– Да куда мне! – протестовал Гена, но его не слушали и остановились, лишь наполнив ведро на треть.

– Мы тебе сварим варенье, будешь зимой объедаться, гостей угощать.

– Да уж, гости у меня не переводятся. Просто валом валят! – он засмеялся. – Придется вам до конца ягодного сезона тут задержаться, чтобы обеспечить гостей!

– Так отпуск скоро уже кончается, – напомнила Серова.

– Вот горе! Придется их потчевать солеными огурцами. Огурцов наросло тоже много, год такой – огуречный.

Свое намерение – сварить варенье гостьи сразу решили реализовать, выяснив, что определенный запас сахара у Лузина имеется.

– Я же по полкило редко чего покупаю, потому что и в магазин выбираюсь нечасто. А выбрался – сразу по большой упаковке: пять, десять кило. Макароны особенно. Чтоб надолго. Но бывает, что-нибудь резко кончается. Тогда приходится ехать волей-неволей.

– А как остальные?

– Так все почти и ездят. Не ездит сама только Агриппина Францевна, но ей привозят, по заказу. Взамен она печет хлеб, потому что он-то каждый день нужен. С мукой перебоев нету. Хороший хлеб, вы заметили? Это от нее. Но я покупаю через день-два, иногда даже сам жарю лепешки – для разнообразия. Только редко – кого мне кормить? Кот лепешки ест по настроению.

Нашли подходящую посудину и поставили варить варенье. Тут выяснилось, что Зинаида по этому делу как раз дока, поскольку мать ее трудится в кулинарии.

– Ну, тебе и карты в руки, – уступила ей место у плиты Елизавета. – А я пока пойду позвонить домой, что все нормально, особенно ягоды.

И, взяв телефон, она вышла на улицу. Отчет ее несколько затянулся, так что Лузин забеспокоился – все ли в порядке и выглянул во двор. Она стояла возле амбара и с любопытством разглядывала вентерь, подвешенный на стене, под выступающей крышей, рядом с саком.

– Это что? – трал? – обнаруживая некоторые познания в рыбацком деле, полюбопытствовала она.

– Не совсем, хотя родня. Это вентерь, он стоит на месте, где-нибудь в протоке, и когда рыба идет вместе с водой, попадается. А когда вода идет в другую сторону, вентерь разворачивают, и рыба опять попадается.

– Бедная рыба!

– Да уж. Почти как я.

– А ты при чем? Не тебя же ловят?

Он помолчал, приблизил голову к голове Елизаветы и буднично проговорил:

– Я настропалился ходить по ночам.

– По ночам? А куда?

– Без разницы. Куда попало. И сам я этого не замечаю, и не помню утром, что ходил. Хоть убей.

У Елизаветы округлились глаза:

– Ты не прикалываешься? Нет?

Он промолчал.

– И давно это? Ты не говорил!

Потому что и понятия не имел. Что такие способности. И родители ничего такого не говорили. Значит, началось не так давно. А узнал-то я сам. Случайно. Но зайдем, а то Зинаида нас потеряет. Потом доскажу.

И они пошли на кухню, где кондитер умело боролась с пеной на поверхности варенья, не давая ей проступать слишком азартно, и убирая по мере необходимости.

– Все в порядке, – заверила Елизавета в ответ на ее взгляд. А ты не будешь звонить?

– Сейчас, разделаюсь с этой кашей и тоже звякну. – Она внимательно посмотрела на подругу, но ничего более не сказала и спросила Лузина, с чем-то копошившегося в прихожей:

– Геннадий, ты что предпочитаешь на ужин?

– Ха, все, что угодно, кроме лягушатины, – последовал незамысловатый ответ. – Но у нас же осталась закуска, так что особого изобилия, может, и не надо.

– Заметано. Тогда сварим макароны – как гарнир.

– Давай, Зин, я сварю, – вызвалась Серова, – ты отдохни от ягодных полян и от варенья.

– Да, я, пожалуй, выйду, охолонусь, – и Зинаида покинула помещение, захватив кусочек куренка для кота.

– Как же ты определил, что дело не в порядке? – спросила Елизавета Лузина, не упоминая дурацкого слова «лунатик».

– Случайно. Видишь эти часы? – он помахал рукой. – Утром просыпаюсь – показывают больше двух тысяч шагов, хотя я проспал все ночь, никуда не выходя. Так мне казалось… И он рассказал всю историю с ночными хождениями, которые почти поставили крест на ожидаемом приезде Серовой.

