— Господин воин, разрешите нам вытащить нашего норра из-под струи. Он же ранен и может заболеть теперь, — не устает переживать за непрекращающиеся мучения своего хозяина один из его слуг, чернявый такой мужик с добрыми глазами.

— Ничего, пусть лежит. Он теперь не ваш хозяин и вам не за чем о нем переживать. Он же отставил вас от работы при себе? — показно удивляюсь я.

— Да, отставил, и намерение свое не переменит, он чертовски упрям, но все же его жаль, — отвечает мне второй слуга, с седыми длинными волосами.

— Вы, что, с детства при нем служили? — такой тоже важный вопрос для меня на будущее.

Если с детства воспитывали эту здоровую орясину, то точно останутся ему преданы в душе и мне тогда сразу не подходят. Все ему простят сразу же, а смерть неотвратимую точно не примут.

— Нет, совсем нет, слава богу, я при норрессе служил. И мой товарищ тоже. Но она умерла недавно, а нас отправили с молодым норром, — рассказывает седовласый.

Это уже гораздо более интересно, пока никак не мешает мне и дальше заняться обработкой сознания людей норра.

— Тащите своего бывшего, — я усиливаю фразу на слове «бывший», — хозяина в дровяник, хватит ему охлаждаться. Пусть там полежит, подумает о своей жизни. Раз уж вы так просите, пойду вам навстречу.

Прислуга со стражниками в восемь рук быстро под моим контролем заносит уже молчащего по причине кляпа во рту норра в дровяник, огороженный штакетником и имеющий сверху крышу участок за домом, после чего быстро выбегает обратно ко мне.

Я захожу, ворочаю пленника, проверяя его связанные руки и ноги, потом оставляю начавшего снова беситься бедолагу в покое. Лицо у него залито кровью, пара рассечений еще добавилась от камней, которыми щедро угостили норра деревенские детишки.

— Всей деревне праздник устроили. Когда еще такой смешной клоун сюда заедет?

Норр все продолжает беситься, истерично толкая меня связанными ногами, но я в какой уже раз отвешиваю ему тяжелого леща своей рукой.

— Потом поговорим, когда ты просохнешь хоть немного. Поумнеть-то вряд ли уже успеешь, — бросаю я ему напоследок.

Ну, какой все же несгибаемый воин! Прямо вызывает уважение к его неукротимой по-дурному стойкости, а вот к мозгам совсем наоборот, ничего и никак не вызывает, потому что их вообще не обнаружено в принципе.

— Терек, присмотри за народом, за нашими трофеями и расседлай коня норра. Он уже никуда сегодня больше не поедет, — негромко сам смеюсь над своими словами.

— Ксита, помогаешь Тереку, заодно за норром присматривай, — так же тихонько говорю лучнице.

Они заходят под навес, после чего Терек оставляет там оружие и занимается конем норра.

— Друг друга по именам вообще не называем, ни к чему оставлять такие зацепки местным, — это уже им обоим.

— Милая, ты идешь со мной разговаривать с людьми норра в дом. Веди себя спокойно и с достоинством, но помалкивай пока, — это уже я Фиале провожу инструктаж. — Подкинь дровишек в печь, я сейчас еще принесу.

Она кивает головой и заходит первая в дом. За ней я отправляю бывших слуг и стражников норра.

Понятно, что они пока себя таковыми точно считают, а мое дело разубедить их в этом знании и тут же принять к себе на службу.

Поэтому я включаю ВНУШЕНИЕ на максималку, без его работы все будет очень сложно, а с ним есть неплохие шансы на успех.

Насквозь мокрые люди норра с большим удовольствием оказываются в хорошо нагретой комнате, где Фиала сразу же начинает кормить печку сухими уже дровами.

— Снимайте промокшую одежду и развешивайте на стене! — показываю я крючки на боковой стенке около печки, специально приспособленные, чтобы сушить тут много одежды. — Потом присаживайтесь на скамью за столом.

Потом еще раз приношу дрова, топить печку придется очень сильно и постоянно, чтобы народ просох и меньше болел.

Наверно, для контрабандистов все так здесь продуманно устроено, те часто сильную непогоду используют во время доставки товара. Стенка обшита дополнительными досками, а под ней есть углубление в земляном полу, куда скатывается вода с одежды.

