– А я – Зина, – в свою очередь, отрекомендовалась ее спутница.

– Очень приятно!

Он взял у Елизветы пакет с каким-то имуществом, оставив с сумочкой через плечо. Погрузили также объемистую сумку подруги.

– Прошу! – Лузин распахнул наспех протертую перед поездкой, как и окна, дверцу автомобиля. Тут гостьи стали решать, кому где сидеть.

– Я просочусь назад, заявила Елизавета, а ты, Зина, садись впереди. Будешь запоминать дорогу, чтобы ко мне ездить гостить.

– Нет, – запротестовала ее спутница, – кто взялся командовать парадом? Ты. Ты и будешь впередсмотрящим, – и она решительно заняла место на заднем сиденье.

– Ладно, – сдалась подруга. – На обратном пути поменяемся.

– Не слишком достала вас дорога? – спросил шофер, когда они въехали на Выселковскую. – Нет? Ну, тогда потерпите еще немного, скоро финиш.

– Тут вода недавно сошла, рассказывал Геннадий, объезжая размытые потоками рытвины. Понемногу пригладится, будет терпимо ездить. Только гладить придется долго, потому что ездоков немного. Зато смотри, сколько на грязи уселось бабочек – целая армия. Интересно, на грязи – белые бабочки, как снег. Что им она так приглянулась? Пить хотят, что ли? Так в лесу полно чистой воды.

– Может быть, греются. Грязь черная, нагревается быстро и немного сырости дает. Наверное, бабочкам это нравится.

– Скорей всего, так и есть. Рыба любит этих бабочек – как в воду упадет, пиши пропало. Но их много, на всех рыб хватит. Да и незачем им кидаться в воду. А вон, смотри – ромашки, целая поляна, только далеко. Зато кипрея рядом целая плантация.

Елизавета разглядывала бегущий за окнами ландшафт и сосредоточенно молчала.

– Устала? – спросил местный житель. – Дорога к нам сюда плоховатая, можно сказать, никудышная, хотя там на трассе асфальт. Да уж покоцанный изрядно.

– Народ чем занимается? – полюбопытствовала она. – Что-то ни полей, ни ферм не видно.

– Так тут некому и заниматься, почти одни старики. А раньше была ферма, даже в передовиках числилась. Но рынку как-то пришлась не ко двору, окупалась будто бы плохо. Да и понятно: молоко не разбавляли, ничем не заменяли и не добавляли. Никакой прибыли, одни расходы. Сейчас из скотины только бык Борька у Яшина остался, да еще держат несколько свиней с курами. И все. У меня тоже курицы есть, пять штук, и петух. А остальное я на охоте добываю. И рыба еще. Так и живем. Тут главное – в бутылку особо не заглядывать. Да таких и нет – им компания нужна, а тут и нету. А в одиночку кто станет пить? А женщинам – с кем разговаривать? И разъехались потихоньку.

– Да, проблема нешуточная, – засмеялась Лиза.

– Ну, летом-то наезжают, запастись дарами, охают, ахают – дескать, тянет их деревня все время, и вот-вот вернутся сюда. Да пустое! А, кстати, я что-то не вижу тары. Ведра вы не захватили? Ягод набрали бы…

– Ягоды употребим на месте. Чего их квасить! – заметила Зинаида. – Главное – их найти.

– О-о, об этом не печальтесь, – самоуверенно заявил Лузин, – считайте, что они у нас в кармане!

– Ну-ну, – поощрительно заключила она.

Между стараниями вести легкую беседу Гена решал нелегкую задачу: как объясняться с Лизой, да еще и в присутствии ее приятельницы. Следствием такого раздвоения внимания стало сползание машины в склизкий глинистый кювет. Потребовалось немало времени, чтобы «Нива», вся залепленная грязными брызгами, вновь выбралась на условно твердый грунт. Утренняя чистка транспортного средства пошла насмарку.

– Еще как следует, не просохло. Бывает, – философски заметил Лузин и теперь всецело был занят дорогой, которая скоро подошла к концу.

– Ну, вот мы и прибыли, – объявил он, как только впереди возник населенный пункт из нескольких домов с небогатыми надворными постройками. – Вот моя деревня, вот мой дом родной… – он свернул к вместительному, довольно еще презентабельному на вид дому и подъехал к самой калитке.

– Здесь-то я и проживаю, – начав почему-то переживать за реакцию гостей, отрекомендовал свой хаус Геннадий и посмотрел поочередно на прибывших с ним.

