– Эти двое, – по очереди указала я на медноволосую кареглазую прелестницу в начале пугающе прекрасной шеренги и кудрявую шатенку с черными, как у меня, глазами в середине. Единственные, чьи коконы не пытались нападать на чужие и переливались красивыми, светлыми волнами.

Указанные девушки заметно оживились и свет стал ярче, в отличии от соседских. Болотные, чёрные, серые, мутно-жёлтые и почти прозрачные, плёнки принялись шевелиться быстрее и тянуться ко не и указанным мною прелестницам. Сделала шаг назад и ощутила лишь холодно. Виктор после моего выбора мгновенно отпустил и судя по ощущениям, отошёл на пару шагов.

– Это с какого ху… – начала было одна из девиц, но быстро осеклась посмотрев куда-то за мою спину. Не успела заметить, как вторя её возмущению, будто готовясь к прыжку, встали в стойку все те, в ком я видела особенно рьяную агрессию. Но и они присмирели под чьи-то взглядом.

Из любопытства повернула голову назад, опасаясь поворачиваться к нестройному ряду страшных прелестниц спиной.

Все трое мужчин подчёркнуто невинно смотрели на меня. Огромный, сильный Виктор зачем-то пряча за спиной правую руку, а один из самых богатых людей страны, акционер и абсолютный хозяин своей жизни, сидел на том же диване, сложив руки на коленях и улыбался не размыкая губ. Только наш аналитик никак не сменил позу и всё также стоял у стены возле дивана, глядя на меня большими синими глазами и активно моргал.

– Вот папа также невинно смотрел после разговора с моим первым парнем, – зачем-то произнесла вслух.

– Парень потом быстро с радаров пропал, да? – Поражая проницательностью полу вопросил Алексей Романов.

Я медленно кивнула. Мужчины понимающе хмыкнули, переглянулись и начали пожимать друг другу руки, договариваясь о следующей встрече. Как-то незаметно я оказалась под боком Виктора, удерживаемая пол локоток, у знакомой входной двери. Нас тепло провожал сам Романов, а из глубины гостиной раздавался уверенный голос аналитика, чьего имени я так и не узнала. Ни одна из девушек не сказала ни слова.

– Я справилась? А как вы поняли что я справилась? Вдруг я обманула? И с кем именно свадьба- то будет? – Нервно перекатывая ткань нового платья между холодных пальцев, уставилась в отражение довольного лица своего напарника.

– Скажем так, аналитики не зря получают зар плату и ты это подтвердила. А дальше выбор за Романовым. – Двери лифта разъехались и меня пропустили вперёд, ненавязчиво указывая ладонью направление. Ну да, в забеге пухлого гепарда я не запоминала занятое нами парковочное место.

Идти пришлось недолго и немалых размеров чёрный гигант сильно выделялся в полу пустом подвальном помещении. На негнущихся ногах, уже почти привыкнув к постоянной боли, плетусь как на эшафот. Страшно знать что будет дальше. Страшно задавать вопросы о произошедшем в квартире на двадцатом этаже и очень страшно что меня теперь не отпустят.

– На сегодня план следующий, – распахивая передо мной дверь и помогая сесть.

Плюхнулась на мягкие сиденья и пыталась бороться с подступающей паникой. До сознания медленно доходило что помимо стандартного списка врачей, прибавится ещё и психиатр. Может даже в больничке спрячусь, чтоб наверняка. Буду там рассказывать, как главному бизнесмену миру невесту по цветным волнам выбирала, рисовать и может даже про страшилку с корпоратива решусь поведать.

По-хорошему, душевного специалиста натравить бы на всех, кого я сегодня встретила. Кроме Риты. Кажется, подруга единственный адекватный персонаж во всей этой компании, да и довела бы доктора за один сеанс. А мне его, пусть и воображаемого, жалко.

– Вернёмся в офис, разберёшь вещи. Они уже в кабинете, – не подозревающий о моих внутренних терзаниях и планов на будущее, Виктор пристегнул меня ремнём безопасности и весело закончил, – потом оформляемся в спорт зале и останется только сюрприз.

Меня затрясло, ощутимо, я старалась не громко клацать зубами, но получало не очень. Ноющие от тренировок мышцы заболели сильнее от бесконтрольного напряжения. Захотелось плакать, кричать и к родителям на дачу.

