Дерево я пока не рублю полностью, имеется серьезный поток встречных и попутных телег почему-то именно на этой дороге. Ни к чему перекрывать им проезд до появления уже прямо здесь загонщиков, а то крестьяне сами предупредят тех очень не в тему, что какие-то борзые черти вчетвером захватили холм посреди поля и уронили дерево, которое никому не дают убрать с дороги.

Тут еще и толпа мужиков из соседнего села может набежать или сам хозяин владения случайно быстро рядом окажется со своей дружиной. Ни к чему накликивать на себя явно лишние проблемы с местными, поэтому я только подрубаю не очень толстое деревце на высоте своих плеч, чтобы под ним лошадь с всадником не прошла и оставляю его так стоять.

— Терек, дашь мне сигнал, когда его валить! Пусть всадники подальше заедут, я со своей стороны их постреляю, — поднимаюсь я к нему, забираю оба арбалета и копье, затем спускаюсь вниз.

Наступает время томительного ожидания, лучницы воткнули возле своих позиций по дюжине стрел в землю, на самом верху осталась одна Фиала наблюдать за опушкой соседнего леса. Терек и Ксита контролируют наших лошадей и постоянно зажимают им морды, когда проезжает мимо чья-то повозка.

Я тоже пытаюсь выглядывать туда и еще назад смотрю, но Фиала стоит все равно повыше и вот, через примерно тридцать минут ожидания, я слышу от нее:

— Есть! Они выехали из леса!

От опушки до нас метров пятьсот ехать, не меньше, поэтому я поднимаюсь наверх, несколько минут у нас есть в запасе, пока конники доскачут до заготовленной ловушки.

— Два, четыре, шесть, восемь, десять всадников! — бормочу я себе под нос. — Нормально, подходящий нам вариант. Будем воевать тогда. Они, значит, разделились, как я и говорил. Едут совсем не быстро, загнали лошадей уже с утра заметно. Да и вчера не дали отдохнуть, на зубах едут из последних сил. Очень за нами торопятся, могли бы от них уехать сегодня еще дальше, если бы продолжили удирать. Они вскоре так и так встанут на отдых!

— Или загонят лошадей! — замечает Фиала. — Животины заморенными выглядят.

Ей это обстоятельство виднее, она из здешней жизни целиком и полностью, а я всего лишь недавний гость и по-настоящему заморенных лошадей еще никогда в жизни не видел.

Просто понимаю, что догнать так быстро нас могут только с крайним напряжением сил и, если людей можно заставить скакать целыми днями, то с лошадьми так не выйдет. Но эти дружинники хорошо знают, что идут по нашему свежему следу, поэтому в отличии от всех остальных отрядов загонщиков сильно рвут свои задницы в надежде догнать самыми первыми за какую-то весомую награду. И остановятся не раньше, чем падет первая лошадь.

И еще рассылают гонцов постоянно, сообщая соседним отрядам, что крепко встали на наш след, что пора и тем подтягиваться к нашему пути. Наверно, раньше было побольше воинов у загонщиков, только часть ускакала сообщить соседям, что два наемника и две красивые девки в коже уже полностью идентифицированы.

Как те самые злодеи, подло убившие выдающегося государственного деятеля в момент отправления им правосудия.

Только ведь соседи, наверняка, так не надрываются в погоне, понимая, что перед ними мы точно не бежим и, чтобы попасть к нам поближе, им придется потратить пару дней на маневр все равно.

Снова мелькает в голове навязчивая мысль, что вполне возможно, зря я решил устроить засаду именно здесь. Еще и место оживленное такое попалось, очень много лишних свидетелей теперь разглядит нас полностью, как облупленных. Хотел же в совсем безлюдном месте, каком-то глухом лесу, засаду приготовить, но и этот холм казался таким, пока вдруг куча повозок не начала кататься туда-сюда, как будто им такую команду дали. Деревня дальше по дороге есть, не очень большая, купола местной церкви не видно. Наверно, по религиозным надобностям все куда-то поехали, раз так как-то очень одновременно появились повозки на дороге.