– Ну и славно, – оглядев жилище, проронила Зина, – а то у меня морская болезнь чуть не началась.

– С нашей дорогой – запросто, – посочувствовал Лузин. – Ну, сейчас-то уж отдохнем!

Кот, лежавший на крыльце у самой двери, нехотя поднялся, отодвинутый ногой, и отошел в сторону, где немедленно и улегся снова, прищуренным глазом наблюдая за происходящим.

– Проходите, присаживайтесь, – пригласил хозяин, – вы дома.

Он посмотрел на Лизу и подавил вздох. Сейчас же был поставлен кипятиться чайник, из холодильника Геннадий принялся доставать все, что могло составить срочный перекус: колбасу, сыр, соленые огурцы, варенье. В свою очередь, гостьи выложили копченую грудинку и запеченную курицу, завершив сервировку изрядно подтаявшим тортом, который немедленно проследовал в холодильник. После этого они устроились на предложенных стульях тут же в кухне и, вдыхая запах полыни, блаженствовали в прохладе. Правда, это вряд ли можно было сказать о Елизавете: в ее облике чувствовалась какая-то скрытая озабоченность.

– А вот тут я и обитаю, – сообщил Лузин, поведя рукой в открытую сторону двух комнат строения, которые вкупе с прихожей и кухней составляли объем жилища. Поскольку штор на дверном проеме кухни не имелось, можно было вполне составить представление об общей кубатуре.

– Так давай мы тебе поможем, – предложила Елизавета и принялась резать грудинку, Зинаида же занялась курицей. Чай вскипел, был нарезан хлеб, Лузин придвинул к столу стулья:

– Ну вот, в основном и все, – заключил он. – Прошу!

Тут же ему пришлось хлопнуть себя по лбу и открыть холодильник, откуда была извлечена бутылка коньяка из ближнего зарубежья.

– Забыл главное. Один момент! – и он поставил на стол рюмки.

Гостьи переглянулись, и Зинаида с сомнением заметила:

– Напиток хороший, но не рано ли?

– Мы понемногу, за встречу, а за приезд посидим уж вечером, по холодку, – нашелся хозяин.

Подействовала ли на дам долгая дорога, или живительное дыхание близкой реки и леса, а может быть, и полыни, но эти короткие посиделки были отмечены вполне достойным аппетитом их участников. Через открытую дверь стало слышно, как входную дверь царапает кот, почувствовавший дразнящие запахи кухни. Геннадий взял кусочек мясного и пласт свежего огурца и направился на этот зов.

– А что, кот тоже огурцом закусывает? – удивилась Зинаида.

– С волками жить… – засмеялась подруга.

– Какие планы? – осведомился вернувшийся Лузин и снова наполнил стопки.

– Так ведь хозяин занимается координацией, ему виднее, – сказала Елизавета. – А мы-то хотели посмотреть больше ягоду, которая поближе. Лесную обувь брать не стали, чтобы не нагружать баулы.

– Можно и поближе, – согласился местный житель. Но давайте выпьем перед походом! И закусывайте, не забывайте.

– А предлагаю я сходить на клубнику, – когда все отставили приборы, продолжал он, – тут будет минут десять ходу. Хотя урожайные места дальше.

– Это если близко скудно будет, – вставила Зинаида.

– Ну да.

– Тогда мы быстро сполоснем посуду; послеобеденный сон отменяется?

– Так обед когда уже миновал! Мы запоздали. Или нет? Но давайте сначала на клубнику сходим, – решила Серова.

И они, быстро справившись с посудой, под предводительством коренного жителя и знатока всех ягодных полян двинулись к ближайшей.

– О-о, да тут Клондайк! – восхитилась Зинаида, ступив на не сеянную плантацию

клубники. – Лиза, смотри!

За неимением ведер, ягоды собирали в стаканы, захваченные из Лузинского дома. Но больше лакомились тут же. Сам Гена двигался позади, чтобы не топтать клубнику перед сборщицами и нес пластмассовое ведро – на всякий случай.

– Ну, ты хорошо вооружился! – потешались дамы.

– Смейтесь! – вот когда прорва ягод навалится, будете локти кусать! – отвечал Гена.

Впрочем, все обошлось без кусания локтей. Потому что урожай клубники случился хоть и богатый, но вполне переносимый. Покружив по поляне, каждый облюбовал себе наилучшее местечко, где и пасся, пока не затекла спина. Клубники было поглощено столько, что на нее не могли смотреть, и излишки, наполнив кружки, ссыпали в ведро.