– Нет, дочур.. это не сон.. и нам надо уходить отсюда. Тебя здесь ищут.

Юджин замерла. Память услужливо и язвительно подкинула ей все события последних дней. Бросало то в холод, то в жар. И непонятно от чего, от воспоминаний, или от принятого зелья. Прижала ладони к лицу. Щеки пылали жаром. Потерла глаза. Открыла их снова. Мама все так же была рядом. Смотрела обеспокоенно.

– Идти сможешь?

– Я не знаю. Надо пробовать.

Осторожно поднялась. Слегка пошатывало. Но, благодаря лекарству, силы прибывали. Тело начинало слушаться и выполнять команды. Постояв пару минут, обернулась. Солита спешно собирала разложенные баночки и пузырьки, периодически оглядываясь на выступ, из-за которого видна была дорога. Ком подкатил к горлу. Юджин бросилась к ней и обняла изо всех сил.

– Мам.. это правда ты? Ты рядом? Настоящая? Живая? Это не сны??? – Солита обняла в ответ, с трудом сдерживая снова подкатившие слезы и уткнулась в родную макушку.

– Нет, милая, не сны… Я рядом.– Собрав эмоции в кулак, – теперь пошли. Нам предстоит далекая дорога.

– Мам как ты? Расскажи о себе? Как ты жила все это время? – Они шли рядом, Солита шла вперед, ориентируясь по только ей понятным знакам, вниз и вперед.

– По всякому… Но всегда скучала по тебе…– встретились взглядами и Юджин поняла, что это правда.

– Почему не приезжала? – в ответ молчание длиной шагов в пятнадцать.

– Папа… Он считал, что я врежу тебе. Что я тебя во что-то втягиваю. А после битвы при Бравике совсем сбесился. Он стал невыносим в общении. – Солита снова обернулась на дочь. – А знаешь почему?

– Почему?

– Он безумно любит и тебя. И боится. Пытается уберечь от всего плохого на свете, что может произойти.

– Он задушил меня своей своей любовью…

– Как и меня душил в свое время.. Дай ему волю, он посадит на цепь и поставит охрану.

– Ты не поверишь, так и было.

Солита первый раз за столько лет услышала смех дочери. По сердцу резанула грусть сквозь этот смех. Она решила пока не задавать вопросов, подождать, что дочь захочет рассказать сама.

Юджин придерживала лохмотья, бывшие когда-то платьем, которое нашли прибитым ветром, среди алдонника. Солита с трудом узнала в нем ( не без помощи собственноручно вышитого герба) свое любимое, которое она носила когда-то давно, а потом оно исчезло у нее из гардероба.

– Откуда у тебя оно? Это платье?

– Я ночевала у Саростов. Лана мне свое отдала.

– Это мое, а не ее, я про него так часто вспоминала, – улыбнулась Солита. Она уже догадалась, что во время очередного визита к Саростам забыла его там, а Лана, несмотря на то, что практически перестали общаться, сохранила и надела на Юджин, когда она оказалась у них в гостях. – Она все такая же?

– Я ее не узнала сначала. А Лисия с Гурдиком спутала. – Юджин замолчала, думая, говорить или нет, что старшего из сыновей Саростов больше нет в живых.

– Гурдика больше нет… Я сама только в прошлом году об этом узнала. – Опередила ее Солита. – Боюсь даже представить, что она пережила… Как хорошо, что я тебя нашла!

Женщина снова порывисто обняла дочь и прижала к себе изо всех сил. Замерли на несколько секунд, отпустили друг друга и продолжили путь.

– Поседела сильно…– продолжала Юджин. -Видно даже на ее светлых волосах.

– Там не только поседеть… Там и умом тронуться не долго. – Глубокий нервный вздох, – и меня рядом не было, что бы поддержать…

– Такая же приветливая и добрая. И так же строит всех домашних, – Юджин улыбнулась, вспоминая, как Лана окатила дерущихся парней ледяной водой. И те действительно притихли, под ее взглядом. – Лисий стал такой взрослый. Такой серьезный. Не то, что раньше.

– Помнишь, как вы с ним в сарае разожгли костер? Что бы рыбу пожарить, которую Гурдик утром наловил?

Юджин помнила. Улыбка от воспоминаний озарила запыленное лицо. Им было настолько интересно и азартно! Играли настолько увлеченно, что сарай был не сарай, а завоеванный дворец. А они с Лисием два воина. И костер был не в сарае, а в центральной зале с барельефами и колоннами. Часть рыбы вынесли на птичий двор – победители кормили свое войско. Гордо и уверенно. Ровно до тех пор, пока не появились гуси. И не подняли гвалт, увидев пламя , где не надо. Сарай не сгорел, никто не пострадал, но воинам влетело знатно. Замок отобрали и заперли. Пламя очага бессовестно залили водой.

