Роза тоже обернулась к Кристоферу.

– Я ее вообще не знаю, она сумасшедшая. Пойдем отсюда! – И она подхватила его под руку, готовясь увести.

– Сумасшедшая? – предсказуемо оскорбилась Ульяна. – Вот так ты с подругой – подцепила лорда, а теперь нос воротишь?

Роза с Кристофером под руку стремительно уносились к выходу из парка в сторону метро Марбл Арч. Он, правда, все пытался оглянуться.

– Хорошо, тогда вот доказательство, – крикнула им вдогонку Ульяна, – у тебя под левой грудью родинка в виде яблока!

Тут Кристофер остановился, и Розе тоже пришлось притормозить.

– Ты за мной следила, – прошипела она, – смотрела фотки в инстаграме!

– А еще одна – пониже поясницы, – торжественно закончила Ульяна. – Ведь голый зад ты в инсте не выкладывала? Говорила, что в женщине должна быть хоть какая-то загадка.

– Ты не упоминала, что работала на яхте, – растерянно произнес Кристофер, глядя на Розу. Можно сказать, взглянув на нее другими глазами. Не столько факт яхты, сколько реакция Розы его удивила – она сейчас не выглядела ни сильной, ни стильной.

– Или мы уходим, или между нами все кончено, – бросила Роза и снова зашагала к выходу из парка.

Кристофер остался на месте, глядя в землю.

Роза оглянулась всего один раз, бросила напоследок жгучий взгляд – почему-то на Алекса – и скрылась за деревьями.

Возникла неловкая пауза.

– Интересно, – сказал Алекс, – что изначально в этом месте вместо Уголка ораторов была виселица под названием «Тайнбернское дерево», и осужденный мог высказать свое последнее слово. Потом здесь выступали Карл Маркс и Джордж Оруэлл, а Ленин с Надеждой Крупской, наоборот, слушали в толпе. Как вспоминала Надежда, однажды здесь друг за другом выступали священник, атеист и торговец-философ. Еще тут есть неплохой паб поблизости, в викторианском стиле.

– Пойдешь в паб? – спросил у Кристофера Фил, и тот безучастно кивнул, как будто ему было все равно, где скоротать остаток сегодняшнего дня и жизни.

Они вчетвером двинулись в сторону «Карпентерс Армс», и по дороге Алекс негромко спросил у Ульяны:

– Откуда ты узнала про родинки?

– Я вчера загуглила, – ответила она. – Ее фото в купальнике всплыло в соцсети. А про вторую предположила. Родинка на попе есть у ее ребенка. Получается, я угадала.

– У нее есть ребенок?

– Да, мальчик, ходил к нам одно время. Ему тогда было четыре, его приводила и забирала бабушка. Роза один только раз была, да и то нервничала и торопилась, так что немудрено, что не узнала меня. Я бы не увидела его родинку, если б он еще не ходил в памперсах. Но, как понимаешь, все это коммерческая тайна.

– Понятное дело, – кивнул Алекс. – Спасибо, с меня дежурство в саду.

– Два.

– Два, – вздохнул он. Времени не хватало решительно ни на что, оно утекало сквозь пальцы, будто золотой песок пополам с обычным, но Алекс по привычке пытался структурировать его и ужать, чтобы вместить в плотное расписание всё новые дела.

Глава 9. Снежный коллапс

На вторую неделю марта в Лондоне внезапно выпал снег, и наступил транспортный коллапс.

Такси накрепко встали в пробке. В том числе и кэб, в котором ехал Филипп. Он вызвал такси, потому что сегодня была пятница, и вечер мог закончиться в пабе.

– Снег выпал, – сообщил он Алексу по телефону.

– Да, стало труднее выгуливать собак и детей, – отозвался Алекс. Филипп так и не понял, серьезно он про выгул детей или все-таки шутит.

– У вас же снег круглый год, ты наверняка знаешь, что делать?

– С чем?

– Тут одна большая пробка, я могу опоздать к месту сбора.

– Выходи из такси и иди к ближайшей станции метро. Тут проблем нет.

– А ты откуда знаешь?

– Оттуда, что я тут еду.

– Как же я тебе дозвонился?

– У меня связь везде ловит.

– Ну ладно, – сказал Фил неуверенно и дал таксисту знак выпустить его в удобном месте. И в итоге благодаря поездке на метро пусть впритык, но все же успел к назначенному времени.

