда, то они сразу теряли возможность пойти на службу в жандармерию. Думаю, если бы не информация о заинтересованности в этом отряде жандармов, представитель светлейшего князя действовал бы значительно более жёстко. Представителей шестого отдела тоже интересовала целая группа. Нет группы — нет предложения для всех аспирантов сразу. Нет предложения — есть смысл вернуться к разговору с Зейдом. А дальше уже вся собранная группа переходит к Пожарскому на его условиях. — Но предложение осталось без ответа, раз вы приехали ко мне на практику.

— Там не только предложение было, ваша светлость, — опустила взгляд Елизавета Алексеевна. — У нас проблемы были большие на выходе из аномалии. Сильного зверя встретили. Леонид Евгеньевич нам помог тогда и всю добычу отдал. И в отзывах после практики только хорошее написал…

— И теперь хочет за это спросить? — удивлённо поднял брови я. Такого прямолинейного хода от посланника губернатора я не ожидал. Так глупо использовать аспирантов — не похоже на Зейда. Он мог разыграть их гораздо более интересно. — Чтобы что?

— Не совсем, ваша светлость, — пряча глаза, тихо произнесла Ежова. — Леонид Евгеньевич сделал каждому из нас новое предложение. Очень щедрое предложение. Настолько, что ребята сильно задумались.

— Интересно, — улыбнулся я. — Неужели оно даже больше вас привлекает, чем перспектива службы в шестом отделе жандармерии и обман ожиданий графа Кривошеева?

— Да, — кивнула Елизавета и тут я уже удивился по-настоящему. Это сколько же Зейд предложил молодым магам, что они готовы были бросить всё и всех, чтобы рвануть на службу к Пожарскому? — Но господин Зейд поставил нам два условия. Первое — мы должны созваниваться с ним дважды в неделю и рассказывать о ходе практики. В том же формате, в котором мы делали это в прошлом году. То есть, рассказывать мы должны вообще всё.