– Помню,– улыбнулась девушка.

– А помнишь, как нарядила его в свое платье и повела к подружкам на ночевку?)

Юджин в голос засмеялась. У нее в Рекрест приехала подруга из Велини. И родственники устроили девичий праздник в честь приезда. Юджин не могла пойти без Лисия, да и тому было безумно интересно, чем девчонки на таких ночевках занимаются. Мальчишка большеглазый, симпатичный, с париком, удачно уведенным у одной из домашних помощниц, вполне сошел за девочку. Обман едва не открылся ближе к вечеру, когда настало время доставать пижамы. Несмотря на шиканья подруги, Лисий слишком сильно растерялся чуть не выдал себя с головой. Юджин пришлось сослаться на головную боль и уйти из гостей. Во дворе дома двух дамочек с вечеринки встретили Лана и Бароски, который в маленькой светловолосой пигалице с трудом узнал своего сына. А когда узнал – нещадно выпорол, что б не повадно было. О произошедшем не распространялись. Знали только родители малолетних бандитов.

***

Нора открыла глаза. Она была вымотана процессом. Ливина тоже выглядела уставшей. Силы словно выкачали. Накатывала слабость.

– Ты как? – спросила она Нору, -я не перестаралась?

– Нет, все нормально, -переводя глаза на сросшихся, – как ты узнаешь, что подействовало?

– Смотри, цвет кожи стал немного ярче. Ушла болезненная серость. Но надолго этого не хватит. Нужно что -то делать. Им не выжить так долго.

Ливина почувствовала, как рука Мелони слабо сжала ее пальцы. Вздрогнула от неожиданности,

– Он сжал мне руку!

Нора подошла немного ближе и провела ладонью по его лицу.

–Скажи мне, что я должна сделать, чтобы помочь тебе? – подрагивающим от волнения голосом. Никакой реакции.

Ливина грустно наблюдала за ними. Видно было, что Нора на все готова ради него. Почему ундо Норис так противиться принять от нее помощь?

Двое некогда сильных и пышущих здоровьем мужчин сросшиеся в одно, непонятное существо, несуразно и нелепо выглядящее. Местами стали появляться пролежни. Их смазывали мазями. Переходящие из других миров добыли необычные матрасы, для лежачих больных. Примочки, растирания, массажи, все что только могло помочь хоть как-то. Но этого было мало. Время убегало, как песок сквозь пальцы. Ронбизи Малева настаивал на разъединении. Ундо Норис тоже все больше склонялся к этой мысли. Парня жалко… Но если есть выбор погибнуть одному или двоим… все становится предельно ясно. Старый летун несколько дней назад кинул клич переходящим. Завтра день сбора. Все кто услышал его, должны собраться в главном зале. Судя по рассказам Ливины люди прибывали. Выпускники Бравика, и те, кто примкнули уже состоявшимися. Ундо Норис все еще надеялся найти недостающие фрагменты Мелони и собрать уже этого засранца в единое целое. Корделу поможет восстановиться камень. А у Дилуна гораздо меньше шансов. Листы бумаги с линиями судеб аккуратно упакованные в пергамент, лежали на краю стола. Одну копию снимали прямо при нем, перерисовывали осторожно и грамотно. Остальные , как раздаточный материал рисовали на нижних этажах и в библиотеке. Что бы наглядно показать – им есть что искать. Норис не мог заставить опытных переходящих что-то делать по своему усмотрению. Но мог им дать понять, что если кто-то попадет в беду, то замок Риз в стороне не останется. Так было всегда. Норис надеялся , что так останется и дальше.

Всеслав решил, что он сошел с ума. Последнее, что он помнил, это удивленные глаза Киры, когда он догнал ее у дверей квартиры. Ее гневное шипение, как у зажатой в угол дикой кошки. А потом мир рассыпался на тысячи осколков и собрался в единое целое, но уже совсем другой картинкой. Словно подменили… Он был в лесу. Не на лестничной площадке, перед дверью, а в лесу. И ни малейшего намека на тропу или дорогу. Всеслав потер глаза, в надежде, что все встанет на свои места. Ничего не изменилось. Растерянно озирался по сторонам. Может переобщался с людьми, у которых настройки сбились… и сам слегка забарахлил? Пара быстрых тестов убедили, что с мозгом все в порядке и он функционирует нормально.