– Вот так, – заключил Геннадий. – Хорошо, что ты безо всяких решила двинуться сюда! – Он с уважением склонил голову. Но теперь ты, поди, будешь опасаться?

– Еще чего! – и она сурово сдвинула брови. – Да и, по-моему, такое преходяще. А я уж думала…

Что думала Елизвета, она уточнять не стала, лишь тонко улыбнулась.

Вошла ее подруга, и они принялись собирать на стол, поскольку время стремилось к ужину. Макароны с нарезанной грудинкой составили роскошное горячее блюдо, все остальное, даже и холодное, после дневной духоты, пришлось к месту. Гена буквально цвел и без конца сыпал шутками, не забывая разливать напитки. Улыбка не сходила с его лица, и он в эти минуты напоминал участниц конкурса красоты, которые весь тур проводят на сцене с оскаленными зубами.

Теперь застолье стало неторопливым: основные планы дня были выполнены, ничего ненужного не произошло, перспективы ничем особо не омрачались. Совершенно умиротворенным выглядел Геннадий.

– Вы не стесняйтесь, – закусывайте, а главное, не забывайте, что у меня сегодня праздник; выпивайте! Может, что-то не так: я тут, наверное, немного одичал. Нет, не совсем: один-то я недавно, потому что родители отбыли всего-то пару месяцев назад, – Гена и сам удивлялся, как много и, главное, к месту, говорил он слов. Видно, соскучился по продолжительной беседе. Но, может статься, тут была и еще какая-то причина.

– Да не изволь волноваться, – успокоила его Зинаида, – все как в хорошем сне. Позавчера, например, мне даже и в голову не приходило, что я буду ползать по клубничной поляне и варить варенье. А давайте-ка попробуем, что получилось!

И они тут же продегустировали деликатес.

– Шик и блеск! – похвалила его Зинаида. – Отличная ягода произрастает тут, в Выселках. Теперь ты можешь встречать гостей по высшему разряду, как в супер-ресторанах: рябчики, краснокнижная рыба, лесное варенье!

Елизавета покачала головой, засмеялась:

– Нам от всего этого не станет ли плохо? Уж слишком натурально все, кроме городской курицы!

– Вы, главное, не забывайте про стопки, – призывал много повеселевший Гена, – и все будет хорошо!

Спать засобирались уже в полночный час. Забота хозяина, как уложить дам покомфортнее, разрешилась на редкость просто:

– У нас есть с собой все спальное, так что не беспокойся, – сообщила Елизавета, распаковывая баул.

– Просто фантастика, – пробормотал Лузин. – Одно удовольствие от таких гостей. Улучив минуту, шепнул Лизавете:

– Если что ночью – присмотри за Зиной: как бы она не перепугалась!

– Ладно.

Ночь, к большому облегчению хозяина, прошла спокойно, ничто не нарушало сна обитателей дома. Елизавета на немой вопрос его пожала плечами и покачала головой. Ему этого вполне хватило. Он успел сбегать в рань на поляну и сноровисто набрал котелок ягод. Еще до завтрака гости засобирались в дорогу. Геннадий пытался их удержать, обещая еще поход за грибами, а главное – рыбалку, но напрасно. Потому что Зинаиду ждали срочные дела, оставленные только ради подруги. Разумеется, и та не могла ее оставить, так что вопрос был решен, и Лузин, подавляя разочарование, принялся готовить завтрак, пока гостьи приводили себя в порядок и упаковывались.

На остановке автобуса было пусто и, когда он подошел, как и день назад, пассажиропоток составили лишь двое. На прощание Лузин обнял Елизавету, а она поцеловала его в щеку, потому что до намеченного лба не дотянулась. Он стоял у дороги, пока большегрузное авто, увозившее ее, не скрылось за деревьями.

Глава 4. Егор Филиппович и тренды

В общем-то, все нормально, – говорил Корнев Филипповичу, старейшему жителю Выселок. – Только есть некоторые непонятки. Тут, когда я шел по тропе, недалеко где-то заревела зверюга, аж мороз по коже. Давай я прибавлять ходу, да сильно не побежишь – потемки уже наступили. Кое-как выбрался из леса, а напоследок эта чудовища еще раз рявкнула, совсем близко. Был бы дитем, совсем бы перепугался.