– Не люблю мокрый снег, – произнес он, когда они встретились у станции Кентиш-Таун.

– Ничто так не укрепляет здоровье, как прогулка в ненастье42, – рассеянно отозвался Алекс, направившись в сторону Графтон-террас.

– А куда мы? – поинтересовался Фил. – Ты говорил, какое-то срочное дело.

– Так и есть. В частный детский сад.

– Так ты действительно занимаешься выгулом детей, – сказал Фил почти укоризненно. Это была уже шестая подработка Алекса, которую он насчитал помимо основной работы – после журналистики, экскурсий, стендапа, собак и аниматорства.

– Ну, выгул – это громко сказано. Просто иногда дежурю как помощник.

– Это ведь легально? – уточнил на всякий случай Фил.

– Без криминала, – коротко ответил Алекс. – Просто небольшое заведение в помощь работающим родителям.

– Но ты же не родитель, – резонно заметил Фил, – или я чего-то не знаю?

– Помещение принадлежит моей бывшей жене, – неохотно ответил Алекс, – у нее пятилетний сын. Не мой, – уточнил он, – и вообще мы женились фиктивно, чтобы мне получить вид на жительство и разрешение на работу. Твое любопытство уже удовлетворено?

– И что, получил… лось?

– Как видишь, работаю, – кивнул Алекс. – Мы с Ульяной еще в институте вместе учились. Она была замужем за англичанином и развелась, так что я, получается, уже второй ее бывший муж. Она три года меня прикрывала, так что я перед ней в долгу43. Короче, сегодня у меня накладка, большая просьба подменить. Мне уже нужно быть в другом месте, – он стремительно подошел к двери в одном из тесно стоящих на Графтон-террас домов и постучал.

– Привет, Алекс, – в небольшом холле их встретила шатенка с точеной фигурой. – Опять опаздываешь?

– Привет, Кэйтлин. Все из-за снега. Это Фил.

– Привет, Фил.

На заднем плане невнятно гудели дети.

– Он посидит вместо меня, ничего?

– Здравствуйте, – вступил Фил. – Должен признаться, у меня нет ни педагогического образования, ни опыта…

– Как и у меня, – улыбнулась Кэйтлин и натянула полушубок и меховую шапку с ушками. – Приятно было поболтать, я побежала!

Алекс сделал было движение последовать за ней.

– Постой! Что мне с ними делать? – отчаянным шепотом спросил Фил.

– Сыграйте в чаепитие, накрутите бумажных самолетиков.

– Мусорить из окна?

– Не из окна, а в доме. Или расскажи сказку.

– Я не знаю сказок!

– Так сочини или расскажи одну из историй, которые читал, – посоветовал Алекс, – это всего на пару часов, я скоро. – И тоже вышел почти сразу за Кэйтлин.

– Привет, дети, – обреченно произнес Фил, и они загудели с утроенной силой.

Кое-как устроив на полу больную ногу, Фил собирал из кубиков целые кварталы домиков, которые начали уже образовывать городок, в надежде, что так протянет все два часа, однако эта стратегия не сработала.

– А ты расскажешь сказку? – застенчиво спросила какая-то девочка с косичками лет четырех-пяти, когда он уже достроил «Тауэр». Всем семерым детям в группе было от четырех до пяти, ведь после пяти они уже должны были идти в школу.

Фил вздохнул и отложил кубик. И начал рассказывать рассевшимся тут же на лоскутном ковре детям про дворника, который мел по утрам улицы, и никто не знал, что на самом деле он – большой волшебник. Дворник собрал все возможные заклинания и искал самое чудесное из них, чтобы стать не просто большим, а великим. А пока искал, занимался подметанием улиц и общением с горожанами, ведь от случайных прохожих в ранний час можно многое узнать, если умеешь слушать. И вот нашел его, самое великое заклинание. Произнеся его, он стал бы величайшим волшебником и мог творить любые чудеса, но с одним условием. Он никогда и никому не должен был помогать с исполнением желаний, даже в Рождество. (Фил как раз читал перевод книги «Понедельник начинается в субботу» Стругацких и вдохновился идеей оттуда.) Тогда он ушел из волшебников и стал бродягой. Долго бродил он по свету, много повидал, и иногда под настроение исполнял желания тем, кто встречался на пути. Конечно, самые безобидные, что-то по мелочи. И может, он до сих пор где-то бродит среди нас и даже понемногу помогает, как знать?