А теперь отсюда срываться поздно, мы уже оказываемся в зоне прямой видимости, когда дружинники минуют сам холм. И нас догонят через те же десять минут.

Можно, конечно, пропустить мимо погоню, не вступая в схватку, потом рвануть обратно, только они уже в следующей деревне убедятся, что нас там никто не видел. И тоже вернутся обшаривать окрестности и опрашивать народ.

— И еще двое каких-то мужиков бегут-идут впереди всех, — сообщает мне любимая женщина, по жизни более зоркая, чем я. — Они тоже с ними вместе.

— Кто это такие? — не понимаю я сначала, потом щурюсь и внезапно узнаю двоих охотников, у которых вчера вечером покупал мясо.

— Это охотники местные. У них луки в руках, — бросает мне Фиала.

— Итого всего двенадцать. Сначала выбиваем лучников и арбалетчиков, потом воинов, охотники должны сами разбежаться, как начнется схватка.

Вот ведь не зря мне вчера интуиция предлагала охотников, тогда еще троих, бахнуть на месте.

Отпустил бы наших отъехать подальше, типа из-за завязавшегося разговора с охотниками и дал бы всем по башке сурово! Так, чтобы сразу дурачками стали или из чистого милосердия добил бы потом, чтобы не мучились.

И чтобы энергию с тел получить самому в хорошо безлюдном месте у края лесной дороги, где они тушу косули разделывают.

Но тут их двое, значит третий отказался идти за нами, так что не понятно, кого именно требовалось вырубать.

Да еще найденные три тела простых охотников быстро вызовут очень нехорошие разговоры про колдуна, который тут на дорогах так беспощадно шалит. Убивает людей, которые ему ничего не успели сделать.

Мне эти слухи ни о чем на самом деле, возвращаться мы, вроде, обратно вообще не собираемся, если только в клетке не повезут. Но так слишком явно обрубать концы какой-то своей последней человечности я все-таки не готов еще.

Хотя, можно ведь как-то по-другому вопросы решать, например, предложить охотникам еще один золотой за полное молчание, и что тогда скажет мое ПОЗНАНИЕ? Сможет оно сразу учесть изменившиеся условия?

Сдержат ли охотники свое слово или только порадуются возможности поучаствовать в погоне за живыми людьми, которые здорово так нагрешили, как им обязательно расскажут загонщики?

Убили целого, сильно вельможного графа, приближенного к самому его величество королю, наверняка, с его ближними и еще оставили остывать в лесу почти целый десяток жоферской городской стражи?

Понятно теперь совершенно точно, от кого дружинники получили достоверную инфу про нас и почему так здорово ускорились, встав на свежий след.

Еще и самих охотников за хорошие деньги, наверно, подрядили следы выискивать на дороге, но с таким оживленным движением по дорогам это уже совсем бестолку. Но они с дружинниками продолжают вместе шагать, наняли их не только следы искать, значит. Не жалеют денег люди покойного графа на привлечение опытных местных добровольцев.

— Ну, все одно к одному получилось, — говорю я себе, спускаясь к подрубленному дереву и достаю топор. — Они сделали свой выбор и тоже должны погибнуть, чтобы жили мы.

— Терек, давайте наверх, пора уже встречать гостей!

Ксита и Терек быстро пробегают мимо меня, торопясь занять свои позиции.

С другой стороны холма едет повозка крестьянская через поле, но проехать ей уже не получится здесь. Да и сам возница услышит замятню на холме, крики умирающих и все прочее, поэтому повернет лошадь через поле и рванет обратно.

Через две минуты Терек подает мне сигнал взмахом руки, это значит — конная колонна уже заехала в узкость холма, пора валить дерево.

Два мощных удара, уже немного наклонившийся в нужную сторону ствол валится наискосок, закрывая в настоящий замок проезд. Он не толстый сам по себе, но его комель находится на низком месте и его никак на лошади не объехать, в крона крепко встала между камней на той стороне. Тоже оттащить по-быстрому не получится.

Сразу же после моего первого удара начинают стучать арбалеты Терека и луки наших боевых подруг, я слышу крики подстреленных воинов и выскакиваю перед деревом на дорогу, но потом прячусь за его кроной.