Не нужно было её слушать, следовало как и весь мой отдел, прийти в повседневной одежде, наплевав на уговоры и заверения что такой милашке идёт всё. Если бы Артур, проходивший мимо не подтвердил что выгляжу хорошо, наверное, стояла бы сейчас в своих любимых чёрных джинсах и лонгсливе со скелетом на американских горках. И в кедах. В моих любимых, удобных кедах.

Но сейчас перед широким зеркалом женского туалета стояла затянутая в бледно-золотистое платье грустная девица. Полноватые руки пережимали короткие рукава, придавая плечам массивный вид. Круглый вырез усугублял ситуацию, вместе с чересчур облегающим фасоном.

В очередной раз подтянула задирающийся подол, на его законное «ниже колена», попыталась выдохнуть, собраться чтобы гордо забрать совершенно не подходящую этому платью, сумочку со своего стула и незаметно удалиться куда подальше.

Гудящие над головой флуоресцентные лампы несколько раз мигнули со странным хрустом. За дверью в эту секунду воцарилась абсолютная тишина, скачок электричества? В центре старого города? Здесь ведь у каждого в подвале по генератору стоит чтобы перебои с чем-либо комфорту не мешали.

Ещё раз взглянула на себя и принялась рукой поправлять спутанные волосы. Пока пыхтела над непослушными локонами, свет мигал ещё несколько раз пока не погас окончательно.

– Да ты издеваешься! – Хрипло высказала этому бесконечному дню не узнав собственный голос. Прокашлялась, прислушалась к происходящему за дверью. Конкурсы в самом разгаре. Получается, проблемы с электричеством только сан узел задела. Отлично, плану не помешает. Нащупала раковину от которой успела отойти на шаг, повернула корпус влево к двери и начала медленные движения на натирающих ноги, туфлях.

Выбираюсь, хватаю сумочку, улепётываю навсегда. План супер, а главное надёжный как…

Резкая вспышка света ослепила привыкшие к темноте глаза и боковое зрение выхватывает отражение в зеркале.

Моё, с большими круглыми глазами, приоткрытым от удивления ртом, сжимающую до побелевших костяшек, раковину руку.

И его, в нескольких шагах стоящего за моей спиной. Возвышающийся на целую голову, с редкими светлыми волосами на изуродованном шрамами лице. Вместо бровей, нависшая над глазами кожа, нос сломанный в нескольких местах и исполосанные губы, не способные закрыться до конца. Красные глаза, будто залитые кровью, безотрывно смотрели на меня чёрным зрачком. Под серой хламидой виднелись такие же бугристые шрамы, словно человека жевали долго и со вкусом, но кушать передумали.

Оцепенение в собственном теле не отпустило даже когда стоящий за спиной мужчина начал медленно поднимать руку. С каждой секундой сердце всё сильнее билось в рёбрах, желая убраться подальше от происходящего, раз уж неадекватная я, впала в такой несвоевременный ступор. Рука, вцепившаяся раковину соскользнула от пота, но осталась в том же положении.

Моё тело меня не слушалось. Жаль, у мужика такой проблемы не было. Согнутая в локте рука пальцем указывала в потолок, на одну из ламп, а некогда пухлые губы растянулись в слишком широкой, для обычного человека, улыбке. И слишком жуткой. Жёлтые, больше нормальных раза в два, зубы, неровными столбиками обнажились во рту. Кажется мне показалось, но между ними будто застряли куски чего-то тёмного. Красные глаза не отражали его показного веселья, продолжая взирать на меня холодно, внимательно, цепко. Когда уголки страшных губ практически дотянулись до края впалых щёк, он щёлкнул пальцами.

Свет погас. На миг всё будто замерло. Даже громко играющая за дверью музыка не смогла перекрыть грохот моего быстро бьющегося сердца. Что-то шевельнуло волосы на моей спине и я наконец, рванула вперёд.

Перестала ощущать боль от натирающих в кровь, туфель. Не имела значение в очередной раз задравшаяся юбка, стало плевать на реакцию шипящих земноводных из компании бывшей подруги. Спиной я ощущала смертельную опасность, и только это имело значение.