Ну, у всех слуг и стражников нашлось, что снять с себя и развесить по крючкам и специальным плечикам.

— Есть хотите? — от такого вопроса даже Фиалу проняло, она с недоумением смотрит на меня.

— Еще и врагов своих кормить зачем-то ему нужно! — чувствую я ее явный посыл в мою сторону.

От возможности пожрать в тепле никто из невольных гостей, конечно, не отказывается, наверняка с утра голодные едут. Голодные и очень несчастные, в такую погоду путешествовать — это же пытка настоящая, сами все промокшие, седла такие же, у лошадей на ногах по пол пуда грязи налипло, они едва шагают.

— Есть много картошки и еще мяса немного после нашего обеда, — я подхожу и ставлю чугунок с корнеплодами и сковороду с остатками курицы на печку, чтобы подогреть еду.

— Премного благодарны, господин воин, за вашу доброту, — отвечает один из слуг. — Только какое дело у вас к нам имеется? Мы должны о нашем господине заботиться! Таков наш долг!

— Уже нет, вы теперь сами по себе, — улыбаюсь я ему, — тем более, ваш бывший хозяин уже не валяется на улице под дождем, а лежит под крышей в сухом месте. Больше вы для него не можете ничего сделать, только, если все-таки перережете его веревки и мне придется приказать убить вас. Ну и его тоже, конечно, обязательно в следующий раз. Так что лучше сидите здесь, спасайте хоть так чужого теперь вам дворянина. Давайте разговаривать без упоминания вашего уже отмененного долга, а не то я прикажу его снова на улицу под струю воды с крыши вытащить. И будет он там лежать, пока совсем не замерзнет.

Прислуга и воины молчат в ответ на такие слова, перед хозяином им все равно уже никогда не оправдаться, что просто смотрели, как его безжалостно лупят и почему-то не умерли за его милость.

— Дело имеется к вам серьезное. Скажу про него попозже, когда вы расскажете, как очутились здесь, на краю Баронств и Гальда. Зачем именно сюда приехали?

Понемногу, переглядываясь между собой и стараясь лишнего поначалу не откровенничать, мужики начинают мне рассказывать интересующие меня сведения.

— Мы приехали сюда, потому что один дровосек посоветовал нашему хозяину заехать в эту деревню. Сказал, явно сжалившись над нашим промокшим видом, что Мелкий Рубек сдает тут дом путникам. Вот мы и свернули с дороги в деревню, чтобы наконец остановиться в сухом месте, — начинает седовласый слуга, несколько раз заразительно чихнув.

Мое ВНУШЕНИЕ начинает оказывать свое влияние на прежде державшихся сильно настороженно мужиков.

Фиала, послушав нас, тоже сняла намокший плащ, оставшись в кожаной жилетке с рубашкой, повесила его на крючок и присела на нашу кровать. Мужики аж загляделись на красивую девушку с тонкой талией и высокой грудью, но ничего, конечно, не сказали. Не положено им ничего вообще лишнего говорить про наших красоток.

— А как вы оказались в Гальде, да еще под дождем и без денег? Вот основной для меня вопрос.

— Потому что наш норр проиграл все свои деньги в одной таверне в центре Вольных Баронств, — зло кидает один из стражников. — И еще под угрозой смерти забрал у нас все наше золото, все последние накопления от прежней жизни.

— Много его было?

— Не очень, но по шесть-восемь имперских золотых все имели при себе.

Ага, то есть норр из Империи продул в кости все свои монеты и еще у своих подневольных спутников отобрал?

Так оно все хорошо выходит, довольно удачно для моего плана, что они теперь совсем безденежные получаются.

— А как вы хотели тогда снять дом? — удивляюсь я.

На самом деле примерно уже догадываясь, как бы норр не потратил последние или не последние деньги, все это будет сделано по большой дури.

По нему это сразу видно. Что деньги и он — слишком разные понятия, чтобы хоть одну лишнюю минуту оставаться вместе.

— Ну, у нас осталось немного своего имперского серебра, на пару дней снять дом точно бы хватило. Там бы дождь прошел. Но, что делать дальше, это нам непонятно, — рассказывает чернявый слуга в свою очередь.