Нервно жевать огурцы, забившись в самый угол теплицы и ждать когда папа позовёт за стол, а мои большие двоюродные, троюродные братья с отцами и дедушками этот самый стол из подвала вытащат. И мы сядем за этого сделанного дедушкой ещё лет двадцать назад, монстра, голодные, но довольные. Мама с папой справа, троюродный братик Дима слева, опять макающий хлеб в сметану и требующий кормить его с ручек, ибо он двухлетний пупсик, а не вот это вот всё.

Машина, которая успела выехать с парковки и уже некоторое время колесить по городу, резко повернула в ближайший двор, становилась. Взяв за подбородок двумя пальцами Виктор повернул моё лицо к себе. И судя по его расплывшемуся от внезапных слёз, лицу любовался потёкшей тушью. Знала бы что работа стрессовой получится взяла бы водостойкую. А так не похудевшая, испуганная, со смывающимся макияжем сижу перед мускулистым красавчиком, который с паникой в глазах смотрит на меня.

–Т-ты пла-ачущ-щих д-девуш-шек не вид-дел нико-о-огда? – Завывая уточнила я.

– Видел, но их обычно кто-то другой успокаивал, – тихо пробормотал этот расплывшийся индивид.

Всё как всегда. Как доводить недомолвками, смущать действиями и чувствовать в сомнительных мероприятиях- это мы можем ещё и с улыбочкой. А как за произошедшее возмездие получить, это я не умею, меня не учили.

– Уте-еша-ай дава-ай, – провыла я, стирая ладошками черные от туши слёзы со своих пухленьких щёчек.

– Всё будет хорошо? – Спросил мужчина достав из бардачка сухие и влажные салфетки. Медленно, как к опасному животному приблизил свою руку с зажатой салфеткой и тыкнул в моё лицо. Я аж застыла. Внезапно стало любопытной что дальше будет.

– Ты самая красивая? – Продолжил вопрошать взрослый, а значит в теории, опытный мужчина. Заглянул в мои глаза и уже утвердительно продолжил, – ты самая красивая! И глазки твои чёрные самые глубокие, и щёчки самые румяные.

– Последнее от ярости, – прохрипела и забрала тыкающую в меня салфетку. Мужская длань мгновенно исчезла из поля зрения. А я подышав для окончательного успокоения, откинула солнцезащитный козырёк принялась исправлять панда макияж.

– Саки должна была действовать дольше, ты случайно успокоительные не пьёшь, Анютик? – Напряжённо следя за каждым моим движением уточнил этот невозможный тип.

– Какие ещё… – увидев в отражении свои широко распахнутые глаза в обрамлении длинных черных ресниц, под которыми тёмно-серыми потёками расползались следы моей стрессоустойчивости.

– Саки-это пыльца сорняка сакияр, – быстро прервал меня Виктор, – растет в степи и во время цветения все прилежащие деревни становятся олицетворением адекватности. Хотя больше пришибленности, на мой взгляд, – увидев что я заинтересованно прислушиваюсь, мужчина продолжил с большим энтузиазмом. – С этими деревнями вообще забавно. Степные мужчины работают, – задумался ненадолго, будто подбирая слова, – вахтовым методом. Ибо нечисть и обычные хищники очень уважают выращиваемый в тех местах крупно рогатый скот. Так что своих жён и детей, если таковые есть, с собой в те места не берут, отчего жрицы любви не только обосновались, но ещё и вложились в те места, для собственной безопасности. Наняли рабочих, отстроили себе дома увеселений с крепкими стенами, да и обнесли частоколами границы деревень. Представь их разочарование после долгих лет сытной жизни, когда сакияр не просто добрался до деревень, так ещё и цвести начал чаще положенного из-за мягкого климата.

– А как часто цветёт сакияр? – Спросила окончательно успокоившись под интересный рассказ. Ни слову не верила, но фентези уважаю с детства, доктора найду сразу как доберусь до ноутбука. Так почему бы не послушать интересности напоследок. Новым друзьям в больничке расскажу.

– Обычно один раз в год, но в степях страны Багухар начал цвести каждый сезон, – с улыбкой глядя на меня ответил мужчина, – имеющая лёгкий психоактивный эффект пыльца, покрывает широкие просторы, и горячие мужчины становятся тихими, покладистым и абсолютно, – запнулся, посмотрел на меня и уже медленней продолжил, – спокойными к женскому вниманию. Сидят дома, вещи изношенные штопают, пироги пекут и книги читают. Образование среди степняков поднялось до невиданных высот, раньше мужики и предложениями без нецензурной брани не могли произнесли, а сейчас у многих собственные научные труды имеются.