В дверь врезалась неожиданно и очень больно. Лоб загудел мгновенно, белые мушки привычно налетели и закружились перед глазами, но времени приходить в себя уже не было, судорожно обшаривая непослушными ладонями вдоль преграды, рванула на себя хлипкую ручку, впуская в кромешную тьму яркие лучи прожекторов из концертного зала.

Сан узлы находились в небольшом служебном коридорчике в самом углу танцевальной площадки, потому света хватило чтобы обернувшаяся я, увидела абсолютно пустую дамскую комнату. Лишь в последний момент выхватив взглядом движение в зеркале. Будто кто-то метнулся в мою сторону, но дверь я захлопнула раньше.

– У тебя есть только одна задача, – хрипло шепчу я, не справляясь со страхом, – не допускать подобного безобразия! А ты что?– Дрожащим пальчиком потыкала в ловец снов висящий над кроватью, глядя на него как на злейшего врага, От души припечатав напоследок. – Халтурщик!

Встала с промокшей от пота кровати и перевесила нитяного тунеядца на карниз, Пусть “очищается” от подобных снов солнышком и больше не допускает подобных промахов

На негнущихся ногах утопала мыться. Долго рассматривала едва заметный зелёный синяк на середине лба, обработала ранки на ногах, смазала кремом, перебинтовала и пошла меня постельное бельё.

На часах половина четвёртого, от мыслей о кофе или еде тошнит, а вот зарядка, если верить статьям в интернете, вызывает заряд эндорфина. А оно мне надо.

Интернет мне лгал.

– Ещё восемь раз! Вы умничка! Только представьте как на вас будут смотреться те шорты! – вещала очередная улыбающаяся блондинка, выполняя выпады с прыжками уже в миллионный, по ощущениям, раз. Не везёт мне с блондинами. Одни урождённые богини лгут что я смогу стать такой же, заставляют напряжённо потеть нагружая мышцы, а вторые оказываются двуличными и жестокими.

Лежу, смотрю в полоток под безостановочные «ещё восемь раз, у вас отлично получается! Чувствуете как горят ваши ягодицы?».

Уже не горят. Сгорели, а пепел уполз топиться в ближайшую речушку от неадекватных тренеров с часовой тренировкой и ещё более неадекватных толстушек уверенных что для начала это подойдёт.

Не подошло. Это стало очевидным в первые пять минут, затем стадии отрицания “нельзя сдаваться и точно получится”. Злости “чёртовы восемь раз! Засунь себе их в свою накаченную ж…”. Торга “вот сделаю все выпады и открою контейнер с очередным низкокалорийным обедом, давайте ножки ещё чуть-чуть”. Депрессии “умру толстой и никем нелюбимой”, и вот принятие. Лежу и принимаю себя толстой и нелюбимой, а контейнер уже не хочется, ем слёзы и запиваю самобичеванием.

Есть ещё вариант погрызть коврик для йоги, который мне подарила Мия. И теперь этот розовый бедолага вместо того, чтобы принимать малый вес идеально сложенной подруги, лежит под большой мной и тоже принимает происходящее, слушая в очередной раз «И последние восемь раз! Не забывайте втягивать живот, у вас будет прекрасный пресс! Подготовьте гантели для следующего упражнения!». Гантели? Гантели! Ещё и гантели! В комнате раздался мой страдальческий стон, не зря дыхание восстанавливала.

После душа, завтракая очередным мизерным контейнером с жидкой кашей и странным набором семян, я смотрела на пустую упаковку успокоительных прослуживших мне верой и правдой все три года работы в технической поддержке. Почему-то именно в этот период моей жизни они решили закончиться.

До вынужденного выхода из дома осталось два дня. И в понедельник, в первый день календарного лета, я заберу документы со своего первого места работы.

Две недели больничного подходили к концу, а я не особо похудела, семьсот грамм отчего-то не отразились на шикарном теле эпохи ренессанса.

Не нашла новую работу, каждый раз теряясь на моменте редактирования собственного резюме. Три года назад пошла работать в первую же фирму, от которой получила приглашение. Начинать всё сначала почему-то стало невыносимо сложно.

Но самым страшным оказалось заставит себя выйти из дома. Спасибо доставкам что они существуют и помогают мне не откладывать момент возвращения в большой и страшный мир.